Мужской роман - Ирина Потанина

Игорь заставил себя не обратить внимания на то, насколько неприятные ощущения причиняет ему факт наличия среди близких Веры её мужа. Впрочем, не более неприятные, чем сам факт наличия мужа. Увы, Игорь с Верой встретились, когда у обоих за плечами было по солидному куску жизни. С этим приходилось считаться. Впрочем, теперь, когда они, наконец, жили вместе, все предыдущие жизни окончательно превращались в пустые формальности. Теперь Игорь с Верой по-настоящему принадлежат только друг другу. Теперь все будет хорошо.

Игорь, не в силах справиться с охватившим вдруг всё его существо порывом, подхватил смеющуюся Веру на руки и понес её в комнату.

На том хороший автор и закончил бы своё повествование. Отличное место для счастливого конца. Увы, жизнь частенько не заботится о красоте сюжета и сказочные хэппи-энды оказываются началом отвратительнейших, ничем не привлекательных историй. Сказаниями о том, как люди объявили войну собственным комплексам и проиграли её. Или, что еще печальнее, историями о том, как люди не объявляли войну собственным комплексам и постепенно наполнились ими. Заполнились настолько, что сами уже и стали этими комплексами.

Далее последует именно такая история. Не читай. Ты ведь не хочешь, чтобы варево из обид и непонимания снова вскипело в твоей душе? Не читай. И даже больше. Думай, пожалуйста, что это «дальнейшее» никогда не было мною написано. Думай, что я, хоть и не победил собственные комплексы, но, по крайней мере, не принялся расписывать их в гноящихся подробностях и скользких деталях.

Раз, два, три! Привычный взмах палочки. Итак, то, что никогда не должно быть написано…

Игорь поймал себя на том, что вздрагивает каждый раз, когда звенит телефон. За Анечкиным тщательно отработанным: «Компьютерный центр «Пробел»», в любой момент могло последовать: «Вера, тебя муж к телефону!» И совершенно неизвестно, как Вера отреагировала бы на этот звонок. Может, словно ребенок, прячущийся от надоедливой опеки родителей, недовольно поморщилась бы, перекинулась парой фраз и сделала вид, будто и не было этого звонка. Может, если звонили на сотовый, хитро подмигнув, отключила бы телефон вовсе. А может, стала бы вдруг серьезной. Сказала бы свое непреклонное: «Мне надо». И на длиннющий вечер испарилась бы из игоревой жизни. Вернулась бы потом, притихшая, ничего не объясняющая… Покрыла бы поцелуями. То ли извиняясь, то ли действительно оттого, что соскучилась. А он, Игорь, метался б между этими двумя вариантами. Не мог бы расслабиться, гадая. Мучался б унизительными догадками и проклинал себя за глупое: «Надо будет, — сама расскажет». Давно уже было ясно, что не расскажет. Давно уже было ясно, что жить с этим недосказанным Игорь больше не может… Но расспрашивать, демонстрируя свое недоверие, казалось стыдным. Кроме того, Игорь же прекрасно понимал, на что шел. Чего ж теперь жаловаться? Знал, что должно пройти время, прежде чем Вера окончательно изменит свою жизнь. Знал, что время это нужно будет каким-то образом пережить. Перетерпеть, не впадая в озлобленность. Постараться помочь Вере, а не еще сильнее усугублять тяжесть её положения.

Впрочем, многое ли пришлось пережить и перетерпеть Вере, прежде чем Игорь расстался с Марийкой? Много ли Вера помогала и поддерживала Игоря в той ситуации? Ведь, нет. Решил, поговорил, расстались. Без нудной резины и скользких ситуаций. Без омерзительных догадок и изнуряющих ожиданий. В любом случае, без неприятных для неё, Веры, моментов.

«Стоп! Основное правило — выкладываться полностью», — напомнил сам себе Игорь, — «В любви, в работе, в дружбе… Не считаться, кто для кого больше сделал, а просто совершать все от себя зависящее. Верить партнеру. Знать, что он тоже действует по этому правилу…»

Игорь поймал себя на том, что правило это кажется сейчас стандартным набором пустой высокопарности. Сделалось грустно.

— Алло, компьютерный центр «Пробел», — медовым голоском пропела Анюта и Игорь в очередной раз ощутил, как сердце начинает биться в припадке, — Критовский, тебя!

Может, Сан решил поговорить непосредственно с виновником ухода жены? Втайне Игорь был бы рад такому повороту событий. Это, по крайней мере, внесло бы ясность в их с Вадимом статусы. За Веру Игорь был готов воевать с кем угодно.

«Ах, Моська, знать она сильна…» — поддразнил внутренний голос. Игорь отмахнулся.

— Алло, Критовский? Так рано на работе? Вот это новость!

Меньше всего Игорь был готов услышать голос главного редактора.

— Здравствуйте, — промямлил он в ответ, лихорадочно соображая, какого же роста сейчас должен быть редактор, и чего от него можно ждать.

«Может, я ему что обещал и забыл? Или не обещал, и об этом забыл он?»

— Я по поводу интересовавшего вас господина, — ошарашил редактор. Рост его определить никак не удавалось, — Есть информация. Я тут покопался в материалах. В общем, могу поделиться фактажем. Я подумал… Идея книги — неплохая идея. Слишком смело, конечно. Но… бояться, так никуда не ходить…Я, собственно, никуда ходить и не собираюсь, а вот Вы сейчас в таком возрасте… Вам до осознания кайфа от статики еще ходить и ходить! В общем, рад подсобить в хорошем начинании.

Вот это новость! Или Главного Редактора подменили, или Игорь всегда ошибался в людях.

«В любом случае, сведения не помешают. Лень, конечно, но придется ехать…»

Наученный горьким опытом, Игорь не верил, что в этом городе кто-то может поделиться информацией просто по телефону. Если уж преподносятся «по дружбе» какие факты, то обязательно с понтом. В беседе с глазу на глаз, таинственным шепотом и под коньячок. Рассказчик тешит таким образом комплекс собственной значимости, слушатель платит за информацию подыгрыванием. Роли давно распределены и Игорю даже в голову не приходило менять сценарий пьесы.

— Куда мне подъехать? Я готов хоть сейчас.

— Упаси боже! Здесь только Вас еще не хватало… Вы же знаете, какой сумасшедший дом у меня тут в редакции. Я все расскажу вам по телефону. Нежный привет тем, кто прослушивает наш разговор. Знаете, иногда просыпаешься утром и понимаешь, что не хочешь больше бояться… И чего бояться-то? У нас свобода слова и экономия личного времени. В общем, слушайте… И потом, мне, человеку который боялся в столице, бояться в этом городе уже как-то неприлично.

Игорь ошарашено замер, многозначительно почесал затылок и огляделся. Несколько пар глаз жадно ловили каждое его слово. Такова специфика телефонных звонков на работе. Коллеги настолько привыкли слышать всевозможные разговоры друг друга, что уже даже не берут на себя труд скрывать нездоровое любопытство. Антон встретился глазами с Игорем, смутился и быстро отвел глаза. Анечка же, напротив, сочла нужным прокомментировать.

— Да не смотри ты так, будто мы тебе интимничать мешаем. Я на своем рабочем месте столько конфиденса наслушалась, что меня ничем уже не удивишь. Разговаривай на здоровье. Только недолго. Рабочий телефон личными нуждами занимать не велено. Тем более, если речь о параллельном заработке идет, — секретарша лукаво подмигнула Игрю и своим выводам о его собеседнике, — Не обижайся. Просто я всех тут уже насквозь вижу.

Как обычно, Анюта знала о коллегах нечто такое, о чем сами они никогда не догадывались.

— Вы меня, вообще, слушаете? — редактору не понравилась образовавшаяся пауза, — Можете говорить? — Игорь решил плюнуть на окружающих. В конце концов, слова Редактора им слышны не были, а сам Игорь собирался подбирать крайне обтекаемые формулировки. — Значится так, — начал Редактор, — Ваш герой, представительный мужчина сорока восьми лет. Уроженец нашего города. За что и поплатился гипертрофированным патриотизмом. Всю жизнь мечтал, наконец, остепениться. Осесть в нашем городе и не мотаться больше по миру. Вот, наконец, осел. Осёл! Нормальный человек отсюда стремится, хоть в столицу, не говоря уж о забугорье, а этот наоборот…

— А чего он мотался-то?

На «Пробел» в этот момент вдруг снизошло безлюдье. То есть в зале не было буквально ни одного клиента. Анюта заскучала. Анюта обратила все своё внимание на разговор Игоря. Явно озадачившись тем, кто, собственно, «мотался», она незаметно пододвинулась чуть ближе к Критовскому. Игорь прикрыл трубку ладонью.

— Имейте совесть! Мне поговорить нужно.

— Если ты не имеешь совесть, то твоя совесть поимеет тебя! — пришел на выручку другу Жэка, в срочном порядке принявшийся развлекать Анюту всевозможными россказнями.

— Где он только ни был, — продолжал Редактор, — Но работал в основном в Эмиратах. Официальная версия — дипломат. Второй человек в посольстве… Кстати, Он нигде не фигурировал сам по себе. Вечно со свитой. Жена, бухгалтер, секретарша, и плюс еще несколько человек телохранителей. Впрочем, последние слишком часто менялись, чтобы можно было причислять их к костяку свиты. Говорят, будто телохранители не приживаются у вашего Героя из-за излишней привередливости его бухгалтера — старика-корейца с очень специфическими взглядами на жизнь. Старик то ли скуп не по рангу, то ли требователен не по возможностям… Об этом бухгалтере-корейце, кстати, наверняка можно будет нарыть что-то очень интересное. Говорят, у него прескверный характер. Но он практически «член семьи», и к тому же духовный наставник жены Героя, поэтому все его терпят… Впрочем, это просто сплетни. Если придерживаться строгих определений и излагать лишь доказанные факты, то история Героя будет выглядеть скучно. Книге здесь разгуляться негде… Блестящая карьера дипломата внезапно обрывается из-за проснувшейся вдруг тяги к родному городу. Вернувшись на родину, человек, ранее бывавший здесь лишь наездами, наконец, ощущает себя счастливым. Решив заняться благоустройством здешних мест, наш Герой баллотируется в депутаты гор. совета. Слава Богу, думать о хлебе насущном ни ему, ни семье не приходится — еще во времена своих недолгих побывок в городе, Герой выкупил одну из разлагающихся городских гостиниц и привел её в должный, то бишь не разлагающийся, но разлагающий, вид. Не без помощи иностранных капиталов и отечественных трудовых ресурсов, разумеется. Но и та небольшая доля в прибыли, что принадлежит в этом бизнесе лично Герою, вполне способна перекрыть все его здешние расходы… В общем, официально все очень добропорядочно и благопристойно.