О возвращении забыть - Сергей Коротков

— Отставить, Ковальский! — Рогожин жестом остановил того. — Я сам знаю, как распорядиться своей снарягой! Сидите на месте и ждите действия своей пушки! Не так ли, Подпол? Мы же все этого ждём?

Ковальский всё понял. И понял, что бесполезно сейчас перечить старшему группы или объяснять необъяснимое.

Недоумевающие и напряженные люди стали невольно прижиматься друг к другу, подтягиваться. Пленные тоже, чувствуя нервозность, страх и подвох, жались к остальным. Ден был начеку, но в душе капитана бесновался огонь. Он молча посматривал на Топоркова и Рогожина, всё надеясь на разрядку обстановки и прояснение ситуации. Радовало то, что ствол установки глядел в небо, а не на них. Никита тоже это отметил, застёгивая рукава РЗК и прожёвывая таблетки. Горькие и большие, етить их!..

— Нет, ну мы чё, подопытные кролики или овцы в загоне? — вдруг рявкнул Родион, обхватив себя за плечи и дрожа. — Дайте мне комбез. Срочно! Что за…

— Припухни там, торгаш! — зло оборвал его Балон.

Орк рядом с ним торопливо надевал "Панораму". Мешков окинул всех нервным взглядом, привстал. В его руке появился пульт как от телевизора. Он глянул на часы.

— Ну всё! С Богом!

Половина народа не услышала и не поняла, а другие просто не успели что-то сказать супротив. Он нажал кнопки на пульте дистанционного управления и плюхнулся на землю.

Никита первым успел заметить дрогнувший ствол установки, который опустился и уставился прямо на них, на людей. Что-то прозуммерило в блоке пушки и щёлкнуло. Никита попытался вскочить, открывая рот для крика и мата, но его опередил Рогожин, сидящий рядом. Он дёрнул Топоркова вниз, вскакивая сам и поворачиваясь к Мешкову. Так как его голову не обременяла полусфера "Панорамы", его крик услышали все:

— Я так и думал, уроды-ы-ы!.. За Россию, мать вашу-у-у!..

Раздался ошеломительный треск сверху. Молния кривым белым зигзагом ударила в шест, который раскалённым удилищем дёрнулся в агонии. Ослепительный заряд мгновенно прошел через всю длину молниеприёмника и пропал в блоке установки. Фонтаном разлетелись искры батарей, генератора, и пушка, завибрировав, изрыгнула сноп огненной волны. Даже не огня, а какой-то плазмы, пелены из свечения и искр.

Люди закричали, затряслись и, управляемые невидимой силой, скучились в полупрозрачном фиолетовом шаре. Эта энергетическая сфера диаметром десять метров плавно, но быстро оторвалась от земли, поднялась на высоту человеческого роста, колыхнулась, застыла на весу. Все люди оказались внутри.

Картинка зависшей субстанции в виде ровного правильного шара с дёргающимися за его туманными стенками людьми длилась недолго. Секунд пять. Как в замедленной съёмке. Неожиданно сфера вздулась, затем сузилась и с протяжным хлопком исчезла. Вместе со всем её содержимым. Установка вмиг замерла, батареи и генератор отключились, ствол шелохнулся и застыл. И только капли дождя уходившей на восток грозы с шипением падали на почти сгоревшую масксетку и блоки испытательного изделия XL, моментально превращаясь в пар. Молнии били реже, тучи, казалось, быстрее и торопливее помчались вдоль подножия Кавказа, унося память об этом месте.

Ночь снова на несколько часов опустилась на землю. Непроглядная и шумная от удаляющихся грозовых раскатов.

Земное местное время было один час двадцать три минуты 26 апреля 2006 года…

Глава шестая

Зона. ЧАЭС — Африка. 26 апреля 2016 года

Сталкер не мог разлепить веки, точнее, не хотел делать этого. Он боялся открыть глаза и снова увидеть страшную действительность, то, от чего хочется точно умереть, но простой, спокойной кончиной, а не такой ужасной, какой предстояло сейчас.

Он поёрзал ногами, начинающими затекать, облизнул сухие потрескавшиеся губы, хотя слюны давно уже не было. Ещё одна капля пота устремилась вниз со лба, ища себе русло среди бровей, ресниц, морщин мокрого чумазого лица, облачённого в маску РЗК.

Сталкер полулежал, раскинув конечности, как морская звезда, умирая от недостатка кислорода, избытка радиации и обезвоживания. Он не хотел и не мог шевелиться, вставать, предпринимать какие-то действия для своего спасения. Его апатия ощущалась за версту и становилась похожа на болезнь, на состояние души, словно он всегда был таким — вялым, аморфным, равнодушным.

Это заблуждение! Он никогда таким не был! Что на Большой земле, что в Зоне он слыл человеком решительным, энергичным и умным, мужик был хваткий, боевой, нравом предприимчивый и бойкий. В Зоне вообще не место лохам и лузерам, бесцельным и квёлым. Зона — это, в первую очередь, почти естественный отбор сильных и смелых мира сего от больных, вялых и бездушных. От слабых. Как в волчьей стае.

Сталкер вздохнул глубоко и долго, пытаясь не возвращать себя и свой воспалённый мозг в явь. В полуобморочном сонливом состоянии он чувствовал себя легче, как-то сказочно, вытаскивая из памяти хорошие, добрые моменты. Он сильнее сжал веки и погрузил себя в воспоминания. Кто и когда дал ему прозвище Корсар? Почему?

…В ту осень он отправился в морской круиз, прихватив с собой блондинку Вику — знакомую своей сестры. Больше для проформы и утехи ради, ну и скрасить одиночество. Красотка умом не отличалась, зато учудительно делала все виды массажа, включая эротический и оральный. Его приглашение девушка приняла сразу, будучи самкой по натуре, хотелкой, давалкой и как раз в это время незамужней. Последние три недели. На халяву скататься по нескольким странам на морском лайнере, позагорать, показать себя, отдохнуть от городской суеты и назойливых ловеласов, которые хотят от нее только одно, но ничего взамен предложить не могут, — это ей показалось заманчивым и желанным. А в нём она заприметила крепкого натурала, человека слова и дела, настоящего мужика. Женщины быстро ощущают в мужиках добро и честность, силу и ум или отсутствие оных. Вика махом различила в бывшем военном такого, да и сестра его нашептала, каков он на самом деле. Короче, для совместного отдыха за его приличные деньги оба с желанием отправились в круиз. Прожжённая, видавшая виды и многих поклонников Вика и отставной прапорщик ВДВ, холостой и серьезный, как танк, Александр. Оставив бывшей жене и семилетней дочери вместо алиментов квартиру и старый жигуль, продав отцовский "Иж-Юпитер" и собрав все последние накопления, бывший десантник приобрёл путёвки на лайнер из Одессы через Средиземное море вокруг Африки с возвращением обратно и, прихватив для развлечения и скрашивания своей холостяцкой жизни попутчицу, убыл в круиз.

Пока плыли через Чёрное море, Босфор и до Гибралтара, он продыху не давал Вике — один секс. Замучил, затрахал девку до изнеможения. Деньги транжирили по полной. Дурея от сексуального удовлетворения, алкоголя и вседозволенности, от свободы и лёгкости, они расслабились и сошлись ближе некуда. Но вскоре, наскучив друг другу всем, чем можно, и перепробовав "Камасутру" на два раза, созерцая однообразные берега Африки, начали отдаляться, холодеть. Выпотрошив карманы попутчика, Виктория перекинулась к богатеньким дядькам да пенсионерам-иностранцам, подсевшим на теплоход в Риме и в Тунисе.

Александр махнул рукой, понимая, что она не собственность его, да и жениться никто не собирался на такой кукле, и коротал время с сигарой и коньяком в компании троих мужиков с Крайнего Севера. Играя в нарды и картишки, обсуждая баб, политику и автомобили, попивая алкоголь на палубе VIP-класса, они тесно сошлись.

На Мадагаскаре погуляли в столице со сложным и смешным названием, забухали так, что подрались с компанией молодых борзых дагестанцев. Те фыркали слюной, лапали русских девчонок, галдели и ржали над публикой. Замечания выпивших газовиков и бывшего военного игнорировали, затем вообще послали их подальше. Русские мужики, понятно, не стали терпеть кавказскую борзоту и живо расшвыряли семерых гыркающих "орлов". Когда в ход пошли ножи и бутылки, каратистские крики и угрозы, Александр не удержался и вспомнил подготовку по рукопашке в "войсках дяди Васи". Северяне тоже помогли, и вскоре хачики оказались в медчасти, а типа напавшие на них мужики — в кутузке теплохода.

Когда на утро замучило похмелье, а спесь прошла и нахлынула совесть вперемешку с укоризной и ответственностью, северяне струхнули и "поплыли" перед представителем МВД. Александр, как настоящий, хотя и несостоявшийся офицер российской армии и простой бывший деревенский мужик, послушал причитания товарищей по поводу сигналов в кадры "Газпрома", плюнул и взял вину на себя. Всю. Будто те не зачинщики силового воздействия были, а свидетели, а он один раскидал наглецов с Кавказа. Разбросал. Пару раз. Ну, может, три. Только их ножи почему-то были воткнуты в ляжки самих же "крутых" дагестанцев, а бутылки разбиты об их же головы.

Так или иначе, но Александра посадили в полукарцер, полу-СИЗО в корме теплохода, в сырой тёмной кутузке, а остальных отпустили. Благодарные газовики навещали товарища по несчастью, виновато улыбаясь и извиняясь, таская ему сигареты, питье и салями с багетами. Местный линейный мент ворчал, но закрывал глаза на их хождения. Блондинка не пришла ни разу.