Тихий омуток - Анатолий Шинскин

               Обломок поднял голову, обвел всех чистым добрым взглядом голубых глаз:

 -- Пожалуй,  я слегка перехлестнул в своих амбициях…

 -- Твои амбиции – это твои амбиции,  -- Петрович тяжело вздохнул и обернулся к Гульфику и Коляну. – Обломок смог убедить трех судей из пяти в своей правоте и, следовательно, действовал по закону. Увы, у  вампиров тоже существует понятие кворума.  Я не могу судить его.

              Глаза Обломка быстро потемнели, а рука потянулась к пистолету. Колян оказался ближе и первым схватил оружие. Обломок заскрежетал смехом:

 -- Ничего не выйдет. Вампиры не могут убивать друг друга.

 -- Он может! – значительно ответил Петрович и, подняв рюмку с вином, отпил глоток. – Он не только вампир, но и твой брат.

               После этих слов Колян передернул затвор и направил ствол в сердце Обломка. Подержал и бросил пистолет на траву:

 -- Не могу в безоружного…

 -- А я могу, -- Обломок рванулся к столу, -- Дай глоток крови, и я порву тебя руками.

 -- Не давайте ему пить! – Гульфик вскочил с места, но опоздал.

               Обломок уже опрокинул рюмку с кровью в горло и растаял, исчез в воздухе. Скрежетнул его торжествующий  хохоток, который перекрыл кошачий вопль. Барсик метнулся под яблоню и принялся лизать правую переднюю лапу. Колян подхватил кота на руки.

 -- Ответит зараза за красавца.

 -- И рюмку  из нового сервиза  унес. Теперь старуха на меня кобеля спустит. Давайте выматывайтесь от греха. Совещание окончено. А Обломка ищите в тридевятом царстве.

 -- Нет, -- Гульфик стоял у стола и смеялся. –  Он маньяк. Он вернется. Родит очередную идею ниспровержения Коляна и "Встречайте, братья". Он не может не вернуться.

 -- И пусть попробует сволота вернуться без рюмки! -- засмеялся в ответ Петрович. -- Напущу на него свою старуху -- увидит небо с овчинку.

 -- Смотрите, ветви яблонь гнутся. Обломок  улетел, но обещал вернуться, -- присутствующие удивленно оглянулись на Андрюху-Кастрата. Новоиспеченный брат стоял вперив глаза в дальний угол сада. Андрюха оглянулся на Коляна и быстро шагнул вправо,  одновременно из пустоты сада грохнул выстрел, а вслед заскрежетал разочарованный удаляющийся вопль Обломка. Андрюха-Кастрат  -- поэт и мерзавец, --  не успев насладиться бессмертием, рухнул на траву с серебряной пулей в сердце.

 -- Так  и должно было случиться, -- просто сказал Гульфик.

 -- Ты знал? -- Мнимозина схватил Гульфика   за горло, суетливо попытался ударить.

           Колян, протянув руку вперед, взял Мнимозину-Никитенко за шиворот и, подержав на весу, бросил на стул. Старенький стул рассыпался деталями. Мнимозина шлепнулся задом на землю, перевалился на четвереньки и склонился над трупом верного друга и подельника:

 -- Ненавижу, убивать буду, -- Мнимозина, стоя на коленях, с ненавистью смотрел на бывших друзей. -- Зубами буду грызть. Уничтожу. Колян, он закрыл тебя от пули. Почему?

 -- Это цена твоего "Опа" на церемонии? -- Колян задумчиво смотрел на Гульфика.

 -- Я не Бог: судьбу не назначаю и ворот открывать не умею, -- вполголоса огрызнулся Гульфик. -- На церемонии посвящения  произношу чужие слова. Когда я сегодня сказал: "И жить тебе до...", пришла фраза "не жить!" Опа! По крайней мере, парень умер героем: заслонил тебя от смерти.

 -- Ты судьбу не назначаешь? А кто назначает? -- Мнимозина поднял на Гульфика страдающий взгляд, повернулся к Петровичу. -- За что, дед?

 -- Это не мое решение.   Кворум -- четыре голоса против одного. Андрюха в человечьем обличье здорово подорвал нашу кормовую базу. А, получив бессмертие и неограниченную власть, он превратил бы район в пустыню. Решили пожертвовать вампиром, чтобы избавиться от человечка. А теперь тащите его в кабинет, а потом в морг. -- Петрович усмехнулся. -- Палваныч с катушек сдвинется  -- второе самоубийство за неделю.

ВАМПИРЫ ОБИД НЕ ПРОЩАЮТ

Манипулятор провинциального масштаба, --

большой мерзавец.

Представьте, как циничен и мерзок тот,

кто управляет всем миром.

Пошутилось на досуге

                  Витюха-мент, обманутый в лучших чувствах,   мелко, но быстро, как солист всемирно-известного ансамбля «Березка», перебирая короткими ножками,  плавно внес  свое  шарообразное тело в отделение милиции  и с порога заорал, заблажил, вываливая   злобу, дурь и несбывшиеся надежды на подчиненных:

  -- Дежурный! Где дежурный? Почему я никогда не вижу на месте дежурного разгильдяя?

            Капитан Пузяков  уже давно стоял «пред   очами»  и «ел глазами начальство»,  но  Витюха еще не дозлился,  не выплеснулся и продолжал орать в пространство, поверх потеющей от страха лысой и розовой  капитанской головы…

  -- Быстро! Бегом…  Сейчас и немедленно…  На цыпочках. Одна нога здесь, и здесь   же вторая,   Сантехника ко мне!    Научу подонка  разжигать демократию  и рисовать на плакатах  гласность.

  -- Это..  -- попытался  переключить монолог в режим диалога Пузяков и нечаянно срифмовал.  – Его нету…

  -- Кого нету? Кого нету? Мозгов у тебя нету! Как нету? А куда девался?

  -- Когда Коляна выпускали, уже не было,  – Пузяков изо всех сил тянул   в  стойку «смирно»  свое жирное тело, но непроизвольная дрожь  сала на груди  выдавала его волнение и страх.

  -- Интересно,  --  голос  Витюхи вдруг стал спокойным и ровным. – Обшарить все и доставить.

             Торопливо прошел в кабинет, плюхнулся в кресло и, цепко ухватив трубку телефонного аппарата, набрал номер начальника областного ОМОНа.

  -- Сергеич, как здоровье? Как дети? А не могли бы твои ребята провести тренировку на местности? Легкие ночные учения в Непряхинске по профилактике хулиганства. Пять человек достаточно, в масках и форме,  а то тяжеловато до народа доходит, что Родина не только по головке гладит, но может и по почкам настучать.  Коньяк,  естественно,  с  меня.

           Бросил трубку на аппарат, отозвавшийся заполошным звоном вызова, и  поднял снова:

  -- Ну? Джульетта? Я не собираюсь решать твои проблемы.

  -- Зато я могу решить твои, -- насмешливо пропел голос в трубке. -- Ты заключенного сегодня не терял?

  -- У-у-у! -- утробно зарычал Витюха. -- Что за него хочешь?

  -- Только помочь родной милиции в поимке опасного преступника, -- в голосе Джульетты послышалась строгость государственного чиновника "при исполнении". -- Присылай своих толстомордых к дому Палваныча.

             Витюха откинулся радостно в кресле и сразу выпрямился от резкой боли. Задрал рубаху.  Ниже пупа расплылось черное пятно, а следы зубов архитектриссы Козетты   ярко зазеленели.