Рассказы - Чарльз Буковски

— ты еще с этим мудозвоном не закончила?

— мне кажется, ему еще хочется, — ответила она.

— это так? — спросил г-н Банальный.

— думаю, да, — ответил я.

взгляд его ястребом кинулся к деньгам на комоде, и он захлопнул дверь. общество денег. они думают, что деньги — волшебная палочка.

— это был мой муж… как бы, — сказала она.

— мне кажется, я больше не хочу, — сказал я.

— почему?

— во–первых, мне 48. во–вторых, это как ебаться в зале ожидания на автостанции.

она засмеялась.

— я — то, что вы, парни, называете «блядью». я должна выебать 8 или 10 мужиков в неделю, по меньшей мере.

— это уж точно мне никак не поможет.

— зато мне поможет.

— ну.

мы еще раз по очереди приложились.

— тебе нравится с женщинами ебаться?

— я для этого и здесь.

— а с мужчинами?

— я не ебусь с мужчинами.

она присосалась к бутылке. наверное, добрую четверть выхлестала.

— может, тебе в жопу хотелось бы? может, тебе хотелось бы, чтобы какой–нибудь мужик выебал тебя в жопу?

— ты ахинею несешь.

она смотрела прямо перед собой. на дальней стене висел маленький серебряный Христос. и она смотрела на этого маленького серебряного Христа на кресте. Христос был очень хорошенький.

— может, ты это утаивал. может, ты хочешь, чтобы кто–нибудь выебал тебя в жопу.

— ладно, пусть будет по–твоему: может, мне этого действительно хочется.

я взял штопор и откупорил верхушку нового французского вина, пропихнув крошки пробки и прочего дерьма в вино, как я обычно делал. только официанты в кино могут открывать французское вино без лажи.

я сделал первый хороший глоток. с пробкой и всем остальным. протянул ей бутылку. нога у нее упала с кровати. лицо стало как у рыбы. она хорошенько глотнула.

я забрал у нее вино. казалось, маленькие крошки пробки в бутылке не знают, куда деваться. от некоторых я избавился.

— ты хочешь, чтобы я тебя в жопу выебала? — спросила она.

— ЧТО?

— а я МОГУ!

она поднялась с кровати, подошла к верхнему ящику комода, застегнула у себя на талии этот ремень и повернулась ко мне — и прямо на меня посмотрел ЗДОРОВЕННЫЙ целлулоидный хуй.

— десять дюймов! — рассмеялась она, выпячивая живот, подсовывая эту штуку прямо мне под нос. — и никогда не опускается, никогда не изнашивается!

— ты мне раньше больше нравилась.

— ты не веришь, что мой старший брат — Хайме Браво, великий тореадор?

о какая — стоит с привязанным целлулоидным хуем и спрашивает меня про Хайме Браво.

— я не думаю, что Браво имел бы в Испании успех, — сказал я.

— а ты бы имел в Испании успех?

— черт, да я в Лос — Анжелесе успеха не имею. а теперь сними, пожалуйста, этот уморительный искусственный хуй…

она отстегнула его и сложила обратно в верхний ящик комода.

я вылез из постели и сел на жесткий стул, отхлебывая из горла. она нашла себе другой стул, и вот так мы и сидели друг напротив друга, голые, и передавали другу другу бутылку.

— это мне почему–то напоминает старый фильм с Лесли Ховардом, хотя эту часть они бы ни за что не сняли. это же Ховард в кино по Сомерсету Моэму снимался? БРЕМЯ СТРАСТЕЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ?

— я не знаю этих людей.

— правильно. ты слишком молодая.

— а тебе нравился этот Ховард, этот Моэм?

— у них у обоих стиль был. много стиля. но почему–то с ними обоими — часы ли пройдут, дни или годы — начинаешь, в конечном итоге, думать, что тебя облапошили.

— но у них у обоих было то, что ты называешь «стилем»?

— да, стиль очень важен. множество людей орет правду, но без стиля она беспомощна.

— у Браво есть стиль, у меня есть стиль, у тебя есть стиль.

— хоть чему–то научилась.

потом я снова залез в постель. за мной — она. я попробовал снова. ничего не вышло.

— сосешь? — спросил я.

— конечно.

она взяла его в рот и что–то из меня выжала.

я дал ей еще пятерку, оделся, отхлебнул еще вина и спустился по лестнице, перешел через дорогу к заправке. аккумулятор зарядили полностью. я заплатил работнику, выкатил задним ходом машину, дернул по 8‑й авеню. 2 или 3 мили за мною висел легавый на мотоцикле. в бардачке у меня лежала пачка КЛОРЕТОВ, я ее вытащил, извлек 3–4. лягаш, наконец, отлип и прицепился к какому–то япу, который внезапно свернул влево на бульвар Уилтшир, не включив поворотника и не просигналив рукой. они заслужили друг друга.

когда я приехал к себе, женщина спала, а маленькой девочке захотелось, чтобы я почитал ей из книжки под названием ЦЫПЛЯТА КРОХИ СЬЮЗАН. это было ужасно. Бобби нашел картонный ящик, чтобы в нем могли спать цыплята. он поставил его в угол за кухонную плиту. потом Бобби насыпал немного кашки Крохи Сьюзан в маленькую тарелочку и аккуратно поставил ее в ящик, чтобы цыплята могли немножко пообедать. а Кроха Сьюзан смеялась и хлопала своими маленькими жирными ладошками.

позже выясняется, что два других цыпленка — петушки, а Кроха Сьюзан — наседка, наседка, отложившая чудеснейшее на свете яйцо. вот те на.

я уложил маленькую девочку, зашел в ванную и пустил в ванну горячую воду. потом залез туда и подумал: в следующий раз, когда аккумулятор сядет, пойду в кино. потом я вытянулся в горячей воде и забыл обо всем. почти.

Президент Соединенных Штатов Америки сел в машину в окружении своих агентов. На заднее сиденье сел. Стояло темное и ничем не выдающееся утро. Никто не говорил ни слова. Они покатили вперед, и шины шуршали по улицам, все еще мокрым от ночного дождика. Молчание было необычнее, чем когда–либо раньше.

Они некоторое время ехали, затем Президент спросил:

— Послушайте, а ведь это дорога не в аэропорт?

Агенты не ответили. Отпуск был запланирован. Две недели в личном доме. Самолет ждал его в аэропорту.

Снова начало моросить. Похоже, опять дождь припустит. Все, включая самого Президента, были одеты в тяжелые плащи; шляпы; от этого казалось, что в машине не продохнуть. Снаружи холодный ветер не утихал.

— Водитель, — сказал Президент, — мне кажется, вы на неверном пути.

Водитель не ответил. Остальные агенты смотрели прямо вперед.

— Послушайте, — сказал Президет, — может кто–нибудь подсказать этому человеку правильную дорогу в аэропорт?

— Мы не едем в аэропорт, — произнес агент слева от Президента.

— Мы не едем в аэропорт? — переспросил Президент.

Агенты снова затихли. Морось перешла в дождь. Водитель включил дворники.

— Слушайте, в чем дело? — спросил Президент. — Что тут происходит?

— Которую неделю уже льет, — сказал агент, сидевший с водителем. — Это угнетает. Хорошо бы немного солнышка.

— Я б тоже не отказался, — подтвердил водитель.

— Тут что–то не так, — сказал Президент. — Я требую знать…

— Вы больше не в том положении, чтобы требовать, — ответил агент справа.

— Вы имеете в виду?.. — начал Президент.

— Мы имеем в виду, — ответил тот же агент.

— Это будет покушение? — спросил Президент.

— Вряд ли. Это старомодно.

— Тогда что…

— Прошу вас. У нас приказ ничего не обсуждать.

Они ехали так несколько часов. Дождь не прекращался. Никто не произносил ни слова.

— Теперь, — произнес агент слева, — еще один круг и сворачивай. Хвоста нет. Дождь нам очень помог.

Машина еще немного покружила по местности и свернула на узенькую грунтовку. Было грязно, и колеса то и дело скользили, проворачивались, потом снова отыскивали опору, и машина продвигалась вперед. Человек в желтом дождевике посветил фонариком и направил их в открытые ворота гаража. Место было уединенным, вокруг много деревьев. Слева от гаража стояла небольшая ферма. Агенты открыли двери машины.

— Выходите, — велели они Президенту. Президент повиновался. Агенты тщательно обступили Президента, хотя вокруг не было ни души на многие мили, если не считать человека с фонариком и в желтом плаще.

— Я не понимаю, почему все нельзя сделать прямо здесь, — произнес человек в желтом плаще. — По–другому точно выйдет рискованнее.

— Приказ, — ответил один агент. — Сам знаешь. Он всегда был знаменит своей интуицией. А теперь и подавно.

— Холодина какая. У вас есть время выпить чашечку кофе? Он готов.

— Очень мило с твой стороны. Мы долго ехали. Я полагаю, вторую машину снарядили?

— Конечно. Проверяли неоднократно. На самом деле, мы минут на десять опережаем график. Я поэтому кофе и предложил. Знаете же, как он любит точность.

— Ладно, тогда зайдем.

Не выпуская Президента из своего круга, агенты вошли в домик.

— Сядьте здесь, — велел один Президенту.

— Хороший кофе, — сказал человек в желтом дождевике. — Вручную молол.

Он обошел всех с кофейником. Налил себе, сел, не снимая дождевика, только капюшон отстегнул и кинул на печку.