Петр Великий и Санкт-Петербург в истории России - Александр Андреев

Еще же и сие вспомяну, какого злого нрава и упрямого ты исполнен. Ибо сколько много за сие тебя бранивал, и бивал, к тому же сколько лет почитай не говорю с тобой. Но ничто сие не успело, но все даром, все на сторону и ничего делать не хочешь, только бы доля жить и веселиться.

Известен будь, что я тебя наследства лишу, яко уд гангренный. Ибо я за мое Отечество и люди живота своего не жалеем и не жалею, то како могу тебя непотребного пожалеть? Лучше будет чужой добрый, неже свой непотребный.

Всем известно есть, что ненавидишь дел моих, которые я для людей своих народа своего, не жалея здоровья своего, делаю, и конечно, по мне разорителем оных будешь. Того ради так остаться, как желаешь быть, ни рыбою, ни мясом, невозможно. Или отмени свой нрав и нелицемерно удостой себя наследником или будь монах; ибо без сего дух мой спокоен быть не может, а особливо, что ныне мало здоров стал.»

В очередной раз царевич Алексей, уже отрекшийся от прав на престол, заговорил, что, когда сделается царем, уничтожит старых советников царя, наберет новых, Петербург для Москвы бросит, кораблей строить не будет, а от территориальных приобретений отца откажется. Участь царевича была решена и тяжелая драма закончилась в 1718 году трагедией в Петропавловской крепости.

В Московском царстве не было закона о престонаследии – трон передавался по завещанию старшему сыну царствующего государя; по прекращению династии новая избиралась Земским собором. Петр сломал обычный порядок. 5 февраля 1722 года высшие сановники государства присягнули «Уставу о наследии престола»:

«Мы, Петр Первый, император и самодержец всероссийский и прочая, и прочая, и прочая.

В 1714 году, милосердуя о наших подданных, чтоб и партикулярные их домы не приходили от недостоиных наследников в разорение, хотя и учинили мы устав, чтоб недвижимое имение отдавать одному сыну, однакож отдали то в волю родительскую, которому сыну похотят дать, усмотря достойного, хотя и меньшому, мимо больших, признавая удобного, который бы не расточил наследства.

Кольми же паче должны мы иметь попечение о целости всего нашего государства, которое с помощью Божиею, ныне паче распространено, как всем видимо есть. Чего заблагорассудили мы сей устав учинить, дабы сие было всегда в воле правительствующего государя, кому оной хочет, тому и определит наследство, и определенному, видя какое непотребство, паки отменит, дабы дети и потомки не впали в такую злость, как выше писано, имея сию узду на себе.

Того ради повелеваем, дабы все наши верные подданные без изъятия, сей наш устав пред Богом и его евангелием утвердили на таком основании, что всяк, кто ему будет противен, или инако как толковать станет, то за изменника почтен, смертной казни и церковному проклятию подлежать будет.

Петр.

В Преображенском, в 5-й день февраля 1722 года».

Присяга укзу о престонаследии высшей элиты государства сохранилась:

«Клятвенное обещание.

Я, нижеименованный, обещаюсь и клянусь пред всемогущим Богом и святым его евангелием в том, что по объявленному его пресвятейшего и державнейшего Петра Великого, императора и самодержца всероссийского, нашего всемилостивейшего государя, о наследовании Уставу, сего настоящего 1722 года февраля 5 дня, по которому, ежели Его величество по своей высокой воле и по нем правительствующие государи российского престола кого похотят учинить наследником, то в их Величества воли да будет.

А ежели же и определенного в наследники, видя какие непотребства, паки отменить изволят, и то в их же Величества воли да будет.

И тот Его Величества Устав истинной и праведной призываю, и по силе того Устава определенному во всем повиноваться, и по нем за истинного наследника и себе за государя признавать, и во всяком случае за одного стоять с положением живота своего буду и против тех, которые сему противно поступать будут.

А ежели я сему явлюсь противен, или иного противного что помянутому Уставу толковать стану, то за изменника почтен и смертной казни и церковному проклятию подлежать буду.

И во утверждение сей моей клятвы целую слова и крест Спасителя моего и подписуюсь.

Феодосий, архиепископ Новгородский,

Князь Александр Меншиков,

Канцлер граф Головкин,

Феофан, архиепископ Псковский,

Граф Иван Мусин-Пушкин,

Граф Яков Брюс,

Князь Григорий Долгоруков,

Князь Дмитрий Кантемир,

Граф Андрей Матвеев,

Князь Дмитрий Голицын,

Барон Петр Шафиров».

Династия Романовых села на московский трон по народному волеизъявлению, и Петр не рассматривал Русь, как свою вотчину, свой удел – как это делали Рюриковичи, думавшие часто, что царство существует для них, а не они для царства. В. Ключевский писал:

«У Петра всегда были наготове две основы его образа мыслей и действий, прочно заложенные еще в ранние годы: это – неослабное чувство долга и вечно напряженная мысль об общем благе Отечества, в служении которого и состоит этот долг». Петр часто называл две основные задачи – обязанности государя – «внутреннее благоустройство страны и внешняя безопасность государства». Для решения этих задач Петр использовал принцип самодержавия, доведенного до абсолютизма.

Самодержцем называли монарха, как носителя неограниченной власти. Впервые титул «Государь и самодержец всея Руси» был использован великим московским князем Иваном Третьим в 1493 году. Во времена освобождения от татаро-монгольского ига с понятием «самодержавие» в обществе того времени связывалась прежде всего мысль о внешней независимости страны. Победа на Угре 1480 года «сделала великое княжение всея Руси суверенным – самодержавным, в исконном смысле слова, государством». Петр – наследственный единовластный глава государства, абсолютный монарх. Абсолютизм (фр. absolutisma – безусловный, неограниченный) – форма государственного правления, при которой глава государства рассматривается как единственный источник законодательной, судебной и исполнительной власти. Он устанавливает налоги и бесконтрольно расходует собранные деньги, с помощью зависимых только от него чиновников; является главнокомандующим вооруженными силами государства. В. Ключевский писал: «Нигде и никогда не покидала Петра мысль об Отечестве: в радостные и скорбные минуты она ободряла его и направляла его действия, и о своей обязанности служить Отечеству чем только можно он говорил просто, без пафоса, как о деле серьезном, но естественном и необходимом. Петр, совсем не похожий на других государей, был готов умереть за Отечество – «нам надлежит пещись о пользе государства, пока силы есть». Император хотел, чтобы общее благо стало частным интересом всех подданных. Он вдалбливал это в сознание общества многочисленными указами и регламентами. Для реализации своих идей он набирал соратников-исполнителей всюду, не взирая на происхождение. Его «птенец» И. Неплюев через пятьдесят лет говорил Екатерине Великой:

«Мы, Петра Великого ученики, проведены им сквозь огонь и воду». Петр хорошо знал человеческую природу. Он говорил своему доктору: «Правды в людях мало, а коварства много. Я велел губернаторам собирать монстров-уродов и присылать тебе в кунсткамеру. Если бы я захотел присылать к тебе монстры человеческие не по виду телес, а по уродливым нравам, у тебя бы места для них не хватило».

Немецкий дипломат записал речь Петра в 1714 году при спуске на воду очередного военного корабля:

«Кому из вас хотя бы во сне снилось лет тридцать тому назад, что мы с вами здесь, у Остзейского моря в завоеванной нашими трудами и мужеством стране построим город, в котором вы живете! Что мы доживем до того, что увидим таких храбрых и победоносных солдат и матросов русской крови? Таких сынов, побывавших в чужих странах и возвратившихся домой столь смышлеными; что увидим у себя такое множество иноземных художников и ремесленников? Доживем до того, что меня и вас станут так уважать чужестранные государи?

Только непомерными трудами правителей своих открыли мы глаза и усвоили себе прежние греческие искусства, науки и образ жизни. Теперь очередь приходить до нас, если только вы поддержите меня в моих важных предприятиях, будете слушаться без всяких отговорок и привыкнете свободно распознавать и изучать добро и зло. Советую вам помнить латинскую поговорку «Ora et labora» – «Молись и трудись», и твердо надеяться, что, может быть, еще на нашем веку вы пристыдите другие образованные страны и вознесете на высшую степень славу русского имени.

Оградя Отечество безопасностию от неприятеля, надлжит стараться находить славу государству через искусство и науки».

Петр говорил, что «Господь дал царям власть над народами, но над совестью людей власть один Христос». Он писал:

«Знаю, что меня считают тираном. Иностранцы говорят, что я повелеваю рабами. Это неправда: не знают всех обстоятельств. Я повелеваю подданными, повинующимися моим указом. Эти указы содержат в себе пользу, а не вред государству.