Приключения английского языка - Мелвин Брэгг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сцена стала для английского языка горнилом, а драматурги той эпохи преображали беспокойный, разнородный и все еще не устоявшийся язык, на котором читали и который слышали. Они сочетали богатый словарный запас, поэзию и очарование речи придворных с вульгаризмами и искрометностью речи простонародья. У них в театрах не было ни декораций, ни разнообразной бутафории, так что покорить публику можно было только с помощью слова. Почва для Шекспира была готова.
Пьесы, написанные Шекспиром и его современниками Марло, Джонсоном, Марстоном и Чапменом, а позднее Уэбстером и Миддлтоном, привлекали поистине несметное число зрителей. «Глобус» вмещал до 3500 зрителей, и в Лондоне было еще пять других театров, способных конкурировать с «Глобусом». Считалось, что пьеса долго шла на сцене, если ее показывали в течение Десяти дней и 200-тысячное население Лондона требовало все новых премьер, а посещение театров настолько вошло в моду, что за десять отведенных дней пьесу смотрело большинство Желающих. По имеющимся данным, кассовый спектакль вроде шекспировского «Тита Андроника» смотрел каждый второй житель Лондона.
Появление новых слов отныне не зависело от творчества придворных поэтов и филологов. Благодаря театру это явление стало всеобщим достоянием, повернулось лицом к народу. Английский язык был готов покорить мир, и весь мир стал для него театром.
12. Язык Шекспира
У любителей могут быть свои цели, но писать о Шекспире — это особая ответственность, особенно с учетом того, как много и обстоятельно писали о нем многочисленные исследователи от его современников — Бена Джонсона и Томаса Фримена — до наших — Гарольда Блума и Фрэнка Кермоуда. О нем писали не только коллеги по цеху, поэты и драматурги, но и философы, историки и политики, психологи и социологи, ученые и композиторы, прозаики и сатирики, актеры, сценаристы и букинисты, журналисты-обозреватели и лингвисты всех специальностей, а также дилетанты всех мастей. Его по праву считают не только величайшим автором в мире, но и писателем, о котором больше всего написано, а его летописцев и комментаторов можно найти не только среди англичан, но и среди носителей немецкого, итальянского, испанского, французского, нидерландского, русского, японского, хинди. Персонажи Шекспира заговорили в переводе на более полусотни языков. Им гордились и предсказывали, что это человек не только своего времени, но и всех времен, и это пророчество сбывается по сей день.
В XVIII веке доктор Джонсон охарактеризовал творчество Шекспира в более широком контексте: «У авторов, появившихся в Елизаветинскую эпоху, — отмечал он, — речь была элегантной и пригодной для любых целей. Если бы можно было язык богословия извлечь из трудов Хукера и перевода Библии, термины естественных наук взять у Бэкона, высказывания о стратегии, войне и мореплавании у Роли, диалект поэзии и беллетристики у Спенсера и Сидни, а выбор повседневных слов у Шекспира, у человечества вряд ли нашлось много идей, для выражения которых не хватило бы английских слов».
С этим трудно поспорить, хотя со временем интерес к одним из этих предметов угас, а к другим, наоборот, разросся, по мере того как менялась мода и избирательность нашего ретроспективного взгляда сметала одних соперников и выдвигала на передний план других. Из упомянутых лишь Шекспир остается в нашем сознании как непревзойденный, остальные же потускнели или, в лучшем случае, сохраняют достоинство, как Спенсер и Сидни. Полагаю, достаточно взглянуть на творчество Шекспира, чтобы увидеть английский язык в это переломное для него время, к которому он пришел со времен вторжения фризов в V веке и вновь поднял паруса, направляясь на запад, в Америку.
Родился Шекспир в 1564 году в Стратфорде-на-Эйвоне. Его отец, Джон, был перчаточником (в творчестве писателя насчитывается более 70 подробных и достоверных упоминаний перчаток); его мать, Мэри Арден, была родом из семьи фермеров. Он был старшим из трех братьев и четырех сестер и до 15 или 16 лет учился в каких-то местных школах. О его жизни до приезда в Лондон примерно в 1591 году мало достоверных сведений: известно только то, что в 1582 году он в возрасте 18 лет женился на Анне Хатауэй, которая родила ему троих детей. Работал ли он на отца? Присоединился ли к труппе бродячих актеров? Участвовал ли в войнах во Франции или Нидерландах? Стал ли домашним учителем в крупном семействе крамольного римско-католического вероисповедания в Ланкашире? Был ли его отец тайным католиком, что было крайне опасно при протестантке Елизавете и всех папистских заговорах против нее? Его учитель в местной грамматической школе входил в группу католиков, сложившуюся в Стратфорде, но, как и многое другое, все вышесказанное лишь складывает разрозненные фрагменты мозаики в картины, оспариваемые другими любителями строить догадки и предположения.
В начале 1590-х он прибыл в Лондон как актер-сочинитель. В том году был посмертно опубликован лирический цикл «Астрофил и Стелла» все еще оплакиваемого английского аристократа и поэта-героя сэра Филипа Сидни, поэтому светские кавалеры и университетские острословы были охвачены лихорадкой сочинения сонетов. Шекспир, тогда еще, не побоюсь этого слова, провинциальный юнец, оставивший жену и семью, чтобы попытать счастья в большом и шумном городе, и ставший мишенью насмешек со стороны университетских остряков из-за отсутствия оксфордского образования, дал жизнь сонетам, которые оказались способными не только состязаться с творчеством лучших из лучших, но и превзойти их, побив, так сказать, их же оружием. Сонеты были его дуэльной территорией, лингвистической лабораторией и визитной карточкой. Он был новичком из Уорикшира, «недоучкой», «бродячим актеришкой», но уже поэтом.
Shall I compare thee to a summer’s day?Thou art more lovely and more temperate:Rough winds do shake the darling buds of May,And summer’s lease hath all too short a date:Sometime too hot the eye of heaven shines,And often is his gold complexion dimm’d.And every fair from fair sometime declines,By chance, of nature’s changing course untrimm’d;But thy eternal summer shall not fade,Nor lose possession of that fair thou ow’st;Nor shall Death brag thou wander’st in his shade,When in eternal lines to time thou grow’st;So long as men can breathe, or eyes can see,So long lives this, and this gives life to thee.
(Сравню ли с летним днем твои черты?Но ты милей, умеренней и краше.Ломает буря майские цветы,И так недолговечно лето наше!То нам слепит глаза небесный глаз,То светлый лик скрывает непогода.Ласкает, нежит и терзает насСвоей случайной прихотью природа.А у тебя не убывает день,Не увядает солнечное лето.И смертная тебя не скроет тень —Ты будешь вечно жить в строках поэта.Среди живых ты будешь до тех пор,Доколе дышит грудь и видит взор[11].)
Этот сонет многое говорит о том, какого мнения о своем таланте был сам автор. Он пишет «бессмертные строки»: пока остаются на земле те, кто способен дышать и видеть, они будут читать написанное поэтом. Пожалуй, комментарий университетского острослова и драматурга Ричарда Грина о том, что Шекспир был, помимо прочего, «вороной-выскочкой», был вызван не столько завистью, сколько некоторым раздражением от самоуверенности молодого поэта (самоуверенности оправданной и обоснованной, что только усугубляло ситуацию), а другие современники Шекспира вскоре стали поддерживать новоявленный талант.
«Медоточивый Шекспир, — писал в 1599 году Джон Уивер, — когда я увидел твои творения, то готов был поклясться, что их породил сам Аполлон». Аполлон, бог Солнца, был тут, уместен: Шекспир называл себя «человеком, охваченным пламенем любви к новым словам». Связь огня и слов явно прослеживается в начале «Генриха V»:
О! for a Muse of fire, that would ascendThe brightest heaven of invention.
(О, если б муза вознеслась, пылая,На яркий небосвод воображенья…[12])
Большинство исследователей на сегодняшний день приписывают Шекспиру 38 пьес, 154 сонета и другие произведения стихотворной формы. Он придумал персонажей, более живых, чем наши знакомые, — Фальстафа, Катарину, Полония, Яго; исторических лиц, запомнившихся лучше, чем их реальные прообразы в истории, — Ричарда III, короля Лира; подарил не меркнущие по сей день сюжеты и трагедии — «Макбет», «Отелло», «Гамлет». К его творчеству можно подходить с разных сторон, мы же с вами сосредоточимся на его вкладе в развитие английского языка. Он впервые использовал — обнаружил или создал — свыше 2000 знакомых нам сегодня слов.
Если даже и не он сам придумал такие слова, как obscene (бесстыдный), accommodation (удобство, помещение, размещение), barefaced (безбородый, безусый, явный), leap-frog (чехарда) и lack-lustre (тусклый), все равно они впервые появляются именно в его творчестве. Здесь мы снова видим, как активно развиваются слова, подобные obscene и accommodation, как только их выявили и напечатали. Кажется, новое слово, вызвавшее в нас глубокий отклик, немедленно укореняется в сознании, питается там, растет, находит новые и новые области применения и оттенки выражения и вливается в породившую его языковую среду, выводя на свет ту часть сознания, которая ждала именно этого слова. Среди других впервые появившихся в творчестве Шекспира слов мы находим courtship (ухаживание), dexterously (искусно), indistinguishable (неразличимый), premeditated (преднамеренный) и reliance (доверие, уверенность).