Квартира - Павел Астахов

— Тогда составляйте объяснительную, — сурово сдвинул брови полковник, протягивая Жучкову фирменный бланк «Объяснения». — Кто, что и почему…

Жучков принял бланк и, повертев, спросил:

— А что написать-то, господин полковник?

Он понятия не имел, что здесь произошло!

— Я же вам объясняю, — начал раздражаться полковник, — пишите, кто и зачем послал этих бедолаг на крышу.

— Никто их туда не посылал! — отрезал Александр Дмитриевич.

— А почему открытый огонь там был?

Жучков хмыкнул. Положа руку на сердце, открытый огонь там и должен был быть, иначе пропана не взорвать.

— Я не знаю, кто там додумался открытый огонь держать.

— А что вы тогда знаете?! — рассердился командир эмчеэсовцев.

Жучков совершенно искренне возмутился.

— Я знаю… что отправил их в подвал! — повысил он тон. — Там резать надо было трубу! В подвале, а не на чердаке!

Он и сам не мог понять, почему складированные в подвале баллоны остались целехоньки. Восемнадцать с пропаном, пять кислородных и пять ацетиленовых баллонов не оставляли ни малейших шансов на сохранение дома.

Жилец

— Артемий Андреевич, алло! Артемий Андреевич… — срывающимся голосом захлебывалась телефонная трубка.

Артем прикрыл слишком громко работающий динамик.

— Секунду! Кто говорит?

— Это Штольц. Ваша соседка. Артемий Андреевич, у нас беда. В доме пожар, взрыв и полный кавардак.

— Варвара Серафимовна, успокойтесь, пожалуйста. Пожарных, МЧС вызвали?

— Да. Все приехали. Очень много военных людей. Я в окно все вижу.

— Варвара Серафимовна, почему вы в доме? Немедленно возьмите документы, оденьтесь теплее и выходите, — заволновался Артем.

«Не хватало еще и соседку потерять!»

Что могло произойти в их доме на этот раз, он даже представить не мог. Надо было выяснять, и понятно, что, когда Артем подъехал к своему дому, здесь царило оживление. Эмчеэсовцы заканчивали разбор частично обрушившейся крыши и дописывали протоколы осмотра места происшествия. Пожар был полностью потушен. Останки погибших таджиков вывезли медики. Двор же постепенно заполнялся тяжелой техникой. Артем оглядел экскаваторы, бульдозеры и остановил взгляд на неспешно съезжающей с транспортной платформы стенобитной машине. Кто-то готовился сносить дом — и сносить быстро.

Догадаться, кем был этот злоумышленник, было несложно, — Жучков маячил невдалеке, оживленно беседуя с полковником МЧС и забегая то с одной стороны, то с другой:

— Это же формальность. Понимаете? Вы же имеете полномочия. Вам это ничего не будет стоить, а мы уж так будем вам благодарны. Мы не забываем добро. Поверьте, не пожалеете!

— Говорю же вам русским языком, не могу! Не имею права! — жестко держал свою линию спасатель. — Вон и женщина просилась обратно.

Офицер кивнул в сторону Варвары Штольц, и у наблюдающего за разговором со стороны Павлова защемило сердце. Старушка тихо сидела на подножке огромного спасательного автомобиля, завернувшись в большое пуховое одеяло, и вид у нее был совершенно потерянный.

— С женщиной все уладим, — заверил Жучков. — Не беспокойтесь. Сейчас прямо перевезем.

Павлов поднял ворот пальто и встал полубоком.

— Что, действительно никого больше нет из жильцов? — Полковник сдвинул барашковую шапку на затылок. Лоб его, несмотря на мороз, покрылся испариной.

— Ни-ко-го-шень-ки! Нет! Пустой, — заверил Жучков.

Глазки его бегали и пылали алчными огоньками, и он нетерпеливо подергивал за рукав бушлата командира спасателей. Тот задумчиво перебирал листы протокола.

— Н-да. Если так… Это дело, конечно, меняет.

Павлов бросил взгляд на практически сползшую с платформы стенобитную машину и снова — на Жучкова, так и кружащего вокруг офицера.

— Я же и говорю. И мы в долгу не останемся. Из фонда сэкономленных средств окажем помощь вашей доблестной части. Можем автомобиль передать на баланс. Или вам… лично…. — вкрадчиво втолковывал Жучков.

Артем уже хотел встрять, но удержался. Ему интересна была реакция военного, и тот отреагировал вполне ожидаемо:

— Ну зачем вы так? Товарищ управдом, мне лично ничего не нужно! Запомните! А если части нашей поможете, так это ваше дело. Благотворительность и спонсорство не запрещены. Напротив, приветствуются. Отметим вас приказом. Благодарность выразим. Давайте ваш акт.

Полковник занес ручку для подписи, и Артем решительно двинулся к ним.

— Одну минуту. Господин полковник, здравствуйте! Меня зовут Артем Павлов. Я адвокат.

Жучков от неожиданности отпрыгнул в сторону, а полковник напрягся. Он знал адвоката Павлова по выступлениям, телевидению, различным передачам. Этот человек, внешне хотя и смахивал на него, был не таким. Выглядел как-то по-иному.

— А документы у вас имеются?

— Конечно. Хотя, как говорил кот Матроскин, наши документы — лапы и хвост. Вот, пожалуйста, — адвокатское удостоверение.

Артем протянул, не выпуская из рук, красную книжечку, и полковник, внимательно прочитав, удовлетворенно кивнул:

— Точно. Павлов. Извините, засомневался. Вы на экране другой какой-то…

— Бывает. Товарищ полковник, вас толкают на преступление. Ни в коем случае ничего не подписывайте.

— А вы что лезете?! — вскипел Жучков. — Что вам нужно?!

Он подбежал к адвокату и, дрожа от возмущения, начал что-то кричать ему в лицо, но перед глазами Артема стояло сейчас совсем другое: тело отца на опознании.

— Минувшей ночью, — вполголоса произнес он, — убит одноухий Захар.

Жучкова как ударили. Он все еще беспомощно размахивал бумагами и руками, но уже молчал, и лишь губы его беззвучно шевелились — так, словно хватали воздух. Артем поймал его взгляд.

— И Захар кое в чем перед смертью признался…

Ресницы начальника жэка скакнули вверх, а на лбу выступили крупные капли пота.

— Я не знаю никакого Захара… — выдавил он.

— Неужели? — поднял брови Артем. — А кого же тогда снимал вчера в Ледовом дворце мой оператор? Не вас вдвоем?

И снова Жучков не смог удержать переполнившего его ужаса; ужас читался в его взгляде, в его осанке и даже в его дыхании. Стоящий рядом полковник, видимо представивший, как дает показания в телесуде, занервничал.

— Извините, господин Павлов, что прерываю, но вы-то здесь кто?

Артем нехотя оторвал взгляд от почти сознавшегося во всем Жучкова.

— Я жилец этого дома. Вот этот тип, начальник нашего жэка, врал вам. Не все с выселением было чисто. Кого-то запугали и вынудили уехать. Кого-то вывезли ночью насильно. Кого-то просто убили. Так, Жучков?

Начальник жэка пошатнулся, но тут же взял себя в руки и сделал пустые глаза.

— Я не понимаю, о чем вы.

— А хочешь, я объясню?! — впервые назвав его на ты, с силой тряхнул Жучкова за грудки Артем. — Хочешь?

Глаза начальника жэка наполнились неподдельным ужасом, и он обмяк, превратившись в выброшенного на берег осьминога. Или, скорее, медузу. Командир МЧС недовольно покачал головой. Он не желал защищать начальника жэка, но и беспорядков допустить не мог.

— Вы его полегче… все же.

Артем горько усмехнулся и выпустил эту амебу из рук.

Спасатели

Павлов и командир МЧС обговорили основные детали в считаные минуты.

— Дом почти не пострадал, — не отрываясь от заполнения бланка, уверенно зафиксировал офицер.

Артем кинул взгляд на серое лицо Жучкова; тот явно понимал, что для него все кончено.

— Однако, боюсь, даже мое заключение о возможности восстановления вам не поможет, — предупредил Артема полковник, козырнул и протянул копию акта Жучкову.

Павлов перехватил бумагу.

— Спасибо, товарищ полковник. У меня надежнее будет.

Он ловко сложил документ и сунул его во внутренний карман пальто. Начальник жэка, все еще парализованный таким исходом, продолжал пучить глаза и беззвучно шевелить губами.

— Как знаете. Удачи, — попрощался эмчеэсовец и, призывая всех сворачиваться, подал знак подчиненным.

Артем глянул на Жучкова. Тот, пошатываясь, подошел к скамейке и кое-как присел.

— И хватит вам придуриваться! Очнитесь! Ишь, как быстро сдулся!

Начальник жэка впал в настоящий ступор и, похоже, ничего не соображал. Артем встал напротив.

— И даже не рассчитывай, что выпутаешься. По факту смерти Захарова уже возбуждено дело, так что будь готов давать показания. Или, может, покаешься?

Жучков закряхтел и забормотал что-то нечленораздельное, — с ним происходило нечто ужасное. Заигравшись в смертельные, в прямом смысле слова, игры и пользуясь своей безнаказанностью, он явно поверил в то, что никто и никогда не раскроет его козней. А вышло-то иначе.

— Ввв-выыы… ннннии-ии-чччеее-ггггооо нннее-ее ззззз-знаааа-ааеее-етее-ее… — с трудом выдавил Жучков.