Письма 1855-1870 - Чарльз Диккенс

Далее, необходимо, чтобы они заявили самим себе и своим товарищам-рабочим, что им и их семьям нужно отдыхать и развлекаться совместно, что клубы преследуют эту похвальную и необходимую цель и не нуждаются в пышной рекламе и претензиях на образовательные цели. Пусть они не боятся и не стыдятся того, что хотят приятно и весело проводить время...

145

ДЖОНУ ФОРСТЕРУ

Гайд-парк-гарденс, Глостер-плейс, 57,

вторник, 29 марта 1864 г.

Дорогой Форстер,

Я собирался написать Вам вчера вечером, но, чтобы освободить Уилса, мне пришлось перед сном прочитать книгу Фицджеральда *. В противном случае я не мог бы решить, принять ли его предложение.

Милый друг, среда 6-го - день обеда в пользу пенсионного общества типографов. А разве несчастный председатель может позволить себе личную радость в день столь мрачной церемонии?!

Но давайте назначим другой день - у Вас или у меня. Хотя бы у меня. Я посоветуюсь с Мэри и с Джорджиной (а также с Гольдсмидом и с Лондонским университетом - это вдруг пришло мне в голову), и кто-нибудь из них сегодня вечером напишет миссис Форстер письмо, предложив ей на выбор один из ближайших дней.

Что касается книги об Элиоте *, то, как я Вам говорил, я прочитал ее с необыкновенным интересом и величайшим восхищением. Я считаю ее самой честной, одухотворенной, внимательной, достоверной и блестящей из всех существующих биографий. Она написана с поразительной тщательностью, законченностью и мастерством, и в ней особенно заметно, что благородство человека и благородство книги, рассказывающей об этом человеке, все время оттеняют и дополняют друг друга. Именно это качество всегда восхищало меня в биографии Гольдсмита, но здесь оно бросается в глаза еще больше. Качество это требует сочувствия к предмету изображения, осведомленности и трактовки предмета в его же собственном духе. Ваша книга дает возможность проникнуться духом времени и понять его, что уже само по себе интересно. Кроме того, она, по моему глубочайшему убеждению, делает честь литературе. Она заставляет забыть о множестве достойных сожаления событий и вновь внушает человеку бодрость. Восторг Бульвера меня ничуть не удивляет. Я был совершенно уверен в успехе книги уже после прочтения первого тома и с такой же уверенностью и душевным подъемом закончил второй. Написать подобную книгу мог лишь человек не менее искренний, чем сам Элиот, и я беру на себя смелость утверждать, что этого никогда бы не смог сделать никто, кроме человека, который, подобно Элиоту, самой природой был предназначен для выполнения своего труда.

Я должен отказаться от субботы в Гастингсе. Я колебался и раздумывал, раздумывал и колебался, но, если я устрою себе такие каникулы, я должен иметь в запасе один день, а в эту критическую минуту у меня его нет. Потерять хотя бы одну страницу из тех пяти номеров, которые я решил подготовить ко дню выпуска, значило бы не выполнить намеченного. Я теперь редко бываю доволен, я пишу очень медленно, и у меня так много тем для размышления - кроме литературы, - о которых _нужно_ размышлять, когда я этого не хочу, что я вынужден прилагать гораздо больше стараний, чем раньше.

Искренне Ваш.

Как можно скорее уезжайте из города. Здесь в это время отвратительно. Море - вот что Вам нужно. Вчера (я долго бродил, задыхаясь от пыли) выдался денек, каких следует избегать. В высшей степени гнусный и вредный для здоровья.

146

ПЕРСИ ФИДЖЕРАЛЬДУ

Редакция журнала "Круглый год" и т. д. и т. п,

среда, 27 июля 1864 г.

Дорогой Фицджеральд,

Во-первых, разрешите уверить Вас, что нам доставило истинное наслаждение видеть Вас и Вашу сестру в Гэдсхилле, и мы надеемся, что Вы оба приедете провести с вами несколько дней, когда вновь посетите Англию.

Далее позвольте сообщить Вам, что я решил печатать "Мисс Мануэль", всецело полагаясь на Вашу уверенность в высоких качествах этой повести. Обо всех деловых вопросах Вас известит Уилс. Я хочу начать ее публикацию в нашем первом сентябрьском номере, и поэтому времени терять нельзя.

Единственное замечание по поводу рукописи (и той ее части, которая уже печатается): образ капитана Фермера необходимо смягчить. Это очень неприятный персонал; (таким Вы его и задумали), и, если бы произведение принадлежало мне, я бы постарался, чтоб он не набил оскомину читателю. Как ни странно, но если Вы не будете чрезвычайно осторожно обращаться с неприятным персонажем, публика непременно сочтет неприятной всю повесть, а не одно лишь это вымышленное лицо.

Как Вам нравится заглавие:

НЕЗАБВЕННЫЙ

Оно хорошо само по себе, выражает стремления старшей сестры и будет держать в напряжении читателя. Я предложил бы добавить еще одну строчку:

СОЧИНЕНИЕ АВТОРА "БЕЛЛА ДОННЫ"

Сообщите мне свое мнение об этом заглавии. Излишне было бы уверять Вас, что в нашем журнале Вы будете окружены величайшим вниманием и что мы сделаем все возможное, чтобы Вы пользовались как можно более широкой известностью.

Искренне Ваш.

147

ДЖОНУ БЕЙНБРИДЖУ

Гэдсхил, 6 сентября 1864 г.

Скажу Вам откровенно, по-моему, лучший памятник Шекспиру - в его трудах, и воздвигать ему памятник среди лондонских статуй было бы весьма слабой данью его памяти и гению. Я думал так (хотя и не настаивал на этом из уважения к весьма многочисленному, как мне казалось, большинству) и в то время, когда в связи с трехсотлетием публике был впервые представлен проект большого национального памятника Шекспиру. Начавшаяся с тех пор спекуляция его великим именем потерпела крах, и я теперь искренне желал бы, чтобы это славное имя оставили в покое. Поэтому я не могу доставить себе удовольствия открыть подписной лист лондонских рабочих, хотя и считаю эту Вашу просьбу большой для себя честью. При всем своем безграничном уважении к рабочим и их намерениям я не согласен и никогда не был согласен с ними по этому вопросу...

148

У. Г. УИЛСУ

Гэдсхилл, Хайхем близ Рочестера, Кент,

воскресенье, 29 января 1865 г.

Дорогой Уилс,

Бэрглс поступил слишком бесцеремонно, прислав корректуры. Отправить их мне в воскресенье утром, когда Вы хотите, чтобы их отослали обратно в воскресенье вечером и когда наша почта уходит в полдень, весьма смахивает па наглость. Не говоря о том, что нас занесло снегом.

Я сильно сомневаюсь насчет "Иллюминаций в Вокс-холле". Они опять такие же длинные. Хоть эти священники и достойны всяческого уважения, нам ни в коем случае не следует все время перечислять их поступки. Я уверен, что интересуюсь такими деяниями не меньше всякого другого, но я устал от подобных сочинений. Без конца одно и то же, без конца одно и то же. С тех пор как мы напечатали "Что может сделать лондонский приходский священник, если он захочет", продолжается все та же бесконечная унылая жвачка, причем без всякого следа оригинальности первоначального варианта. Пожалуйста, отложите это сочинение и напомните Морли, что у нас уже было множество подобных. Скажите ему, что если они все же будут повторяться, в них должно быть больше изящества и меньше упоминаний о денежных суммах, доходах в различные периоды времени, а также о том, что требуется для церковной колокольни и сколько было получено от того или иного общества содействия церкви. Все это напоминает душеспасительные брошюры, "Сэтердей мэгезин" и речи в Эксетер-холле, лавки церковных принадлежностей на Саутгемптон-стрит и миссис Браун.

Если у Вас до такой степени туго с материалом, что Вам до зарезу необходима эта статья, пожалуйста, перечитайте ее, имея в виду мои возражения, и уместите всю вторую часть и половину третьей в один столбец.

Я закажу обед во вторник к пяти часам.

В жизни не видывал ничего похожего на эту вырезку из шеффилдской газеты!

Всегда Ваш.

149

У. Ч. МАКРИДИ

Редакция журнала "Круглый год",

среда, 1 марта 1865 г.

Дорогой мой Макриди,

Если бы я не свалился здесь с обмороженной ногой (следствие длительной прогулки по снегу), я написал бы Вам гораздо раньше. Мой ответ профессору Агассизу краток, но окончателен. Изо дня в день наблюдая, сколь неподобающе обращаются у нас с конфиденциальными письмами, делая их для чего-то достоянием широкой публики, ни малейшего отношения к ним не имеющей, я в один прекрасный день развел у себя на лужайке в Гэдсхилле большой костер и сжег на нем всю свою корреспонденцию. С тех пор я уничтожаю каждое полученное мною письмо, за исключением чисто деловых, и моя совесть в этом отношении спокойна. Письма бедняги Фелтона были развеяны по ветру вместе со всеми остальными, иначе я с удовольствием передал бы их его высокочтимому представителю.

В день рождения старого П. * мы неизменно пьем его здоровье и с любовью вспоминаем тысячи мелочей, связанных с ним.

Передайте мой сердечный привет миссис Макриди и Кэти.

Остаюсь, мой милый Макриди,

Вашим нежно любящим другом.

150

МИТТОНУ

Гэдсхилл, Хайхем близ Рочестера, Кент,