На чужой войне - Ван Ваныч

- Не подскажет ли мне прекрасная мадмуазель- не это ли шатёр мессира Мешина,- обратился я к пробегавшей мимо дамочке потасканного вида и неопределённого возраста в диапазоне от двадцати до пятидесяти, тащившей в руках корзину с бельём. Здесь таких маркитанток навалом: они и прачки, и кухарки, и заштопать, и подлечить, ну и- за соответствующую плату- согреть постель уставшему после ратных трудов воину. Не совсем культурно хихикнув в ладонь, женщина, тем не менее, ответила положительно.

И вот я перед входом в шатёр, охраняемом всего лишь одним солдатом, лениво опирающимся на копьё, и занятым более разглядыванием покачивающейся кормы уходящей маркитантки, нежели своими прямыми служебными обязанностями. Пришлось прочистить горло ему едва ли не прямо в ухо- чуть копьё, бедняга, от испуга не выронил- и возвращать служивого с небес на землю. Почему тот тут же на меня и вызверился:

- Чего надо?

- А надобно мне, милейший, увидеться с твоим капитаном, по делу, имеющему интерес для нас обоих.

- А?- удивлённо разинул рот этот растяпа.

Что-то он меня начал утомлять. Я выпрямился, выставил вперёд подбородок и надменно (мне так видится) произнёс:

- Передай своему капитану, что его желает видеть его светлость принц де Рюс.

- А?- продолжил демонстрировать уровень своего интеллекта часовой. Вот наберут же таких где-то по объявлению…

- Б… Бегом!

- Ааа…- на туповатой физиономии проступило просветление.- Это…я сейчас.

Оставив копьё прислонённым к стенке шатра (болван!), он шмыгнул внутрь, откуда вскоре послышались невнятные фразы начавшегося, и практически сразу и закончившегося, разговора. Спустя короткое время часовой вновь появился снаружи, подозрительно осмотрелся, наиболее уделяя внимание моей скромной персоне и оставленному копью. Даже несколько раз перевёл взгляд с меня на копьё, и обратно, будто объединяя нас…в чём? Его тупое воображение мне совсем не понравилось, и поспешил разбить возникшее напряжённое молчание:

- Так что сказал капитан?

-А? Ааа…да. Капитан приказал пропустить!

Боже мой…

Зашёл внутрь шатра и окинул взглядом внутреннее убранство, мысленно кивнув: да, если ты видел подобный хоть раз ранее, можно утверждать, что видел их все. Вот и этот не сильно отличался от прочих: прямо на траве стояли столик с горящей- несмотря на дневное время суток- свечой в канделябре, кувшином и двумя бокалами, небольшая скамья и пара монументальных стульев со спинкой; справа- просвет, задёрнутый шторкой, и ведущий, как понимаю, в спальню. На скамье за столиком сидели двое, внешне совсем не похожих, и одновременно, чем-то похожих внутренне- веяло от их взглядов и жестов какой-то опасностью…

Первый выделялся размерами: большим туловищем, бочкообразной грудью и мощными ручищами. Среди чёрных волос блестели на удивление синие глаза, и этого человека можно было бы даже назвать красивым, если бы не жуткий шрам, уродующий слева его орлиный профиль- будто кто-то воткнул туда топор, а потом забыл вытащить, и теперь получившуюся вмятину очень некрасиво огибал искривлённый носище. Второй был и похудее, и потоньше в кости, но глядя на перекатывающиеся под тканью мышцы, его трудно назвать слабым человеком. Тоже брюнет, тоже попятнаный жизнью: на лице выделялись небольшой шрам на брови и изрытое оспой лицо. Подобное не добавляло красоты, однако, проявлявшееся в манерах некое благородство, выдававшем в нём привитое с рождения воспитание, в здешнем обществе возможное лишь при наличии соответствующего положения в обществе, несколько компенсировало ему отсутствие внешней привлекательности.

Их одежда: сорочки, наблюдаемые в распахнутом вороте жаккетов, а также и простонародные штаны- не отличались особым шиком, скорее наоборот, что, в свою очередь, указывало на неприхотливость в быту, а также на нежелание выделяться на фоне других рутьеров. Хорошо это, или плохо- это мне ещё предстояло узнать, так как могло свидетельствовать как о простоте в общении, так и о банальной жадности.

При входе попал под тяжёлые изучающие взгляды, но будучи уже привычен к подобному, поступил соответственно: подбоченившись, выставил вперёд ногу- и приняв эдакую манерную позу слегка надменно посмотрел в ответ. Такому никто меня не учил, потому пародирую дворян периода Гражданской, знакомых мне лишь по кинофильмам. Правильно делаю, или нет, но других примеров для подражания не имея, следую этому. Пока вроде прокатывает- значит имеет право на жизнь. Между тем, молчание затянулось, и при этом на их лицах можно было прочесть некое сомнение, будто ребята никак не могли во что-то поверить. Наконец, до них, вернее до одного из- худощавого- дошло, что пауза вообще-то становится неприличной, и он встал с поклоном из-за стола:

- Ваша светлость?

На что я ответил:

- К вашим услугам…

Познакомились: вставший отрекомендовался как лейтенант Шарль де Крайон, затем, указав на собутыльника, назвал его своим капитаном. “Так вот ты каков- северный олень…”- подумал я. Ещё пышет силой и здоровьем, но я постараюсь его у тебя поубавить. Как говорили древние- momento mori, или говоря несколько иначе- всё тлен.

Но пока что, улыбаясь, расположился на предложенном мне месте за столом, и завёл, как водится, великосветскую беседу: о погоде, о дороге, о том, что в окружающем нас мире делается. Тут и подоспел сакраментальный вопрос, задаваемый мне практически всегда (после известных событий):

- Прошу простить за бестактность, ваша светлость, но…меня разбирает любопытство,- слегка замялся лейтенант.- И всё же- где находятся ваши владения?

Тут я не стал изобретать велосипед, и ответил понятным для аборигенов образом:

- Сразу за Полонией (под таким словом здесь подразумевается Польша).

- Ооо…

Вот именно, что бы под