Желтая жена - Садека Джонсон

– Откуда тебе все это известно? – снова удивилась я.

– Просто я давно живу в Ричмонде и успела изучить местные порядки. Поэтому и могу сказать, каковы планы массы на твой счет.

Я опустила вилку.

– Мистер Омохундро точно так же выбрал Коррину, – пояснила экономка. – И тебе лучше заранее привыкнуть к этой мысли.

Мне не хотелось продолжать начатый разговор. Я искала способ сменить тему, но тут Эбби сама похлопала меня по руке и сказала, что нам пора. Однако я была не готова так скоро возвращаться в тюрьму и попросила экономку пойти окружным путем. Мы двинулись по боковым улочкам, но даже тут невозможно было укрыться от смрада, который доносился от владений Лапье и настиг нас задолго до того, как мы свернули в сам переулок. Зловоние усиливалось с каждой секундой, становясь невыносимым. Кончилось тем, что мне пришлось закрыть нос и рот рукавом платья.

– Не смотри туда! – вдруг воскликнула Эбби, но было слишком поздно: я не успела отвести взгляд, и передо мной открылась груда трупов. Обнаженные тела были свалены на площадке позади тюремного забора. Среди них я заметила труп мальчика, устремившего в небо мертвые глаза.

– Охранники ждут, чтобы скопилось побольше, потом закопают всех разом. – Эбби схватила меня за рукав и потащила за собой к задним воротам тюрьмы. – Не стоит ходить этой дорогой.

Мы прошмыгнули позади псарни, откуда доносился собачий лай: животные захлебывались от ярости, словно их не кормили несколько дней. Слышно было, как голодные псы рвутся на цепях. Со стороны внутреннего двора раздался душераздирающий вопль женщины. А затем мы увидели ее саму: несчастная кричала, словно в агонии, глаза у нее вылезли из орбит, она тянула руки с растопыренными пальцами, на которых запеклась кровь, вслед белому мужчине – охранник уносил ее сына. На вид ребенку было года три.

– Нет, нет, нет, не забирайте его! – надрывалась рабыня.

Двое других охранников заломили ей руки за спину и поволокли через двор. Женщина продолжала биться, платок свалился у нее с головы, спутанные волосы упали на лицо. Она попыталась вывернуться, но стражи держали ее железной хваткой и продолжали тащить к тюремному бараку. Застыв от ужаса, я наблюдала за кошмарной сценой. Даже после того, как дверь за пленницей захлопнулась, крики обезумевшей матери были слышны во дворе. Ребенка связали, бросили в повозку и увезли прочь.

– Что с ним будет? – спросила я у экономки, хотя и так знала ответ.

– Они не любят держать здесь детей вместе с родителями, особенно мальчиков.

Слова Эбби заставили меня вздрогнуть, как будто по спине прошлись хлыстом. Монро! Тюремщик заманил меня в ловушку: отправил прогуляться по городу, а сам тем временем решил выкрасть моего сына! Я сорвалась с места и припустила к большому дому. Туфля соскользнула с ноги и осталась лежать посреди двора, но мне было все равно. Я ворвалась через боковую дверь и закричала:

– Джули! Джули!

Тишина.

Я бросилась по коридору. Сердце в груди колотилось как бешеное. Промчавшись через холл, я распахнула дверь в спальню. Джули сидела посреди комнаты, Монро лежал перед ней на ковре, она щекотала малышу пятки, а он весело гукал. Я подхватила сына, прижала к груди и принялась баюкать.

– Я сделала что-то не так? – Джули в замешательстве смотрела на меня снизу вверх.

– Нет, милая девочка, все в порядке. – Я наклонилась и поцеловала ее в макушку.

Продолжая покачивать Монро на локте, я обняла Джули свободной рукой и притянула к себе. Отныне эти двое – моя семья. И я обязана защитить их любой ценой.

* * *

Всю следующую неделю, работая в швейной мастерской, я продолжала слышать отчаянные стоны матери, разлученной с сыном. Днем я старалась держать Монро при себе, а ложась спать, брала его в постель. До самого утра младенец лежал у моей груди, но на душе все равно было неспокойно. Глядя в темноту, я снова и снова прокручивала в голове возможные варианты спасения: если бы только удалось вынести Монро наружу. Но Тюремщик ни за что на свете не позволит мне взять ребенка с собой в город. Можно попытаться бежать под покровом ночи, но эту мысль я тоже отбросила: охранники зорко следят за всем, что происходит на территории тюрьмы, никому не удастся пройти мимо них незамеченным.

И тогда я вспомнила о Коррине Хинтон: такая же рабыня, как я, но живется ей лучше, чем некоторым белым женщинам на плантации. Во всяком случае, на вид она кажется гораздо счастливее миссис Дельфины. Мама приложила немало усилий, чтобы подготовить меня к жизни на свободе, и хотя плану ее не суждено было осуществиться, кое-какие преимущества я все же получила: мисс Салли занималась моим образованием, я никогда не работала в поле, меня не подвергали физическим наказаниям, я всегда досыта ела и спала в мягкой постели. Могу ли я обеспечить такую жизнь моему сыну? Нашему с Эссексом сыну. Если бы возлюбленный стал разыскивать меня, удалось бы ему найти нас здесь? Честно говоря, это было почти немыслимым. Оказавшись в тюрьме, я надеялась, что мастер Джейкоб вот-вот явится и заберет меня отсюда, но надежда на скорое избавление умерла вместе с прежним хозяином. Нет ничего глупее, чем рассчитывать на помощь покойника. Пришло время самой позаботиться о собственном благополучии. Как ни претила мне мысль позволить Тюремщику овладеть моим телом, как ни больно было осознавать, что этим поступком я отказываюсь от Эссекса, но необходимость защитить сына перевешивала все прочие доводы. Дни беззаботной юности остались позади, настала пора принимать решения и вести себя так, как подобает взрослой женщине.

В тот вечер, принимая ванну, я плакала, прощаясь с девической чистотой и невинностью, которые у меня еще остались. Затем, сидя на краю постели в домашнем халате, я кормила и укачивала Монро. Когда Тюремщик прислал Эбби сказать, что ждет меня в гостиной, я со вздохом поднялась, подошла к гардеробу и распахнула дверцы. Три платья по-прежнему висели внутри. Пробежав по ним пальцем, я остановилась на темно-бордовом с кружевной вставкой.

– Отличный выбор, – похвалила Эбби. Она держала Монро на руках, тихонько поглаживала младенца по спине и наблюдала, как Джули затягивает меня в корсет. Точно так же в свое время я одевала миссис Дельфину. Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Джули расстегнула пуговицы на платье и подала его мне. Затем зачесала волосы назад и собрала их в высокую прическу. Эбби велела