Сумеречное состояние - Игорь Колосов

Арсений покачнулся, закружилась голова. Он почувствовал болезненное облегчение. Лера жива! Остальное неважно. Пока неважно. Ему бы пережить ближайшие пару минут. Его бросили из одного состояния в другое, и это было нелегко перенести, несмотря на немыслимое облегчение.

— Можно воды? — пробормотал Арсений.

Теща пошла в кухню не сразу. Постояла, глядя на него, как будто сомневалась, заслуживает ли он этого.

Глядя ей в спину, Арсений затрясся, так уходил из него последний ужас, порожденный известием, что его жена мертва. Он уже понял, что до тещи звонок не дошел, и он разговаривал с кем-то другим, но в это никак не верилось.

Он проглотил воду, вернул теще стакан и пробормотал:

— Скажите, мы ведь с вами не разговаривали около часа назад?

Теща промолчала. Казалось, она соображает, не насмехаются ли над ней.

— Понимаете, я позвонил на ваш мобильный, а там кто-то ответил. Женщину тоже звали Татьяна Михайловна. Она такой ужас сказала… У вас ведь телефон сейчас недоступен?

— Я отключила его. И домашний тоже. Ночью не выспалась, вот и решила отдохнуть.

Теща часто баловала себя послеполуденным сном и отключала телефоны. То же самое было сегодня. Арсений не мог говорить с ней по телефону час назад.

— Значит, вы ничего не говорили про Леру?

Теща что-то пробормотала сквозь зубы, кажется, выругалась, и уже громче добавила:

— Ты разбудил меня, понимаешь? — с каждым словом в голосе росло недовольство. — Я уже немолодая женщина, и мне нужен отдых. А ты… не мог дождаться, пока я включу телефоны, и сам… приперся сюда.

— Вы не понимаете, Татьяна Михайловна…

— Я все понимаю. Только сам решай свои семейные проблемы! Нечего меня сюда впутывать. Если жена тобой недовольна, сам виноват, я здесь ни причем.

Она открыла дверь, Арсений вышел на лестничную площадку. Он хотел ей все объяснить, но облегчение, что никакой трагедии не случилось, было слишком мощным, и Арсений промолчал. У него просто не было сил на что-то еще.

Когда он вышел из подъезда, облегчение, наконец, поблекло, уступив место другим вопросам. С кем же он говорил по телефону? И где сейчас Лера?

Понимание, будто волна, накрыла Арсения, когда он вышел из метро на ВДНХ. Он миновал подземный переход, двинулся вдоль проспекта Мира, и тут сумбур его мыслей породил что-то осмысленное.

Арсений покачнулся, как от невидимого удара, остановился, пораженный неожиданным открытием. Он проходил автобусную остановку напротив гостиницы «Космос», людей было немало, и многие уже с опаской, неприязнью смотрели на него. Ему нужно было уйти от этих взглядов, остаться одному как можно скорее.

Он свернул в первый попавшийся двор, уселся на скамейку, вытянул документы, сделав вид, что изучает их. На какое-то мгновение его захватил страх, что он потерял мысль, так поразившую его несколько минут назад. К счастью, обошлось — он все помнил. И открытие с каждой секундой казалось все более верным.

Арсений попытался спорить с самим собой, как с посторонним собеседником. Менее часа назад он лично встретился со своей тещей и убедился, что она с ним по телефону не говорила. Он не спал, находился в ее квартире, слышал ее специфический запах, видел ее лицо разбуженного человека. Все это было, но точно также два часа назад он разговаривал по телефону именно с тещей. То был ее голос, тоже специфический, как и запах, его невозможно описать словами. Слова вроде «раздраженный», «вечно недовольный», «заранее настроенный на конфликт» не могли с точностью охарактеризовать голос этой женщины.

Такого быть не могло, но… все-таки было. Верными казались оба варианта. Каким образом? Очень просто.

Арсений прикоснулся к варианту своего ближайшего будущего! Каким-то непостижимым образом он поговорил по телефону с тещей, какой она может стать в дальнейшем. Когда умрет ее дочь, и когда уже ничто не сможет сдерживать ее неприязнь и даже ненависть к зятю.

Ни этим ли объяснялись странности в недалеком прошлом? Например, случай, когда Арсений ждал Леру возле больницы, но так и не дождался? Это случилось именно после телефонного разговора с тещей. Которая позже утверждала, что не говорила с Арсением. Наверное, Арсений дозвонился до нее той, какой она могла стать.

С другой стороны как Арсений увидел своего покойного друга? Это относилось не к будущему, а к прошлому. Как он увидел себя на похоронах, которые происходили в настоящем? Или это случилось в некоей альтернативной реальности, живущей и развивающейся параллельно и по своим законам?

Не в силах усидеть на одном месте, Арсений встал, снова вышел на проспект Мира. На него никто не обращал внимания, и Арсений углубился в свои мысли.

Не все еще было понятно, в потемках оставалось многое, но принятие некоей альтернативы, этого подсматривания в замочную скважину двери, за которой таилось будущее, подарило Арсению слабую надежду, что он, рано или поздно, поймет остальное. Существовала ли эта альтернативная реальность сама по себе или это был всего лишь прогноз ближайшего будущего? Сейчас это было не самым важным. Главное — Арсений выяснил, что его жена может умереть. Точнее — наложит на себя руки.

Из-за чего? Их отношения зашли в тупик? Только лишь из-за этого? Может, к этому имеет отношение Гена? Или он находился рядом с Лерой лишь там, где Арсений заметил самого себя?

Он решил никуда не звонить, пока не окажется дома, и ему едва хватило на это терпения. Он все еще надеялся, что Лера уже вернулась домой. Пусть она в прежнем подавленном состоянии, пусть не готова идти с ним на контакт, это не важно. Главное — она жива, она рядом, а уж он не упустит шанс и сделает все, чтобы она выбросила опасные мысли из головы. Арсений пойдет на любые уступки, он признается ей в своих истинных чувствах, попросит у нее прощения.

Леры не было. Квартира оставалась такой же пустой, как после ее ухода. Арсений занервничал. Набрал номер Лериного мобильника. Недоступен. Он стал звонить на все номера, где Лера вывала хоть однажды. Таких набралось с десяток, из тех, что он знал, вспомнил или нашел в записной книжке. Никто не сказал ничего внятного. Только ухудшили состояние Арсения своими вопросами и участием. Трижды он не смог отделаться ссылкой на спешку и просто опускал трубку. Звонки ни к чему не привели.

Он позвонил Гене. На домашнем никто не ответил, мобильный оказался недоступен. Арсений выругался, походил по квартире, не зная, что делать.

Так прошло несколько часов. Арсений вздрагивал, когда слышал, как открывались на лестничной площадке дверцы лифта, бросался к двери, но это были соседи. Дважды ему мерещился звонок мобильника, но всякий раз его экран оставался темным.

Где искать Леру? Куда идти? Поехать к Гене?

Терзания довели Арсения до какого-то странного состояния, некоей смеси оцепенения и злобы, если такое сочетание возможно. Чуть позже, когда Арсений вышел из дома и направился в парк, где находилась злополучная стена, он заметил, что уже близятся сумерки, и в голове появилось определение собственным странным ощущениям: сумеречное состояние.

С тем он и пришел в парк, двинувшись вдоль стены. Он ни на что не рассчитывал. Вообще.

Но дыра в стене была. Причем на прежнем месте.

Арсений стоял возле пролома, и ему не верилось, что он видит дыру в стене, которую уже не один раз искал. Что же это за фокусы такие? Как подобное происходит? Ведь должно же быть какое-то объяснение этому феномену?

Арсений огляделся, никого не заметил и… протиснулся в пролом.

Ему подумалось, что он может уже кое-то объяснить. Дыра находится здесь постоянно, но некое атмосферное явление не позволяет ее увидеть при обычном дневном свете? И лишь в сумерках, и то не всегда, становится видимой? Возможно, эту дыру видел не он один, но мало ли как себя ведут после этого люди. Скорее всего, решают молчать. Да и кто из взрослых здесь шляется, а слова детей ничего не значат! Похоже, дыру можно обнаружить на ощупь, хотя глаза ее не видят.

Тогда как быть с частным домом с другой стороны, с детскими голосами и типом в черном пальто? Это тоже можно увидеть и услышать лишь в определенное время?

Но сейчас это было неважно, сейчас Арсений должен был воспользоваться полученной возможностью. На другой стороне он вновь видел прежний деревянный дом, но было и кое-что новое.

Позади частного дома возвышалась старенькая пятиэтажка. Арсений обомлел, разглядывая это сооружение, не понимая, откуда взялось ощущение, что он уже видел этот дом.

Теперь увиденное вышло не то, что за рамки приемлемого и логического, теперь это напоминало абсурд в его высшем проявлении. Казалось, Арсений зашел на территорию, где отдельные части реального кромсались и перемешивались, как придеться. Где не было никаких законов для материи и человеческих чувств.