Мальчик из будущего - Владимир Поселягин

Вернулся на том же автобусе, в смысле номере. С «Явой» и вещами всё было в порядке, как стояли сиротливо на парковке, так и стоят. Вот только приближаться к мотоциклу я не спешил. У кафе стоял гаишный «Урал». Надо подождать, пока менты не уберутся. А то у кафе окна большие, обзорные, увидят, что к мотоциклу подросток подходит и уезжает. Пусть свалят сначала. И оставаться на остановке я не стал, нагло с вещами прошёл как раз в то самое кафе. Гаишник был один, в форме с погонами капитана. Он сидел и ужинал. Время вечернее уже, шестой час.

Устроившись за свободным столиком, посетителей очень мало было, всего шестеро, я оставил вещи и прошёл к раздаче. Изучил меню и сделал заказ. Если капитан здесь ужинает, значит, вполне съедобно. Подносов почему-то не было, пришлось несколько раз с тарелками побегать и стаканом. Взял суп-лапшу, на второе макароны с котлеткой и подливой, чай, ну и сладкий пирожок к нему. Два кусочка хлеба ещё. Вот и всё. В принципе, я был не особо голоден, всего два часа назад в городе поел, но всё же.

Пока ужинал, капитан закончил и, поблагодарив раздатчицу, вышел. Снаружи взревев, затарахтел мощный мотоциклетный мотор, и после включения передачи тот стал удаляться. Я боком к окну сидел, что позволяло мне видеть «Яву», так что отъезд гаишника видел. Кстати, он от города поехал, как бы не встретиться. Закончив с ужином, я стал медленно цедить чай, вприкуску с пирожком, и увидел, как к кафе свернул автобус, а из него крупной стайкой в кафе прошла группа пассажиров. Тогда я заторопился. Дело в том, что я собирался подождать в кафе, пока стемнеет, и потом уехать, а тут автобус загородил мотоцикл, так что из окон кафе и гостиницы он теперь не виден. Жаль, конечно, я думал письма Братскому написать, пользуясь возможностью, но, похоже, придётся это отложить.

Выскользнув наружу, я прошёл к мотоциклу, быстро вскрыл пакет с курткой, запихал обёрточную бумагу в коляску, пойдёт на растопку, и, надев кожанку, стал застёгивать ремешок шлема. Повесил рюкзак за спину, запустил мотор и, покинув парковку, поехал по дороге в сторону Ростова. Гаишника я действительно увидел через три километра на развилке, только он занят был, салон у водителя «победы» проверял и на меня не обратил внимания, поэтому и ехал я дальше спокойно. Километров семьдесят держал, пользуясь днём, но как стемнело, сбросил до пятидесяти. Потом остановка на дозаправку, и так всю ночь в седле.

До Ростова-на-Дону я не доехал, не успел, километров сто пятьдесят осталось. Встал на днёвку в роще в полукилометре от дороги, там и выспался. Когда проснулся, то, поев, занялся письмами, всё равно делать нечего. Сидя на своём складном стульчике, используя как столешницу жёсткий чехол аккордеона, я заполнял один листок ученической тетради за другим. Всё, что помню по предателям, ну и как будет развиваться Союз с тысяча девятьсот семидесятого до тысяча девятьсот семьдесят пятого года. Кадровые перестановки и остальное. Многим политическим деятелям давал краткую биографию с датами смерти. Брежнева и всего его окружения. Что от Европы и США ждать. Сверяясь с записью Братского, написал на конверте адрес и почтовый индекс. На тетради и на конверте поставил единицу, причём на тетради жирно написал, ещё и в кружок поместил.

Как стемнело, я поехал дальше. Проезжая небольшой посёлок, подъехал к закрытому зданию почты и бросил конверт в ящик, сразу же покинув населённый пункт. Первая птичка с информацией ушла.

На въезде в Ростов, пользуясь тем, что ночь, нагло заехал на заправку, залил топливо в бак и заполнил пустую канистру, уплатив за горючее. Полусонный кассир мне и слова не сказал, тем более я даже шлем не снимал. Объехав город, я направился к Краснодару. Вот в его окрестностях и встал лагерем на склоне небольшой сопки. Тут кустарник был, что меня скрывал, и ручей тёк, значит, свежая вода имелась.

Днём я отсыпался, а под вечер написал Братскому от тысяча девятьсот семьдесят пятого до тысяча девятьсот восьмидесятого года. Это информация по Союзу и кратко по миру. Указав всё, что в стране творилось, а также за рубежом. Этот конверт я бросил в почтовый ящик какой-то деревушки. На конверте была цифра два, как и на тетради.

Проехав Сочи, я направился к Адлеру, его тоже пересёк и уже на рассвете пятого дня путешествия наконец оказался на берегу моря. Отъехал от Адлера километров на десять, похоже, попав в Грузию, и стал искать место для лагеря. Мне нужно пустое и красивое. В лагерь автодикарей заезжать не хотел, вопросов много будет. К сожалению, как я ни искал нормальный чистый и, главное, пустой пляж, так и не смог найти. Пришлось вставать на днёвку в невысоком хвойном леске в километре от побережья. Всё же устал после дороги, да и спать очень хотелось, вот и поставил палатку, натянул навес и, поужинав консервами, завалился спать. Душновато здесь, солнце так и жарит. То, что я с ходу не нашёл пляж, ничего страшного, ещё будет возможность, как проснусь, так и займусь, главное, что я на море!..

Проснулся почти в шесть вечера, хорошо я щёку придавил, обычно встаю куда раньше, а тут, видимо, расслабился. Вот и отоспался. Собрав сухих веточек, развёл костерок и повесил над ним чайник. Пока вода вскипала, приготовил немудрёный завтрак и после него, сложив вещи, надел рюкзак и выехал на трассу. Я помню фильм «Три плюс два», и мне хотелось бы найти такой же пляж, главное, с источником воды, и чтобы никого рядом. Честно говоря, не нашёл бы, но в одной грузинской деревушке, покупая хлеб, я спросил насчёт таких пляжей. Мне с ходу назвали три, и песок белый-белый, и вода рядом. Родники. Правда, к двум на машине не подъедешь, тропки узкие, только пешком, поэтому там редко кто отдыхает.

Я заторопился проверить, всё же местные тут каждую тропку знают. Тот пляж, куда можно проехать на машине, был занят, три авто и палатки стояли, дети бегали, и это те, что я видел не приближаясь. Развернувшись, поехал осматривать другие. Если на машине не проедешь, это не значит, что на мотоцикле нельзя. К сожалению, действительно, ко второму пляжу и на мотоцикле не проехать, я даже не узнал, пуст он или нет. А вот к третьему, как раз когда темнеть начало, с трудом, чуть не сполз в расселину вместе с кучей стронувшихся камней, но, дав газу, проехал. Проскочил, можно сказать. Пляж был отличным, и никого вокруг.

На высоком берегу с песчаной почвой росло шесть деревьев, здесь и устраивали лагерь отдыхающие. Вот родник был далековато, подниматься выше нужно было, метров триста от лагеря. Вниз от лагеря вели четыре оборудованные для спуска тропинки. Пляж был галечный, только правее в ста метрах виднелись из воды камни, там волны разбивались о них, образуя пену.

Я загнал мотоцикл под деревья и осмотрелся. Место для палатки подобрал сразу. Поэтому, сняв рюкзак и достав чехол с палаткой, занялся её установкой. Тут и тень постоянная, и ветерок обдувает, хорошо. Вбив клинышки, я натянул распорки, ну и часть к стволам деревьев привязал. Всё, моя четырёхместная палатка стояла как влитая, над входом навес, входящий в её комплект. Ей теперь и шквального ветра можно не опасаться.

Уже окончательно стемнело, спать особо не хотелось, искать дрова тоже, поэтому решил испробовать походную плиту. Отошёл за палатку, чтобы ветер не мешал, разжёг таблетку сухого горючего – а ничего так, пламя приличное – и поставил чайник. Бутерброды получились – просто объедение! После ужина я разделся, бросив одежду на сиденье мотоцикла, и залез в палатку. Завтра закончу с лагерем, а сейчас спа-ать…

Утром меня разбудил будильник, сам бы не проснулся. Специально его завёл, чтобы снова сменить время сна день на ночь. Время семь утра, заметно прохладненько, хотя народ в море и купался, поэтому, быстро одевшись, я взял своё эксклюзивное брезентовое складное ведро и побежал наверх к роднику. Пробежка вверх по склону помогла, я и взбодрился, и зарядка какая-никакая. Попробовал воду на вкус – ничего, пить можно, хотя, конечно, привкус необычный, но со временем привыкну. Умывшись, ополоснул новенькое ведро и, наполнив его, направился вниз к лагерю. Возникала одна проблема: я не мог поставить ведро, оно сложится, и вода выльется. Пришлось вешать его на ветку. Ветки высокие, я едва дотянулся. Подумав, отрезал от мотка кусок верёвки, привязал один конец к ветке, к другому самодельный крючок, из ложки согнул, больше ничего под руку не попалось, на него и повесил ведро. На уровне груди получилось.

Пока чайник закипал на плитке, я вырыл в песке пехотной лопаткой чуть в стороне большую яму для мусора. Закончив, попив чаю с бутербродами, стал обустраивать лагерь, пока не довёл его до идеала. В стороне сделал туалет, не хочу загаживать всё вокруг. От отдыхавших здесь туристов осталось несколько небольших досок. Так что вырыл ямку, положил две доски покрепче – и готово, открытый со всех сторон туалет готов. Сиди в позе мыслителя и любуйся на закаты. Вот обеденный стол был сделан до меня, монолит. Камень в виде яйца с вполне ровной и вымытой дождём поверхностью. Я лишь принёс к нему раскладной стул. С оборудованием кухни провозился намного больше. Единственно удобное место – это за палаткой, там ветра не было. С трудом прикатил небольшой валун, с мой торс. Ту поверхность, что поровнее, отмыл водой из ведра. Будет разделочным столом. Рядом вырыл ямку. Обложив её более мелкими камнями. Это очаг. Потом прошёл до деревьев, росших на склоне, в лагере веток не было, отдыхающие до меня всё собрали. Мелочь была, которая попадала за зиму, но мне это на один раз. Так что туристический топорик – на сгиб локтя, и потопал к деревьям. Ходил я в одних трусах, даже майку снял, жарко. Обгореть не боялся, всё же больше в тени работал, да и загорать начинать надо, чтобы быстрее облезть и приобрести нормальный южный загар. А то я среди местных своим бледным видом очень выделяюсь. Кстати, что мне нравилось: в отличие от других рыжеволосых, которые нормально загореть не могут, все в пятнах каких-то получаются, у меня он всегда ложился ровно и красиво.