В тени пророчества - Сергей Кусков

— Нет. — Честно ответил я.

— А еще, как в младших классах пастилу и жвачки у бабулек на рынке воровал? А как у Вовки Кочеткова в пятом классе тридцать две «Турбы» спер, помнишь?

— Я не спер, я нашел!

— Да, но ты знал чьи они! Он, конечно, разиня, но ты их поднял и по-тихому спрятал, чтоб никто не увидел. Знаешь, — повернулась она ко мне. — Если бы ты их не поднял, оставил лежать, я б не так сильно заморачивалась. В той ситуации равнодушие было не таким уж тяжким грехом. Если б отдал, Консуэла впаяла бы очко в свою копилку. А ты забрал их себе. А это уже воровство, чувак! И ты за него ответишь на своем Суде. Как хочешь, но это моя работа… — она опять улыбнулась, только эта улыбка уже была серьезной, серьезней некуда.

— Но, я ж был маленький! Мне было всего-то одиннадцать лет?!! — попытался возмутиться я.

— Грехи срока давности не имеют. — Величественно возразила ангел, отбивая охоту возмущаться. — Но, я буду ходатайствовать, чтоб наказание конкретно за тот грех уменьшили, потому, что ты перерос и исправился. Что сейчас ты больше не воруешь, не пошел по той дорожке, по которой тогда хотела пустить тебя Эльвира.

— Эльвира? Она причем? — не понял я в очередной раз

— Курица, он такой глупый! Я ж говорила, что мы влияем на твои желания, хоть поступки совершаешь ты сам. Я только чуть-чуть на жадность надавила, а ты и повелся, как последний лох! На какие-то фантики! Кошмар!

— А я не смогла пробудить твою совесть так, чтоб она победила жадность… — вздохнула Консуэла.

Только теперь до меня стали доходить масштабы их работы. Это что ж получается? Каждый поступок, каждый мой маленький грешок или наоборот, добродетель, это плод борьбы вот этих двух куриц? И они каждый помнят? С самых моих пеленок?

— Так у меня таких проступочков в жизни миллионы были! И за каждый на страшном суде я отвечать буду?

— Отвечать буду я! — возразила ангел. — Ты просто понесешь наказание.

— Весело! — возмутился я праведным гневом. — А там что? Последнего слова обвиняемому не дают? Чтоб оправдаться?

Чертенок прыснула.

— Ты, Мишань, книжек начитался, и фильмов насмотрелся американских. Ну, что ты сможешь там сказать? Я этого не делал, гражданин судья, эта паршивка лжет, у меня есть алиби? Все что ты сможешь, на тот момент уже сделаешь…

— Мишенька, — перебила ангел, — на суде нет поединка в красноречии между хранителем и искусителем в твоем понимании, как это у вас, в мирской судебной системе. Там идет только лишь перечисление содеянного. Судью не обманешь лживыми речами, в напраслине не убедишь. Он мудр и беспристрастен.

Соревнование идет на земле, здесь, за совершение тех поступков, которые перечисляются там. И чем сильнее и талантливее демон, тем лучше он поднимает в душе самые низменные качества, тем больше вероятность, что человек станет грешником. И наоборот, чем сильнее ангел, тем больше вероятность, что он будет совершать хорошие поступки.

Именно это и является полем для нашей битвы с Метро. Здесь!

— Главное, поставить более сильных к людям, потенциально могущих оказывать влияние на судьбы мира — подтвердила бесенок.

Я остановился, осмысливая. Всё просто и так… сложно. Ад. Рай. Вечная борьба! Души! Страшный Суд… Сейчас точно голова с катушек слетит!

— Ладно, это все более менее понятно. Вы мне тут за полчаса столько всего наговорили! Только так и не понял, кто такой бог?

Молчание. Консуэла усиленно начала рассматривать пейзаж вокруг. Эльвира изучать трещины в асфальте.

Демон не выдержала первой

— Ладно чувак, ты не думай, я не плохая. Просто у меня тоже инструкции есть, не только у курицы. Давай тему сменим.

Настя взяла из рук улыбающейся продавщицы кулек с хычинами и зашагала к припаркованной возле рынка машине. Для того, чтобы вкус хычинов был похож на вкус хычинов, ей пришлось немного поработать с продавщицами, готовившими их тут же, в большом котле. Конечно, это запрещено, но какой прок быть ведьмой, если не можешь нарушать по мелочам все эти бесконечные запреты и инструкции? Правда, такие вкусные и хрустящие, а главное с мясом, а не запахом мяса, эти женщины делают только для нее одной, но и так сойдет. Если бы не это, за три дня можно было окосеть от тоски по человеческой еде. Все же не в тайге, не в степи, не в лесу, а в большом (относительно региона) цивилизованном городе, а поесть нормально не получается. И она с наслаждением вонзила зубы в горячий кусок теста и мяса.

Доделать задание, сдать отчет и не махнуть ли в Шарм? Или в Хайфу, к друзьям? А может в Европу? Париж, Италия? Там сейчас хорошо! В конце концов, она это заслужила. Сколько ее за год штопали? Три раза? Теперь эта катавасия вне очереди… Пусть только попробует руководство отказать, отпуск не дать, она им такую истерику закатит! Девушка довольно улыбнулась.

На душе хоть и скребли кошки, но в целом было хорошо. Задание не такое сложное, как она боялась. Да, методы суровые, но и опасность тоже велика. Лучше подавить угрозу в зародыше, пока она представляет собой простого безобидного паренька, чем воевать потом с мощной непредвиденной силой, способной перевернуть мир.

Так-то оно так, умом Настя это понимала, но вот сердце щемило от ощущения неправильности. Что-то здесь не совсем чисто, что-то идет не так. Она не права, слишком спешит, не разобралась до конца в ситуации. В голове Шарм один, море, фридайвинг. Слишком устала, не хочет работать? Может быть отыграть назад, пока время есть? И присмотреться повнимательнее?

Да куда ж присматриваться? А главное — как? Она и так уже засветилась где могла. Чего ждать? Второй инициации? Пока не вылупится монстр? Которого потом фиг убьешь, даже если поймаешь? Нет, все пусть идет так, как идет. В любой смерти, в любом убийстве есть неправильность, ошибочность, и от этого не уйти. Вся ее работа неправильная. Что ж теперь, все бросать, идти в монастырь и замаливать грехи? А кто ж тогда будет защищать людей? Оберегать от сверхъестественных аномальных угроз?

Нет, подруга, так не пойдет. Смерть — часть твоей работы. И хоть она не правильна, засунь свою совесть далеко-далеко, и делай, что должна.

Возле машины что-то было не в порядке. Настя насторожилась, переходя в боевой режим, закрыла глаза. Так и есть. Кто-то копался. Открыть не смогли. След. Четкий. Не простого человека. Открыла.

Сверху на капоте лежал зачарованный от внимания камень. Заряд не сильный, на полчаса. Под камнем бумажка. Она подошла и вытащила клочок, сложенный вдвое формат А4.

«Ты не справишься. Не лезь в это дело. Его нельзя убивать.»