Рождение легиона - Gedzerath

– «Ммммм… Пожалуй, лишь вывихнуто» – пряча улыбку, дипломатично высказался единорог, на мгновенье, демонстративно сверкнув своим рогом – «Хотя мои познания и ограничиваются лишь заклинаниями первой помощи, которые в нашем Легионе обязан знать каждый единорог, но думаю, что я не ошибусь, прописав вам тугую повязку на крыло и отстранение от полетов как минимум на несколько дней. И обязательно покажитесь нашему врачу, примипил. Эти вывихи могут быть очень коварными…».

– «Вот, значит, как!» – прищурив глаза, раздраженно зашипела Найт Шейд, поворачиваясь от одного офицера к другому. Спрятав горестно всхлипывающую мордочку на груди Хая я улучила момент и повернувшись к сердито фыркавшей кобыле, показала ей длинный, розовый язык, похоже, не на шутку взбесив ее этой жеребячьей выходкой – «Ну что же, мы подождем… До первого же улучшения погоды! И тогда, тебя не спасет весь твой сброд! Шедоуболты, на выход!».

– «Стоять! Вы ничего не забыли?» – похоже, Хай тоже устал от беспокойных и очень наглых ночных гостей, и теперь, решил напомнить им о субординации – «Капитан, вы можете быть свободны. Остальные – копыта в зубы, и марш штопать палатку командующего! Кентурион Желли, на вас допрос пленного, когда, а главное, если он придет в себя после осмотра Грим Стоуна. А вы, Скраппи Раг…».

– «А вас, примипил, я попрошу остаться!» – буркнула я, глядя, как скрывается за пологом палатки последний хвост выходящих пони – «Ну, вот и развлеклись, хотя бы и немного».

– «Прости, но они все-таки выследили тебя».

– «Ерунда. Рано или поздно, это должно было бы произойти» – хмыкнула я в темноте. Палатка, в которую нас поместили, больше напоминала шалаш, укрытый непромокаемой тканью, и разместиться в ней могли лишь двое, что уже породило заинтересованные шепотки среди стоящих возле нее на часах легионеров из Первой – «Я бы крайне разочаровалась в наших ребятах, если бы мне и дальше удалось бы скрываться среди последнего десятка Четвертой, даже имея в нем свой контакт… Кстати, а ты не боишься, что о нас подумают всякое, а? Ночь, двое в палатке, холод и дождь.. Ну как тут не прижаться друг к другу в поисках тепла?».

– «Ну вот зачем ты меня подкалываешь, Скраппи?» – печально вздохнул в темноте голос Хая, в то время как его крыло шлепнуло меня по скрытой под одеялом спине. Усталая, надергавшаяся за целый день, я и в самом деле подкатилась к нему под бочок, спасаясь от промозглого осеннего холода – «Или ты и вправду решила стать моей «особенной пони»? Шучу, шучу, не сверкай так глазенками, до твоего мужа тебе все равно далеко. Да и я понимаю, что ты слишком любишь Черри, чтобы пытаться конкурировать с ней в моем табунке... Ты для меня как младшая сестра, Скрапс, и думаю, ты это знаешь».

– «Да ну тебя, Хай» – хмыкнув, я прижалась спиной к теплому пегасьему боку и наконец, уместив заметно потяжелевший живот, расслабленно вытянулась на хрустких ветках. Этому фокусу меня научил, как ни странно, Древний, под чьим настойчивым копытоводством я обламывала широкие еловые лапы и каждый раз, располагаясь на постой, не ленилась и натаскивала себе под спальный мешок множество колючих, пахнущих смолой ветвей. Примятые в одну сторону, иголки ни капельки не кололись, и вскоре, весь мой десяток расслабленно дрых на этих «лесных перинах». Похоже, древняя придумка разошлась гораздо шире, чем я себе представляла… – «Тебя трудно троллить из-за твоей серьезности. Ты уж прости, но я и вправду чего-то сорвалась, набросившись на эту… Эту… Ну, как ее там?».

– «Найт Шейд. Поосторожнее, Скраппи – я знаю об изменениях в раскладе сил лишь понаслышке, из писем Черри и слухов, расходящихся среди пегасов, но поверь, я бы отнесся повнимательнее к этому новому увлечению Госпожи».

– «Шедоуболты!» – презрительно скривившись и не открывая глаз, я недовольно дернула ухом – «Похоже, за время моего отсутствия, сестры вновь решили вспомнить былое, и принялись меряться длинной рогов. Пока – мы нужны, а вот когда надобность в нас отпадет… Слушай, я вот подумала, а не открыть ли нам, и в самом деле, небольшой бар? Черри будет директором, ты – рулить персоналом и стриптизерами, а я буду стоять за стойкой, одетая в черный, с серебряной вышивкой, жилет, и под негромкую музыку деревенского оркестра смешивать коктейли для стражей и гвардейцев».

– «Ты – и вдруг бармен? Ну, Скрапс, ты вновь сумела меня удивить!» – хмыкнул в темноте пегас – «Забавно. Завтра нам предстоит сворачивать стоянку и если ты права – прорываться с боем к нашему лагерю. А тебе, если Богиня порадует нас хорошей погодой – возвращаться в Кантерлот с этими оболтусами… А мы лежим тут себе, разговариваем о будущем, о барах…».

– «Ничего забавного. Война напоминает героические деяния лишь на страницах летописей. А мы уже нахлебались достаточно грязи, хотя лишь мельком увидели ее отвратительную рожу. Или ты и вправду решил до последнего торчать в Легионе? Когда-нибудь придется уступить место молодым» – потянувшись, я перевернулась на другой бок, и поджав к животу зябнувшие копыта, прижалась к вздрогнувшей спине друга – «Спи. Никто завтра никудыыыааааааххх… Никуда не улетит. Я это чувствую».

Мы спешили, мы неслись изо всех сил, наплевав на скрытность и маскировку. И все-таки, мы опоздали – замок горел. Горел вновь, не слишком жарко и совсем не так эффектно, пятная небо столбами черного дыма, лениво поднимающимися над пристройками и полуобрушившимися шпилями, словно выбитые зубы, царапающими по-осеннему прозрачный северный воздух, вокруг которых кружилась целая стая неразличимых издалека существ. И вместе с ним, дымя, догорал и наш лагерь, разбитый возле стен полуразрушенного, но все еще казавшегося крепким, грифоньего замка. Остановившись у кромки леса, мы неверяще глядели сквозь начинающую зарастать росчищь, на открытые ворота, обуглившийся лагерный частокол и огромную, как нам казалось, стаю, кружившую над остатками возведенного нами лагеря, за два месяца кружения по северным лесам, подсознательно воспринимавшегося нами как маленькая, но теплая частичка далекого дома. Отчетливое понимание того, как мы облажались, заставило меня трусливо поджать хвост и изо всех сил стиснуть зубы от неодолимого желания бежать, бежать отсюда куда-нибудь далеко, туда, где не горят полуразрушенные замки и острые грифоньи когти не рвут плоть беззащитных жертв.

Пока еще не рвут.

«Эээээ… Кажется, мы опоздали?» – недоуменно произнес рядом со мной кто-то очень испуганный. Ну еще бы – «худшая», десятая контуберния Четвертой кентурии, к которой я прибилась, числилась разведывательной, и состояла отнюдь не из проверенных бойцов, как моя Первая, или отмороженных на всю голову, как Шестая Особая. Меня саму пробирал ужас от осознания того, что мы доигрались, и наконец, столкнулись с чем-то по-настоящему тяжелым, с чем-то, что мы навряд ли смогли бы превозмочь – «Нужно… Нужно отходить… Позвать Гвардейцев…».