Морфология сознания. Том 2 - Сергей Вячеславович Савельев

Кроме социально выгодной лжи, значительное внимание уделяется созревающему неокортексу. Если возникает детерминированная мозгом увлечённость, то появляются равные шансы для проявления творческого или криминального таланта. Вполне понятно, что творчество в уголовной деятельности реализуется чаще, поскольку она лучше детерминирована биологией приматов и незатейливой лимбической системой. Таким образом, пороки второго варианта воспитания реализуются чаще и максимального уровня достигают при взрослении. Это происходит под влиянием приличного образования и воспитания, которые используются для решения незатейливых биологических задач.

Наиболее простой вариант проявления пороков мы имеем при естественно-биологическом воспитании. В их состав легко и рано включаются все перечисленные выше, но с одной особенностью. Их осуществление происходит по самым простым биологическим законам, мало совместимым с социальными ограничениями большинства гоминидных сообществ. Бескомпромиссное и не отягощённое социальными инстинктами подчинение лимбической системе обычно принимает наиболее тяжёлые асоциальные формы. Тем не менее пороки, возникающие даже в такой среде, могут быть довольно рафинированными, если прикладываются творческие усилия для их совершенствования.

Если таланты и гении редки, то самые изысканные и осуждаемые любым сообществом человеческие пороки проявляются намного чаще. Они возникают всегда и совершенно независимо от образования, воспитания и достатка. При этом пороки порицаются, преследуются и часто являются поводом для летального искусственного отбора. Для профилактики доминирования лимбической системы ничего не помогает, а каждое новое поколение с задором и удовольствием предаётся самым осуждаемым занятиям. Устойчивость персонального порокообразования очень велика. Большинство мировых религий и теологических учений помельче тысячелетиями не могут справиться с сомнительными увлечениями человечества. При этом служители культов сами часто становятся как носителями, так и проповедниками множества пороков. Грехи у людей появляются вполне самостоятельно, без назойливых проповедей и поучительных примеров. Они приносят незатейливую радость, восторг, а часто и глубокое удовлетворение.

Эти простейшие рассуждения приводят нас к биологической естественности пороков и искусственности их социального отрицания. Иначе говоря, искусственный отбор в социальных системах гоминид направлен против тайнопроцветающих пороков, которые возникают из-за особенностей эволюционного происхождения нашего мозга. Так, почти неизвестны ужасные грехи гоминид, которые могли бы появиться благодаря нео-кортексу. Зато лимбическая система может порадовать нас всеми цветами самых изысканных пороков. Дело в том, что неокортекс обязательно используется лимбической системой как вспомогательный инструмент. Он дополняет, планирует и изобретательно украшает любое безобразие столь же замысловато, как и находит приемлемые оправдания для злодейств. В этом случае неокортекс работает в рамках биологических задачек и не чувствует никакого дискомфорта. По сути дела, порок становится формой быстрого достижения личных биологических результатов за счёт сообщества. Отсюда как осуждение, так и привлекательность. Глубинная суть общей приятности пороков кроется в экономии предполагаемого расхода энергии мозга и полной оправданности произошедших событий.

Следует отметить, что существуют огромные особенности индивидуальной организации мозга, которые сказываются как на масштабах пороков, так и на плодах осмысленного творчества. Однако есть и стабильные особенности поведения. Существование любых воспроизводящихся различий между особями одного вида является вынужденным следствием эволюции. По этой причине вся естественная история приматов пронизана половым диморфизмом, который проявляется в анатомических, церебральных и поведенческих различиях. Существующая внешняя индивидуальность гоминид дополнена различиями в организации половых хромосом, что гарантирует перемешивание наследуемых признаков и увеличивает видовую изменчивость. Различия настолько велики, что, по заявлениям самых смелых генетиков, современные мужчины несколько ближе к самцам шимпанзе, чем к женщинам. Как бы там ни было, но половые признаки легко обнаружить молча и в полной темноте. Эти опыты миллионы лет успешно подтверждаются изысканной практикой самых недоверчивых читателей, что и гарантирует воспроизводство человечества.

Надо подчеркнуть, что искусственный отбор на всём протяжении замысловатой истории гоминид имел выраженный половой диморфизм, который был рассмотрен ранее, а его роль в эволюции исследована в других работах (Савельев, 2016, 2019). Существует распространённое мнение о глубоких различиях пороков женщин и мужчин. На самом деле таких оригинальных половых признаков немного. Они продиктованы в первую очередь репродуктивными и индивидуальными особенностями, а в последнюю — церебральными различиями. Рассмотрим влияние полового диморфизма на развитие социальных пороков мужчин и женщин.

Переходя к этой сложной теме, необходимо напомнить, что у нас существует доказанный физиологический диморфизм, заметно сказывающийся на восприятии мира мужчинами и женщинами. Приведу несколько примеров таких различий, приводящих к половым особенностям поведения. Мужчины и женщины смотрят одинаково, но видят по-разному. Специальные исследования показали, что среди популяции цветонормальных людей легко выделить 2 группы мужчин и 3 — женщин, различающихся по тестам на подравнивание смеси красного и зелёного цветов к оранжевому монохроматическому эталону (600 нм). Это объясняется полиморфизмом в том локусе Х-хромосомы, который определяет длинноволновой фотопигмент сетчатки (Mollon, 1986). Результатом является склонность фертильных дам к цветам поярче и к сочетаниям почуднее. Это не порок и не безвкусица, которых тоже предостаточно, а всего лишь половая особенность цветовосприятия и стремление к личной неповторимости.

Существуют странные представления о пороках, связанных с возрастной половой активностью. Иногда она имеет яркие проявления, которые превращаются в неравные по возрасту браки или тотальную полигамию. Престарелые мальчики стараются стабилизировать свою потенцию частой сменой партнёрш, а девочки — омоложением возлюбленных. Природу этого поведения мальчиков, считающуюся порочной, особенно искать не надо. Если половых гормонов хватает, то такой способ самоутверждения и поисков утраченной молодости вполне понятен. Тем более что половой рецепторный аппарат, включая генитальные тельца крайней плоти, обладает вполне сохранными рецепторами.

Со стареющими тётеньками дело обстоит намного сложнее. Есть два основных сценария развития климактерического синдрома. Рассмотрим их оба, начиная с самой катастрофичной, для внешнего наблюдателя, ситуации. Наиболее злые обстоятельства обычно складываются тогда, когда женщина приближается к менопаузе, сохранив чрезмерную сексуальную озабоченность. В этом случае активность её репродуктивного мозга сосредоточена на обслуживании половых нейро-гормональных центров. Вполне понятно, что ни один потенциальный половой партнёр не будет обделён вниманием и тщательно испытан стимуляцией соматических механорецепторов. При таких индивидуальных особенностях поведения циклический синаптогенез вокруг нейрогормональных клеток мозга будет надолго сохранён. Следствием этого, кажущегося приятным, события будет поддержание активности половых центров мозга с параллельным падением синтеза периферических половых гормонов. Это нейробиологическое рассогласование обычно пугает окружение ветхой жертвы стареющего мозга буйной и неадекватной гиперсексуальностью.

Следует отметить, что неравнодушные к сексуальным удовольствиям старушки весьма практичны в своих порывах. Дело в том, что соматическое старение, проявляющееся в морщинах, обвислых молочных железах, редких волосах и разросшихся ягодицах, не связано с ожидаемым разрушением механорецепторов половой системы. Проблемы для окружающих и ужас ситуации в том, что у женщин в механорецепторах половой