Долетим до Одера - Георгий Пшеняник

Собравшись в штабе, мы от души пожелали друг другу полной победы. Волнующе прозвучал для всех перезвон Кремлевских курантов на Спасской башне - будто сама Москва, родная и близкая, обратилась к нам через расстояния... По радио выступал М. И. Калинин. Агитаторы, слушавшие в штабе полка его выступление, йотом рассказывали о содержании речи всесоюзного старосты однополчанам. В новый год мы вступали с новым зарядом энергии, готовые выполнить любой приказ Родины.

5 января 1942 года. Получено задание на разведку в районе Матвеева Кургана. Вылетел Василий Максименко и в воздухе столкнулся с вражеским разведчиком. Немец попытался ускользнуть от нашего истребителя на бреющем. Но Максименко разгадал его замысел и открыл счет сбитым самолетам противника в новом году.

В январе мы перелетели на полевой аэродром у совхоза Лозы, расположенного неподалеку от железнодорожной станции Ровеньки. Здесь пробыли до 3 марта, перезимовав самые лютые недели 1942 года. Ураганные степные ветры срывали со стоянок наши боевые машины. От техников самолетов требовались героические усилия, чтобы тросами и фалами прикрепить их к мерзлой земле. Мороз, затяжные метели, гулявшие по Донецкому кряжу, будто подкарауливали людей. Сколько обмороженных лиц, рук и ног пришлось спасать полковому врачу! Карп Севастьянович Кондрычин трудился день и ночь, не щадя ни сил, ни времени, ни собственного здоровья. Своей деликатностью, неброской, но действенной самоотверженностью он напоминал нам лучших земских врачей чеховских времен.

Нельзя было отказать в самоотверженности и работникам ремонтных бригад. В жесточайших условиях небывало холодной зимы они умудрялись ставить своеобразные трудовые рекорды: например, по нормам на замену мотора требовалось 22 - 24 часа, а они проделывали эту операцию за 8 - 10 часов в полевых условиях. А погода стояла такая, что нередко в вихре метели невозможно было ничего разглядеть на расстоянии 10 - 15 метров. Случалось, техники подолгу кружили в снежной мгле по аэродрому в поисках стоянки самолета, а она находилась рядом.

В один из вьюжных февральских дней в землянке на аэродроме, где возле печки-"буржуйки" грелись летчики полка, появился - правда, с опозданием месяца на полтора - настоящий дед-мороз: брови и ресницы заиндевели, меховой комбинезон весь белый от снега, на голове снежная шапка, не хватало только бороды да мешка с подарками. Впрочем, само появление нежданного гостя оказалось для всех дорогим подарком. Когда растаял иней, проступила иссиня-черная смоль бровей, тонкий нос и озорная улыбка на смуглом лице, все узнали Кубати Карданова. Около двух месяцев назад он был тяжело ранен в бою и, попал в госпиталь, как мы думали - надолго.

Нашему изумлению не было конца. А Кубати отыскал глазами командира полка и лихо отрапортовал:

- Товарищ майор! Старший лейтенант Карданов вернулся из госпиталя. Готов выполнять любые боевые задания!

Маркелов обнял Карданова:

- Вижу, Кубати, что вернулся. Дай рассмотреть тебя хорошенько. Смотри, какое лицо - чистое да гладкое. Ай да врачи, ай да молодцы!

Было чему удивляться. В канун Нового года, 27 декабря, Карданов возглавил боевой вылет четверки наших И-16 на штурмовку артиллерийской батареи врага в районе Матвеева Кургана.

Она упорно мешала наступлению наших войск, и нужно было заставить ее замолчать. В первых двух заходах летчики подбили два орудия, уничтожили артрасчет и пошли было на третий заход, но в этот момент их внезапно атаковала четверка "мессершмиттов". С земли немецких истребителей поддержали зенитки. И вот в кабине самолета Карданова разорвался снаряд. Девять осколков, как потом подсчитали врачи, впились в лицо Кубати, которое мгновенно залило кровью. Правый глаз закрылся вообще, левый видел, если поддерживать веко.

И все-таки Карданов продолжал бой, одной рукой управляя самолетом. Вражеские истребители атаковали наших "ишачков", но, ничего не добившись, убрались восвояси. Только после этого истекавший кровью Карданов позволил своей группе повернуть домой. И лишь тут его ведомые заметили, что командир как-то странно ведет машину: она кренится у него из стороны в сторону, нос самолета рыскает то вверх, то вниз. Поняли летчики - ранен Карданов, и, окружив его самолет, увидели, что он левой рукой веко поддерживает, значит, управляет машиной только правой, а это очень сложно: пилотированием самолета обычно заняты обе руки. Карданов сквозь кровавый туман тоже заметил товарищей, и в отяжелевшей голове молотком застучала мысль: "Только бы дотянуть до аэродрома..."

Не надо быть специалистом, чтобы понять, какие усилия и летное мастерство потребовались от летчика, чтобы посадить в описываемой ситуации боевую машину. А он после этого еще нашел силы доложить командованию о результатах вылета. И лишь тогда медленно опустился на руки подоспевших товарищей.

Почти два месяца провел Карданов в госпитале - немного в расчете на ранения, а летчику казалось, что вечность. Чуть ли не через неделю он начал упрашивать врачей, улыбаясь и скрывая при этом боль (давали себя знать медленно заживающие травмы лица):

- Такого горного орла, крепкого, сильного, в клетке держите, а на фронте добыча по полям рыщет. Плохо это, выпускать орла надо.

Карданова отпустили раньше срока, а он при прощании добродушно ворчал, что долго не выписывали.

И вот теперь майор Маркелов, довольный, что вернулся в строй один из лучших летчиков полка, не сводил с него глаз, заставляя повернуться и так и этак.

За последнее время особых событий на нашем участке фронта не произошло. Наступление советских войск в Донбассе развивалось медленно. Противник сумел использовать благоприятные природные условия здешних мест и построил крепкую линию обороны, сокрушить которую оказалось не так просто. Тем не менее 6-я армия Юго-Западного фронта, 9-я и 57-я армии Южного фронта, поддержанные кавалерийскими корпусами, сумели прорвать оборонительные позиции врага на глубину до 90 километров и закрепились на рубеже между Балаклеей, Лозовой и Славянском. На правом берегу Северского Донца был захвачен обширный плацдарм, с которого в дальнейшем можно было наносить удары по харьковской и донбасской группировкам противника.

В первые два месяца нового года наш полк осуществлял боевые действия в районе известных шахтерских городов и железнодорожных узлов - Сталино (нынешнего Донецка), Макеевки, Дебальцево, Харцызска и нанес врагу немалый урон.

Знаменательно, что в нашей части за этот период потерь не было. Это означало, что мы к тому времени научились вести боевые действия в воздухе осмотрительно, расчетливо и эффективно. На Южном фронте к началу 1942 года создалось численное превосходство над авиацией врага. Только ВВС Южного фронта насчитывали к этому моменту 344 самолета (против 190 - 220 самолетов противника), в том числе бомбардировщиков в полтора раза, а истребителей вдвое больше, чем у гитлеровцев.