Долетим до Одера - Георгий Пшеняник

Впрочем, от командира и врача ничего не скроешь. Дали Карасеву слетать последний раз (произошло это уже на Северном Кавказе, под Георгиевском, когда Борису поручили прикрывать погрузку эшелона), а потом Маркелов доложил командованию о состоянии здоровья летчика и попросил позаботиться о его судьбе. Было решено направить Бориса Ивановича на курсы командиров эскадрилий в глубокий тыл. Там он мог быстрее восстановить утраченную форму. Так и случилось: окончив курсы, Карасев через некоторое время вернулся в небо, но, к сожалению, в летный строй не нашего полка. Он получил назначение во 2-ю воздушную армию.

Впоследствии Борис Иванович Карасев воевал на Украине, дрался с немцами в небе многострадальной Польши и закончил свой ратный путь под Берлином, 509 боевых вылетов совершил отважный летчик, сбил 13 самолетов противника. Много боевых друзей приобрел Карасев на дорогах войны, но самых близких, по его признанию, оставил в нашем полку. И сейчас, спустя десятилетия, на традиционных встречах ветеранов-однополчан в День Победы, можно встретить пожилого человека с милой, по-юношески застенчивой улыбкой - бывшего летчика-истребителя Бориса Ивановича Карасева.

Но вернемся в весну 1942 года на аэродром Больше-Крепинская. Немало тяжелых воздушных боев выиграли наши летчики, вылетая отсюда навстречу врагу. Так, 31 марта отличился Павел Лазюка, сумевший реактивными снарядами сбить одновременно два самолета противника - редкий случай в боевой практике.

Вот как это было. Во время штурмовки автоколонны шестерку наших И-16 внезапно со стороны солнца атаковали четыре "мессершмитта". Завязался упорный бой, в ходе которого Лазюка заметил, что на помощь вражеским истребителям подоспели еще три самолета, и он сразу же ринулся на них в лобовую атаку. На какой-то миг немцы оказались в плотном боевом порядке. Павел, успев прицелиться, выпустил по ним четыре снаряда - от строя после этой атаки уцелел лишь один "мессершмитт".

Примерно тогда же произошел еще один интересный эпизод. Около Матвеева-Кургана разведка отметила большое скопление неприятельских автомашин. Нашему полку была поставлена задача - нанести по ним удар всеми имеющимися силами. В строю у нас осталось 12 самолетов, и майор Маркелов спросил у командования разрешения самому возглавить этот боевой вылет. Командующий ВВС 9-й армии предпочел не рисковать, и ведущим назначили капитана Максименко, а командир полка повел группу прикрытия.

Восьмерка Максименко, на 600 - 800 метров выше четверка Маркелова - в таком боевом порядке истребители подлетели к цели - большому селу, в центре которого стояло заметное здание. Как доложила разведка, это был немецкий штаб. Вокруг него сновали легковые машины, немного поодаль, на просторной поляне, пристроился самолет связи. Словом, штаб. С первого же захода истребители подожгли несколько автомашин. Немцы опомнились, забегали по сельским улицам, ошалев от страха. Повсюду их настигали меткие пулеметные очереди воздушных мстителей. Одна из них подсекла древко фашистского флага, и он повис простой тряпкой на крыше.

Маркелов, убедившись, что небо чистое, зенитки молчат, решил подключиться к штурмовке и целью для атаки выбрал самолет связи. Командир первым спикировал на вражескую машину, вторым атаковал К. Князев (однофамилец Василия Князева). Больше атак не потребовалось.

Тем временем группа Максименко подожгла здание штаба, а пилот из его восьмерки - лейтенант В. Зыков, - обнаружив солдатскую казарму, открыл огонь и по ней, чем вызвал панику и неразбериху среди фашистов. В итоге налета враг потерял самолет, две зенитно-пулеметные точки, так и не успевшие открыть огонь, пять автомашин и несколько десятков гитлеровцев. Наши истребители вернулись домой без потерь.

Весна заставила перебазироваться 2-ю эскадрилью опять под Ростов, на полевой аэродром, хотя условия для полетов оттуда отличались большой сложностью. Близ его восточной границы растянулись цехи завода Ростсельмаш, с юга и запада вплотную подступали городские здания. Летное поле здесь тоже размокло, но в северной его части успели построить узкую гравийно-щебеночную полосу, утрамбовав ее катками. Так что от летчиков требовалось высокое мастерство при взлете и посадке.

Перелет под Ростов прошел благополучно, успела уехать на новое место и основная часть техсостава. Но небольшая его группа, ожидавшая второго рейса автомашин, оказалась в плену у весенней распутицы. Крохотная речушка в районе прежнего аэродрома неожиданно вздулась от талой воды, залила окрестности, смыла мост. Пришлось срочно решать проблему обеспечения людей продовольствием. Командир полка майор Маркелов поручил это дело Кубати Карданову. На самолете У-2 он вылетел к техникам, но из-за перебоев в моторе не дотянул до аэродрома и был вынужден совершить посадку на раскисшем поле, в трех километрах от места назначения. Но Кубати не растерялся: с помощью техников, кое-как добравшихся до самолета, разыскал в ближайшем селе волов, которые и дотащили самолет до аэродрома. А продукты пришлось нести на себе. Лишь после того, как легкий морозец сковал землю, Карданов смог возвратиться на своем У-2 в полк. А вскоре, после восстановления моста на реке, вернулись на автомашинах и техники.

Воспользовавшись короткой передышкой, мы с командиром и комиссаром полка решили предоставлять летному составу увольнение для отдыха в городе. Там работали кинотеатры, местный театр давал спектакли.

И вот первое посещение ростовского кинотеатра "Гигант". Смотрели документальную ленту "Разгром немецких войск под Москвой". Надо ли говорить, какое огромное впечатление произвели на всех суровые кадры этого правдивого кинорепортажа, какое важное значение имели они для нашего мировосприятия. Сложные и многогранные чувства вызвали события, отснятые кинокамерами мужественных операторов. Прежде всего - гордость за нашу армию, за простых бойцов, за москвичей-ополченцев, сумевших остановить вероломного врага у порога родной столицы, и не только остановить, но и поворотить вспять.

Однако чувство огромной гордости перемежалось с горечью и скорбью, ненавистью и гневом, когда мы видели, как надругались фашисты над святыми для сердца русского человека местами, как зверствовали они в подмосковных деревнях, поселках, городках.

Но в том-то и заключалась мобилизующая сила этого фильма, что, показывая звериный облик фашизма, он утверждал: есть сила, способная сокрушить натиск коричневой чумы. Это - могучий советский народ, его доблестная Красная Армия.

В ту пору довелось увидеть нам несколько художественных кинолент. Особенно запомнилась картина "Гибель "Орла" - о спасении и возвращении в строй парохода "Орел", потонувшего в годы гражданской войны. Фильм повествовал о героизме и мужестве русских моряков, ценой собственной жизни отправивших на морское дно белогвардейцев, пытавшихся бежать с поруганной ими Родины. Патриотический пафос фильма как нельзя кстати напоминал зрителям о высокой гражданской чести русского воина.