Лелишна из третьего подъезда - Лев Иванович Давыдычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Посмотри, она всё ещё дёргается, — прошептала мама.
— ПУСТЬ! — отрезал папа. — Не боюсь нисколько. Завтра она поедет в пионерский лагерь. Будет жить как все. Пусть попробует там дёргаться.
Тогда Сусанна стала хрипеть.
— Ей плохо, — прошептала мама.
— Пусть, — сказала старшая бабушка.
— Ни в какой пионерский лагерь я не поеду, — дрожащим голоском проговорила Сусанна. — Там для меня — смерть. Я простыну, утону, сломаю ногу или руку, отравлюсь недоброкачественно приготовленной пищей.
— Это мои слова, — грустно призналась старшая бабушка, — я отрекаюсь от них.
— Там за мной не будет надлежащего присмотра и ухода, — продолжала Сусанна. — Мне, которая привыкла к заботе и ласке, трудно будет среди сотни невоспитанных сорванцов и сорванок.
— Последнего слова я не говорила! — воскликнула мама.
— А про клещей вы забыли? — спросила Сусанна. — Пусть тот отправляет детей в пионерлагеря, кто не может обеспечить им другой вид отдыха.
— Отказываюсь от своих слов! — крикнул папа. — Поедешь в лагерь! Там тебя отучат дёргаться и мучить взрослых! Там ты сама станешь человеком!
— А мои музыкальные способности?
— Нет у тебя никаких музыкальных способностей!
— А моё здоровье? Мои нервы?
— Проверишь у врача в пионерском лагере.
Пришла младшая бабушка, с порога заговорила:
— Всему есть мера. Моя бывшая внучка довела меня до того, что я дала ей ЗАТРЕЩИНУ. В цирке. При всех. До сих пор рука болит. Свои новые туфли она оставила на улице.
— А ты не могла их поднять? — крикнула Сусанна. — Тебе трудно было нагнуться?
— МАРШ ЗА ТУФЛЯМИ! — И папа приподнял дочь с дивана и толкнул к дверям.
— И вообще я уезжаю, — сказала младшая бабушка, — к сестре. В Воронеж. Хочу отдохнуть.
Если бы я был злой человек, я бы всему этому порадовался. Но, честно говоря, мне чуть-чуть жаль Сусанну. Не одна же она виновата, что выросла злой девчонкой.
Туфель она не нашла, их утащили собаки.
Села Сусанна на диван и заплакала по-настоящему, с горя.
Никто к ней не подходил.
Бабушки собирали вещи, так как решение уехать оказалось бесповоротным.
Никто не подходил к Сусанне.
Только мама несколько раз вставала, но каждый раз садилась обратно.
Утром Сусанна спросила:
— Кто проводит меня?
Папа ответил:
— Дорогу ты знаешь. Возьми вещи и иди. Счастливо тебе отдохнуть.
О том, как жилось ей в пионерском лагере, догадайтесь сами.
Представление продолжается. Выступают тигрёнок Чип, мартыш Хлоп-Хлоп и домоуправляющий —
ГРОЗНЫЙ ТОВАРИЩ СУРКОВ
В домоуправление, где сидел грозный товарищ Сурков, которого все боялись, вместе с Лёлишной пошёл Эдуард Иванович, сказав:
— Сначала заглянем в цирк, возьмём с собой помощников.
Помощниками оказались Чип и Хлоп-Хлоп. Как они обрадовались, увидев хозяина!
Мартыш даже полез целоваться, но Эдуард Иванович отвернулся. Хлоп-Хлоп обиженно пискнул, но чмокнул-таки его в щёку.
А Чип тёрся о ноги хозяина и урчал-урчал-мурлыкал.
— Вот что, друзья, — сказал Эдуард Иванович. — На вашу долю выпала ответственная задача. Надо помочь Лёлишне и её дедушке обменять квартиру. Несколько раз она обращалась в райжилуправление, оттуда заявление переслали в домоуправление к грозному товарищу Суркову, которого все боятся. Грозный товарищ Сурков говорит: не имеем возможности, но постараемся. На самом же деле он имеет возможность, но не старается. Наша задача заключается в том, чтобы заставить товарища Суркова перестать быть грозным и быстрее помочь Лёлишне. Ясно? Вопросов нет? В путь!
Лёлишна вела Чипа на поводке, а Хлоп-Хлоп устроился на руках у хозяина.
Сами понимаете, что за ними увязалась целая толпа мальчишек, которым Хлоп-Хлоп показывал язык, кулак и корчил рожицы.
И мальчишки показывали ему язык и строили рожицы, но кулаками не махали.
Вот такой толпой и явились к домоуправлению.
Служащие этой важной конторы всполошились.
А когда в комнату к ним втопал, скаля зубы, Чип, служащие (а это были женщины) вскочили из-за своих столов и спрятались за самый большой стол, за которым сидел сам товарищ Сурков.
Надо сказать, что когда-то, не очень-то уж и давно, грозный товарищ Сурков был немаленьким начальником, но очень плохим человеком. Стал он из-за этого начальником поменьше, а каким он стал человеком, судите сами.
Внешне в нём ничего грозного не было. Невысокого роста, с лохматой шевелюрой, с недобрым взглядом чёрных глаз, он, чтобы выглядеть выше ростом, носил шляпу.
Её он не имел обыкновения снимать даже в конторе.
Увидев тигрёнка, Эдуарда Ивановича, Хлоп-Хлопа и Лёлишну, товарищ Сурков спросил:
— Как прикажете это понимать?
— Здравствуйте, — сказал Эдуард Иванович.
А мартыш молниеносным прыжком соскочил на стол, сорвал с управляющего шляпу, возмущённо погрозил ему пальцем, сам себе поаплодировал и снова влез на плечо к своему хозяину.
Товарищ Сурков на приветствие не ответил и, стараясь выглядеть невозмутимым, спросил:
— Охлопкова, где тигра взяла? Зачем сюда появилась? Почему без намордника? — и платком вытер крупные капли пота на носу.
— Я насчёт заявления, — сказала Лёлишна. — Дедушке тяжело подниматься, врач сказал… тигрёнок из цирка… вы обещали…
— Ну, обещал. Дальше?
— Выполняйте своё обещание, — сказал Эдуард Иванович.
А Чип, как бы полностью поддерживая просьбу хозяина, зарычал, широко раскрыв пасть.
Женщины завизжали.
Мальчишки, облепившие подоконники, захохотали и тоже порычали и повизжали.
— Я милицию вызову, — сказал, сразу став не очень грозным, управляющий домами. — Вы нарушаете общественный порядок. Мешаете работе государственного учреждения. Хулиганите.
— А вы не хотите помочь девочке, — спокойно возразил Эдуард Иванович. — Вы же знаете, как ей трудно жить, имея на руках больного дедушку.
— Я всё знаю! — тихо крикнул товарищ Сурков, снова вытирая пот на носу. — Надоела мне ваша девочка с вашим дедушкой! Из горздрава два раза звонили. А у меня нет…
— Есть, — сказала одна служащая, — мы ещё вчера напоминали вам о заявлении Охлопковой…
— О! — сказал товарищ Сурков. — Чередь! Желающих спуститься с верхних этажей в нижние путём обмена жилплощади много. У одного дедушка, у другого — бабушка, третий сам плохо дышит. Но
