СТОЛЕТИЕ ВОЙНЫ.(Англо-американская нефтяная политика и Новый Мировой Порядок) - Уильям Энгдаль

В том же самом 1968 году, когда едва не ставший единым кандидатом от демократов сенатор Роберт Кеннеди был убит в Лос-Анджелесе «убийцей-одиночкой», был убит неподалеку от своего номера в мемфисском мотеле борец за гражданские права доктор Мартин Лютер Кинг. Немногие осознали стратегические обстоятельства убийства Кинга. Он прибыл в Мемфис, чтобы оказать свою мощную поддержку забастовке чернокожих муниципальных рабочих, требовавших создать профсоюзы на не знавшем профсоюзного движения Юге. В новую эпоху «стремительного роста фабрик», после рецессии 1957 года, южные американские штаты были просто обязаны оставаться еще одним райским источником «дешевой рабочей силы» для промышленного производства. Однако это продолжалось бы только до тех пор, пока профсоюзы, преобладавшие в таких промышленных центрах, как Детройт, Питтсбург, Чикаго и Нью-Йорк, держались бы подальше от «Нового Юга».

В то время как крупные предприятия перемещались в районы Юга с его не объединенной в профсоюзы дешевой рабочей силой или в развивающиеся страны, в северных промышленных городах разрастались до эпидемических масштабов трущобы, наркомания и безработица. Уолл-стритовская политика изъятия инвестиций в традиционную индустрию США начала давать реальный эффект. Квалифицированные белые рабочие, «синие воротнички» северных городов сталкивались со все более отчаивавшимися неквалифицированными чернокожими и латиноязычными рабочими в борьбе за сокращающиеся рабочие места. В течение 60-х годов при государственной поддержке таких «мятежников», как Том Хайден, намеренно разжигались беспорядки в промышленных городах Ньюарк, Бостон, Окленд и Филадельфия. Цель этой операции заключалась в том, чтобы сломить власть традиционных промышленных профсоюзов в северных городах, повесив на них ярлык расистов. Эти внутренние мятежники подпитывались программой «Серая Зона» Фордовского Фонда, которая являлась моделью «Войны с бедностью» президента Джонсона.

Джонсоновская «война с бедностью» финансировалась государством и была призвана использовать экономический упадок, созданный политикой англо-американского истеблишмента. Целью было сломить сопротивление американского населения грядущему переходу на новый уровень «надувательских зарплат». Финансовый истеблишмент готовился навязать Соединенным Штатам стиль колониальных грабежей по образцу Британии XIX века. И их орудием должна была стать управляемая «расовая война».

Вновь созданный Комитет экономических возможностей ослабил в политике традиционные голоса американских трудящихся и влиятельных городских выборных муниципалитетов. Мощные либеральные СМИ неожиданно заклеймили «реакционерами» и «расистами» целевую аудиторию белых индустриальных рабочих, «синих воротничков», которых еще десять лет назад называли кровеносной системой американской промышленности. Большинство этих рабочих было напугано и смущено, увидев, как из-за политики сокращения инвестиций влиятельными банками распадалась вся их социальная структура.

Декан Гарвардского университета МакДжордж Банди провел всю вьетнамскую войну на посту советника по вопросам национальной безопасности в Белом доме — сначала при Кеннеди, а затем при Джонсоне. К 1966 году Банди переместился в Нью-Йорк в качестве руководителя влиятельного Фордовского Фонда, чтобы повернуть США к новому «Вьетнаму». В этом новом Великом обществе черные натравливались на белых, безработные — на работающих, а банкиры Уолл-Стрита пользовались сокращением требуемой профсоюзами заработной платы и сокращали расходы на инвестиции в инфраструктуру или уводили инвестиции за рубеж, туда, где были источники дешевой рабочей силы: в Азию или Южную Америку. Автор этих строк лично принимал участие в этой печальной главе истории Америки.

В начале 1960-х годов независимые политические инициативы де Голля были не единственной серьезной проблемой, с которой сталкивались управляющие Нью-Йорком и лондонским Сити финансовые круги. Еще в 1959 году внешняя задолженность США приблизительно соответствовала общей стоимости официальных золотовалютных резервов государства в размере около 20 млрд. долларов в обоих случаях. В 1967 году, когда кризис фунта стерлингов угрожал разорвать всю систему Бреттон-Вуда, общая внешняя ликвидная задолженность США возросла до 36 млрд., в то время как золотой запас сократился до одной трети суммы внешнего долга — 12 млрд. долларов.

Когда внешние краткосрочные долги США начали выходить за рамки имеющихся золотых запасов, некоторые изощренные финансовые институты совершенно правильно рассчитали, что что-то рано или поздно должно рухнуть. В своем первом обращении к Конгрессу в январе 1961 года президент Кеннеди отметил, что «с 1958 года разрыв между долларами, что мы тратим или вкладываем за рубежом, и долларами, вернувшимися к нам, существенно увеличился. Это общее отрицательное сальдо в нашем платежном балансе возросло почти на 11 млрд. долларов в течение последних трех лет, и держатели долларов за границей конвертировали их в золото в таких количествах, что это вызывало общий отток золота из нашего резерва на сумму около 5 млрд.».

Есть свидетельства того, что президент Кеннеди серьезно пытался блокировать растущую утечку долларов. Незадолго до своей смерти в послании Конгрессу 18 июля 1963 года Кеннеди предложил ряд мер, направленных на коррекцию растущей проблемы платежного баланса США с помощью мер, направленных на увеличение экспорта готовой продукции США и на основе противоречивого налога для выравнивания процента. Цель состояла в том, чтобы ввести налог в размере до 15 % на вложенный за границей американский капитал в целях стимулирования внутренних инвестиций американского капитала вместо иностранных.

Кеннеди не дожил до того, чтобы увидеть свою версию налога для выравнивания процента в качестве законопроекта. Когда проект наконец был принят в сентябре 1964 года, определенные влиятельные нью-йоркские и лондонские финансовые круги включили в него, казалось бы, невинные поправки, которые освободили от последствий нового налога одну страну — Канаду, ключевую часть Британского Содружества! Монреаль и Торонто стали, таким образом, широкой дорогой к огромной лазейке, которая обеспечивала продолжение оттока долларов США через посредничество контролируемых Лондоном финансовых структур. Это была одна из наиболее грамотных финансовых махинаций в истории Британии.

Выданные через иностранные филиалы американских банков зарубежным резидентам банковские кредиты были также освобождены от нового американского налога. Банки США боролись за открытие своих филиалов в Лондоне и в других подходящих центрах. Вновь лондонский Сити ловко добился того, чтобы стать основным центром мировых финансов и банков путем развития широкой новой «евродолларовой» банковской системы и кредитного рынка с центром в Лондоне.[59]

Фортуна снова начала поворачиваться спиной к Лондону, когда бывший «мировой банкир» приступил к спекулятивной скупке на рынке внешних долларов США. Банк Англии и лондонский сэр Зигмунд Варбург с помощью своих друзей в Вашингтоне, особенно заместителя госсекретаря Джорджа Болла, ловко привлекли доллары на лондонскую биржу евродолларов, которая должна была стать крупнейшим средоточием долларовых кредитов вне США. К 1970-м годам оцениваемая общая сумма составила примерно в 1,3 трлн. долларов «горячих денег», все они находились в «офшоре», то есть вне контроля какой-либо страны или центрального банка. Банки Нью-Йорка и брокерские фирмы Уолл-Стрита открывали свои офисы в Лондоне, чтобы управлять процветающим новым евродолларовым казино вдали от надоедливых глаз налоговых органов США. Банки США, как и крупные транснациональные корпорации, получали дешевые деньги на рынке евродолларов. В начале 1960-х годов Вашингтон сознательно оставил лазейки, которые должны были быть широко открыты для оттока долларов с американских берегов в новые «горячие деньги» евродолларового рынка.

Покупателями этих новых евродолларовых облигаций, называемых еврооблигациями, были неизвестные лица, цинично называемые играющими в эту новую игру лондонскими, швейцарскими и нью-йоркскими банкирами «бельгийскими дантистами». Эти еврооблигации были простым «носителем», нигде не регистрировались имена покупателей, что радовало т. н. «швейцарских» инвесторов, искавших способы уклонения от налогов, или даже основных баронов наркобизнеса, желавших отмыть незаконно полученные доходы. Что может быть лучше, чем перевести ваш черный наличный капитал в евродолларовые облигации с процентной ставкой дохода как у «Дженерал моторс»?

Как отмечал проницательный итальянский аналитик евродолларового процесса Марчелло ди Чекко, «еврорынок был важнейшим финансовым явлением 60-х годов, поскольку именно здесь кроются корни финансовых потрясений начала 1970-х».