СТОЛЕТИЕ ВОЙНЫ.(Англо-американская нефтяная политика и Новый Мировой Порядок) - Уильям Энгдаль

Ранее никогда экономические судьбы всего мира не контролировались таким узким кругом лиц с центром в Лондоне и Нью-Йорке. Англо-американские финансовые круги решили использовать свою нефтяную власть способом, который никто не мог даже предположить. Как верно они рассудили, именно возмутительность их замысла играла им на руку.

Египет и Сирия вторглись в Израиль 6 октября 1973 года, начав войну, известную под названием «Война Судного дня». Несмотря на популярные изложения, «Война Судного дня» не была простым результатом просчета, промаха или арабского решения нанести военный удар по государству Израиль. Вся совокупность событий вокруг начала октябрьской войны была срежиссирована Вашингтоном и Лондоном с эффективным использованием тайных дипломатических каналов, созданных советником по национальной безопасности в администрации Никсона Генри Киссинджером.

Киссинджер, в сущности, контролировал линию поведения и ответы Израиля через своего близкого друга Симху Диница, израильского посла в Вашингтоне. Кроме этого, Киссинджер культивировал каналы на египетскую и сирийскую сторону. Его метод заключался в передаче каждой стороне неверных критических сведений о другой с тем, чтобы гарантировать войну и последующее арабское нефтяное эмбарго.

Данные американской разведки, включающие перехваченные переговоры арабских официальных лиц и подтверждающие приготовления к войне, были надежно скрыты Киссинджером, к тому времени ответственным за разведку у Никсона. Война и события, за ней последовавшие, печально известная «челночная дипломатия» Киссинджера шли по сценарию Вашингтона в точном соответствии с бильдербергскими тезисами Сальтшёбадена, принятыми в предыдущем мае, примерно за шесть месяцев до начала войны. Арабские нефтедобывающие страны должны были оказаться козлами отпущения для ожидаемой гневной реакции мирового сообщества, в то время как ответственные за войну англо-американские круги тихо стояли на заднем плане.[64]

В середине октября 1973 года немецкое правительство канцлера Вилли Брандта заявило послу США в Бонне, что Германия сохраняет нейтралитет в ближневосточном конфликте и не позволит США доставлять Израилю оружие и боеприпасы с немецких военных баз. Мрачно предвещая аналогичные споры, возникшие 17 лет спустя, 30 октября 1973 года Никсон послал канцлеру Брандту резкую ноту протеста, скорее всего составленную Киссинджером:

«Мы признаем, что европейцы больше, чем мы, зависят от арабской нефти, но мы не согласны с тем, что ваша уязвимость становится меньше оттого, что вы отделяете себя от нас в деле такой важности… Вы отмечаете, что этот кризис не был случаем общей ответственности для Альянса и что военные поставки Израилю служили целям, не являющимся частью ответственности альянса. Я не верю, что мы можем делать такие тонкие различия…».[65]

Вашингтон не позволил бы Германии заявить о своем нейтралитете в ближневосточном конфликте. Однако же, что характерно, Британии было позволено ясно объявить о своей нейтральности, избегая таким образом последствий арабского нефтяного эмбарго. Лондон вновь искусно миновал ловушки международного кризиса, который он сам же и спровоцировал. Одним из огромных последствий 400 %-го повышения цен ОПЕК на нефть было то, что инвестиции сотен миллионов долларов «Бритиш Петролеум», «Ройял Датч Шелл» и других англо-американских нефтяных концернов в рискованное Северное море позволили добывать нефть с прибылью. Ведь интересным фактом того времени является то, что рентабельность этих новых нефтяных месторождений Северного моря была отнюдь не очевидна, пока Киссинджер не довел дело до нефтяного шока. Конечно же, это могло оказаться и просто неожиданным совпадением.

16 октября, после посвященного цене на нефть заседания в Вене, Организация стран-экспортеров нефти (ОПЕК) подняла цену на невероятные в то время 70 %, от 3,01 доллара до 5,11 доллара за баррель. В тот же день члены арабских стран ОПЕК, приводя в качестве причины американскую поддержку Израиля в ближневосточной войне, объявили эмбарго на всю продажу нефти в Соединенные Штаты и Нидерланды — главный нефтяной порт Западной Европы.

Саудовская Аравия, Кувейт, Ирак, Ливия, Абу Даби, Катар и Алжир объявили 17 октября 1973 года, что они снизят уровень добычи на 5 % в октябре по сравнению с сентябрем и затем будут снижать ее на 5 % в каждый последующий месяц, «пока Израиль не завершит свой выход со всех арабских территорий, оккупированных в июне 1967 года, и не будут восстановлены законные права палестинского народа». Начался первый мировой «нефтяной шок».

Важно то, что нефтяной кризис вошел в полную силу в тот момент, когда президент США все более лично впутывался в скандал, который впоследствии назвали «Уотергейтским делом». При этом Генри Киссинджер становился де-факто президентом, определявшим политику США в течение кризиса конца 1973 года.

Когда Белый Дом Никсона в 1974 году послал чиновника высшего ранга в Министерство финансов США для выработки стратегии по принуждению ОПЕК снизить цену на нефть, этого чиновника просто послали прочь. В докладной записке чиновник указал: «Именно банковские лидеры отмели прочь этот совет и добивались того, чтобы возросшие цены на нефть использовались программой "вторичной переработки". Это было роковое решение…».

Американское Министерство финансов возглавлялось Джеком Беннетом, который помогал проводить судьбоносную долларовую политику Никсона в августе 1971 года. Это Министерство разработало секретное соглашение с Валютным Агенством Саудовской Аравии, официально одобренное в феврале 1975 года в докладной записке замминистра финансов Джека Беннета на имя госсекретаря Киссинджера. По условиям соглашения, огромные новые саудовские сверхдоходы от продажи нефти должны были быть инвестированы в значительной степени в погашение дефицитов правительства США. В Саудовскую Аравию послали молодого инвестиционного банкира с Уолл-Стрит по имени Дэвид Малфорд из лондонской «Уайт Велд и K°» — ведущей фирмы по торговле еврооблигациями. Малфорд должен был стать главным «советником по инвестициям» в Центральном банке Саудовской Аравии, чтобы направлять саудовские нефтедолларовые инвестиции в правильные банки, естественно, в Лондоне и Нью-Йорке. Бильдербергский план работал точно так, как было задумано.[66]

Киссинджер, уже надежно контролируя все разведывательные данные США в качестве всемогущего советника по национальной безопасности президента Никсона, захватил также контроль и над внешней политикой США, убедив Никсона назначить его госсекретарем за несколько недель до начала октябрьской войны Судного дня. Киссинджер, находившийся всегда в центре событий, совмещал оба своих поста: главы совета по национальной безопасности в Белом Доме и госсекретаря — что никому не удавалось сделать ни до, ни после него. Ни один человек в течение последних месяцев правления Никсона не обладал столь абсолютной властью», как Генри Киссинджер. В качестве завершающего штриха Киссинджер получил в 1973 году Нобелевскую премию мира.

Вслед за тегеранской встречей 1 января 1974 года произошел еще один скачок цен более чем на 100 %, и базовая цена на нефть в ОПЕК составила 11,65 доллара. Это было сделано по неожиданному требованию иранского шаха, которого об этом тайно просил Генри Киссинджер.

Шах буквально за несколько месяцев до этого противился повышению цен ОПЕК до 3,01 доллара из опасений, что это вынудит западных экспортеров повысить цену на промышленное оборудование, которое шах закупал, преследуя амбициозные планы по индустриализации Ирана. Вашингтонская и западная поддержка Израиля в октябрьской войне усилила возмущение на встречах ОПЕК. А Киссинджер даже не проинформировал свой собственный Государственный департамент о своих тайных махинациях с шахом.[67]

С 1949 до конца 1970 года цены на ближневосточную сырую нефть в среднем составляли около 1,90 долларов за баррель. Они поднялись до 3,01 доллара в начале 1973 года, когда на роковом собрании Бильдербергской группы в Сальтшёбадене обсуждалось неотвратимое 400 %-ное будущее повышение цены ОПЕК. К январю 1974 года это 400 %-ное повышение было свершившимся фактом.

Социальные последствия нефтяного эмбарго на Соединенные Штаты в конце 1973 года можно описать как панику. В течение всего 1972 и в начале 1973 года большие транснациональные нефтяные компании во главе с «Экссоном» проводили необычную политику создания скудного внутреннего резерва сырой нефти. Им позволялось это делать после ряда странных решений президента Никсона, принятых им по совету своих помощников. В результате, когда в ноябре 1973 ударило эмбарго, более драматических последствий трудно было себе представить. В то время Белый Дом отвечал за контроль над нефтяным импортом США, согласно Акту о торговых соглашениях США от 1959 года.