СТОЛЕТИЕ ВОЙНЫ.(Англо-американская нефтяная политика и Новый Мировой Порядок) - Уильям Энгдаль

Но 22 ноября 1963 года Джон Кеннеди был убит в Далласе, Техас. Новоорлеанский судья Джим Гаррисон, в то время вовлеченный в расследование в качестве окружного прокурора Нового Орлеана, и многие годы спустя продолжал настаивать, что это убийство было осуществлено ЦРУ с помощью ряда фигур из организованной преступности, включая Карлоса Марчелло. Среди прочего, за несколько дней до своей гибели Кеннеди после переговоров с бывшим генералом Дугласом А. Макартуром был готов выйти из Вьетнама; это изменение политики подтверждал и его близкий друг и советник Артур Шлезингер.

Причины убийства Джона Ф. Кеннеди являются предметом многочисленных спекуляций, которые начались уже в ноябре 1963 года. Но ясно, что молодой президент продвинулся по целому ряду стратегических направлений, чтобы сформировать свою собственную американскую политику, путь, на котором пункт за пунктом начинали возникать противоречия с влиятельными финансовыми и политическими интересами, управлявшими либеральным истэблишментом Восточного побережья. Более чем за два года до своей роковой поездки в кортеже по Дили Плаза в Далласе в мае 1961 года Кеннеди приезжал в Париж, где лично встречался с генералом де Голлем.

В своей книге «Воспоминания надежды» де Голль дает выразительную личную оценку американскому президенту. Кеннеди представил де Голлю американские аргументы в поддержку диктатуры Нго Динь Зьема в Южном Вьетнаме и первые меры, предпринятые для высадки подразделений американского экспедиционного корпуса под прикрытием экономической помощи этой стране в Юго-Восточной Азии. Кеннеди убеждал де Голля, что было важно создать бастион против советской экспансии в Индокитае. «Но вместо одобрения, как он того хотел, я сказал президенту о том, что он ступил на неверный путь», — пишет де Голль.

«Вы обнаружите, — говорил де Голль Кеннеди, — что в этом регионе вас ждут бесконечные неприятности». Далее де Голль детально изложил свои соображения. «Кеннеди выслушал меня». Де Голль завершает свое описание: «Кеннеди покинул Париж. Я имел дело с человеком, чей возраст и чье оправданное честолюбие вызывали огромные надежды. Он, как мне показалось, был готов взлететь в небо подобно некой большой птице…» Со своей стороны, по возвращении в Вашингтон он сказал 6 июня в «Обращении к американскому народу», что нашел в генерале де Голле «мудрого советника на будущее и информативный справочник по истории, которую он сам помогал творить… Нет другого человека, которому я мог бы доверять больше».

Создается впечатление, что некоторые влиятельные силы в англо-американском мире испытывали меньше энтузиазма по поводу перспектив такого доверия между французским генералом и молодым американским президентом, который становился все более уверенным в изменении направления внешней политики Соединенных Штатов. Когда Линдон Джонсон стал президентом 22 ноября 1963 года, его никак нельзя было бы обвинить в том, что он подает подобные надежды. Линдон Джонсон как президент никогда не осмеливался бросить вызов могучему влиянию Уолл-Стрита.[57]

При Линдоне Б. Джонсоне ситуация во Вьетнаме быстро переросла из «технических консультаций» ЦРУ в полномасштабный военный конфликт, с вливанием десятков миллиардов долларов и пятисот тысяч людей в форме в обреченную на провал войну в Юго-Восточной Азии. Эта война поддерживала рынок облигаций Уолл-Стрита, который был занят финансированием рекордного уровня государственного долга США, пока некоторые связанные с обороной предприятия американской промышленности сохраняли свои прибыли, делавшиеся на азиатской кампании. Сохраняющаяся экономическая стагнация в США, беспокоившая политикана Джонсона, казалось бы, была преодолена с помощью бума военных расходов таким образом, что в 1964 году ему была обеспечена победа над республиканцем Барри Голдуотером. Но эта «победа» стоила слишком дорого.

Столкнувшись с необходимостью решения проблемы обветшавшего жилого фонда американских городов, 20 августа 1964 года президент Джонсон подписал «Билль о равных правах». Подписывая его, он хвастался с характерной для него бравадой: «Сегодня впервые в истории человеческой расы великая нация способна и готова взять на себя обязательства по искоренению нищеты среди своего народа». Война с бедностью и Великая социальная программа Линдона Б. Джонсона, как он ее называл, вряд ли ликвидировала бы нищету. Но она обеспечила дополнительное оправдание крупнейшего бюджетного дефицита и финансового грабежа в современной истории, так хорошо профинансированных европейскими долларами.

В середине 1960-х годов миллионы американских молодых людей были согнаны в колледжи, что стало формой «скрытой безработицы», университетское студенческое население выросло с менее чем 4 млн. в 1960 году до почти 10 млн. в 1975 году. Это было оправданием для Уолл-Стрита, чтобы перевести дополнительные миллиарды долларов в гарантированные государством облигации университетского строительства. Инвестиции в расширение реальной индустриальной экономики были отодвинуты в сторону в этой «постиндустриальной» или «обслуживающей экономике» подобно тому, как в конце прошлого века шла к саморазрушению Британия. Расходы на социальное страхование и социальное обеспечение возросли, поскольку целые слои населения были брошены на мусорную свалку постоянной безработицы.

В 1966 году расходы космической программы НАСА достигли пика в 6 млрд. долларов и затем ежегодно сокращались Джонсоном. Технологическая поддержка в американских университетах начала стагнировать, а затем снижаться на фоне того, что студентам в это время рекомендовалось продолжать карьеру в области «социальных отношений» и заниматься дзен-медитациями. Университетское образование, тогда еще сердце Американской Мечты, преобразовывалось в низкокачественное массовое производство, поскольку в 60-е годы стандарты были умышленно снижены.

Доля инвестиций в транспорт, объекты электроэнергетики, водоснабжения и другую необходимую инфраструктуру в экономике начала неуклонно снижаться. «Если нас больше не заботит производство промышленных товаров, то зачем больше вкладывать в дороги и мосты, чтобы доставлять их на рынок?» — рассуждали нью-йоркские банкиры.

Для реализации этой политики фактического изъятия инвестиций из экономики Соединенных Штатов, как осознали в 1960-е годы наиболее дальновидные из англо-американского истеблишмента, нужно было изменить традиционную американскую приверженность к научно-техническому прогрессу. Связанная с войной во Вьетнаме мгновенно вспыхнувшая контркультура «власти цветов» Олдоса Хаксли и Тимоти Лири была частично работой англо-американского либерального истеблишмента в этом направлении. В сверхсекретном исследовательском проекте ЦРУ под кодовым названием «МК-Ультра» британские и американские ученые приступили к экспериментам с использованием психоделических и других изменяющих сознание наркотиков. К середине 60-х годов этот проект нашел свое завершение в так называемом движении хиппи, которое иногда связывают с началом новой эры мышления или «Эрой Водолея». Его героями были рок-певцы и пропагандисты наркотиков, такие как «Роллинг Стоунс», жертва ЛСД Джим Моррисон и писатель Кен Кизи. Мистическая иррациональность быстро заменила веру в научный прогресс миллионам американских юношей и девушек.[58]

Правительственные обязательства в области научного и промышленного развития были отброшены, поскольку администрация Джонсона приняла уолл-стритовскую «постиндустриальную» политику. Новая молодая элита, занятая личными удовольствиями и с цинизмом относящаяся к национальным целям, начинала выходить из стен американских колледжей, стартуя в Гарварде, Принстоне и в других так называемых элитных университетах. Как выразился гарвардский профессор Тимоти Лири, они «включили, настроили и бросили».

Чтобы трансформировать живую мысль, оглушить разум и подготовить население к принятию предстоящих потрясений, менеджеры американских корпораций и промышленных предприятий обратились к новой форме обучения: «заседания Т-групп» или «тренировка чувствительности», которые проводились приглашенными из Национальных научно-исследовательских лабораторий психологами. Для тех, кто сам не участвовал в Т-группах (группах тренинга), волнения и споры, вызываемые групповым движением, могут показаться чем-то загадочным. Члены группы на вопрос о своих ощущениях обычно отвечают примерно так: «Группа действительно дает результат, но какой — точно объяснить не могу. Каждый должен выяснить это для себя сам». Люди были настолько заняты попытками стать чувствительнее и понимать чужие дефекты, что упустили из виду тот факт, что страна потеряла целеустремленность.