Период распада (Третья мировая война) Часть 1 - Александр Маркьянов

И проблема была в том, что американцы зависели от румын в плане прикрытия. Если бы румын перестало что-то устраивать — они могли бы просто прервать аренду кораблей, сдать обратно вертолеты — а если бы американцы открыли суть схемы Турция похлопала бы в ладоши, сделала обиженное лицо и ссылаясь на проклятую конвенцию — приказала бы вывести военные корабли из Черного моря.

Поэтому то — американцам пришлось согласиться на операцию, которую они должны были проводить сегодня. Операция эта была разработана в самом Бухаресте и проводить ее должны были Орлы — батальон румынского спецназа, натасканный американцами. Американцы должны были только предоставить разведданные и транспортные вертолеты для высадки — использовать свои, наземного базирования, а равно перебрасывать спецназ в Одессу, хотя бы и в закрытую зону порта и с соблюдением всех мер предосторожности — румыны не решились. Румынский генеральный штаб и военная разведка, среди старших офицеров которой было немало выходцев из Секуритаты, наводившей ужас и отлично подготовленной разведки времен Николае Чаушеску, отлично понимали всю степень разложения и предательства в миротворческих силах румынской зоны ответственности, и понимали что новость о переброске в Одессу спецназа тотчас станет известной и может спугнуть намеченный объект и сорвать встречу и всю операцию. По той же самой причине — наблюдение за зоной операции производилось не с тактических беспилотников — а со стратегического ГлобалХоук, передающего данные по отдельному, зашифрованному каналу. Остальное же брали на себя румыны — захват как главаря местной мафии, так и русских агентов, причем по предварительной договоренности русских следовало передать американцам — а вот мафиози румыны оставляли себе. Почему — несложно было догадаться, скорее всего отпустят за выкуп.

Вот таки воевали.

Учитывая предполагаемый высокий уровень подготовки русских агентов, а так же то, что их личность точно так и не удалось остановить — решили идти от противного, то есть не пытаться вычислить, выследить русских агентов — а следить за мафиози. В его ближайшее окружение Сигуранце удалось внедрить своего агента, и все что он должен был сделать — это отследить контакт мафиози с русскими оперативниками и раздавить одноразовый передатчик, выполненный в виде ключа. Проблема была в том, что не было известно ни точное время ни место контакта мафиози с русскими — а потому Глобал Хоки раз в день сменяли друг друга над Одессой, в оперативном центре каждые шесть часов сменялся персонал, а румынские спецназовцы бездельничали на борту и уже несколько раз успели цапнуться с американцами, в результате чего побывали в воде. Операция шла одиннадцатые сутки.

Примерно в семь часов по местному времени в здании, которое было целиком выкуплено мафиози, и которое раньше принадлежало какому то музею наметилось какое-то оживление. Это оживление не укрылось от всевидящего ока американского беспилотного разведчика, описывающего круги над Одессой на девятнадцати тысячах метров — он бесстрастно отфиксировал все, что увидел и передал картинку на монитор в центре слежения корабля вспомогательного флота ВМФ США Регулюс. Плохо выспавшийся оператор четвертой смены — сдавать ее нужно было в двенадцать, а потом никаких развлечений, только жрешь да слоняешься по судну — служащий компании Нортроп Грамман Ник Пеле устало зевнул, отхлебнул кофе, потом включил запись.

— Сейчас… семь… семь ноль-три по местному. Движение на станции сорок три. Судя по всему — объект Барон проснулся и готовится к выезду.

После чего, Пеле еще раз зевнул и протянул руку к собственной, выкрашенной в красный цвет чашке.

Кофе там, конечно же, не оказалось…

Пеле жалобно посмотрел на своего соседа, натурализованного японца по имени Сёку.

— Чья очередь идти за кофе?

— Твоя — безжалостно сказал японец — я ходил прошлый раз. И долей там воды… мало было в последний раз.

Вздохнув, Ник Пеле взял свою и чужую чашки, прошлепал в коридор, там где стоял общественный кофейный автомат. Воды там и впрямь было немного, но на две чашки должно было хватить. Злорадно улыбнувшись, Ник подставил чашку и открыл краник.

Хорошо хоть не шторм… Прошлый раз его чуть наизнанку не вывернуло.

Ник Пеле никогда не был военным и не хотел им стать — да вот, пришлось. Его отец работал в корпорации Дженерал Моторс, в те благословенные времена, когда такие компании считались слишком большими, чтобы обанкротится. От отца ему достался полностью выкупленный дом в Детройте, который теперь стоил ровно двадцать процентов от того, что заплатил за него его отец и небольшая квартирка в Санта-Барбаре, она так сильно в цене не упала, потому что Калифорния еще держалась. Детройт на данное время почти полностью вымер, некогда один из самых процветающих городов Америки, автомобильная столица мира теперь представлял из себя страшное зрелище: сорокаэтажные заброшенные небоскребы, где на нижних этажах жили бездомные и огромные, заброшенные цеха, ставшие пристанищем негритянским бандам. Детройт из столицы автомобильной превратился в столицу криминальную, на улицах по ночам стреляли из автоматов, а нормального квартала теперь было днем с огнем не сыскать. Детройт стал в каком то смысле символом Америки — будущей Америки, распавшейся Америки где жизнь ни черта не стоит.

Его уволили в девятом году, когда обанкротился Дженерал Моторс. Просто уволили вместе с тысячами других работников, сказали «тейк ит изи» — и вышвырнули на улицу. Несколько лет он не мог найти постоянной работы, перебивался временными, работая по десять-двенадцать часов в день. Потом наконец работа нашлась, все же у него было высшее образование и опыт работы со сложными компьютерными системами. Работа нашлась в том единственном секторе американской экономики, где людей постоянно не хватало.

Это был сектор безопасности. Сектор войны.

Пройдя полугодовые курсы Ник Пеле получил удостоверение пилота-оператора беспилотных летательных аппаратов и специалиста по информационному обеспечению. Он мог управлять аппаратами типа Reaper и Predator — а вот Global Hawk, с которого они сейчас получали информацию, в управлении не нуждался, ему просто надо было посылать запросы и получать в ответ информацию. Что он и делал, заступая на дежурство и наблюдая за жизнью одесского мафиози с высоты нескольких тысяч метров и не видя в этом ничего романтичного или радостного.

Он знал, что ему придется поехать на войну, и честно говоря даже образовался, когда узнал, что придется поехать сюда. Действительность же оказалась не столь радостной — большое грузовое судно, нередкие жестокие штормы — ему, до этого ни разу не выходившему в море каждый шторм переживался особенно тяжело. Он знал о том, что здесь происходит только по кратким репортажам CNN — русские, воспользовавшись слабостью Украины попытались аннексировать ее чтобы восстановить империю зла — а хорошие американские ребята надавали им хороших пинков под зад и заставили убираться вон. Теперь на территории Украины миротворцы, еще немного помочь — и Украина будет настоящим государством, идущим по пути демократии, которое уже не будет легкой добычей для имперской России. Здесь же была грязь, война всех против всех, уставшие, озлобленные спецназовцы. Они ходили в рейды — а он обеспечивал их разведывательной информацией, наносил удары с беспилотных самолетов. Редко — но все же такое бывало, что спецназовцы возвращались не все, привозили с собой трупы, да в таком состоянии, что невозможно было смотреть без содрогания. А если они возвращались все — все равно в их глазах была смерть и какое-то время к ним лучше было просто не подходить.

Он не считал себя был комбатантом, никогда раньше не был в Крыму, не знал его историю и никогда не претендовал на землю Крыма. Ему до одного места были все местные разборки и наплевать было на национальные интересы Америки — он и на выборы-то никогда не ходил. Просто он был американским гражданином, который не нашел никакой работы кроме этой…

Вернувшись с кофе, он отхлебнул из своей кружки, вторую отдал японцу. Тот хлебнул, поморщился…

— Какая гадость…

— Другого нет.

— Как резина жженая. Надо было три в одном в Александрополисе брать

— На всю командировку не наберешь. Моряки же пьют…

— Они тупые, им до дверцы.

Еще раз отхлебнув на самом деле отвратного, едва теплого — нагревательная спираль барахлила — кофе, специалист Пеле глянул на экран. На нем уже Роллс-Ройса не было…

— Ого!

Какой все-таки придурок этот мафиози. Для чего нужно ездить на такой вот приметной, единственной в городе машине? Что он пытается этим доказать? Что он круче всех? У Пеле уже развился циничный взгляд на вещи и на жизнь и он мог с уверенностью сказать- что перед летящей с Предатора ракетой равны все, и миллионеры и простые комбатанты, которым до сих пор почему то неймется. Если бы этот миллионер имел бы хоть чуточку мозгов — он заказал бы себе бронированный черный Субурбан, такой же, какой применяют гражданские контрактники и международные организации. И родную ДжиЭмСи[50] поддержат и сделают задачу отслеживания машины в дорожном движении на улицах Одессы гораздо более сложной задачей — для уверенного отслеживания тогда придется метить машину радиометкой. А тут…