Забытое королевство - Петр Гуляр

За время долгих путешествий и пребывания среди племен Китая и приграничья Тибета, Туркестана и Сибири, Индокитая и Таиланда, а также других областей Юго-Восточной Азии я пришел к выводу, что все нынешние племенные народы четко делятся на две категории — отмирающие и нарождающиеся. Под первой категорией я подразумеваю те из них, которые как будто утратили волю к жизни, словно срок их земного существования подошел к концу. Они исчерпали в себе стремление развиваться дальше, у них нет желания куда-либо в жизни продвигаться. Их не интересует ни возможность улучшить свою судьбу при помощи учебы, ни вообще что-либо, что происходит за пределами тех горных уголков, где они ютятся. Их не взволновало даже наступление эпохи аэропланов и автомобилей, усовершенствованных методов обработки земли и чудес современной медицины. У них нет желания исследовать эти чудеса, да они и не воспринимают их как нечто имеющее отношение к ним лично. Они хотят только одного — чтобы их оставили в покое и они могли бы и дальше влачить свое примитивное существование. Когда их со всех сторон сжимают более агрессивные соседи, они пассивно уступают тем свои земли и тихо, стыдливо уходят в еще более глухие места неприступных гор. Они вяло, безрезультатно сопротивляются попыткам правительств и миссионеров втянуть их в водоворот цивилизованной жизни. Они соглашаются даже надевать иностранную одежду и покорно ходят в миссию на церковные службы, однако только в ответ на подарки, убеждения и давление. В глубине души им это неинтересно. Они статичны — их невозможно каким бы то ни было образом подтолкнуть или развить, а когда цивилизационный процесс становится слишком стремительным или жестким, они просто погибают, не в силах этого вынести. Их миссия на земле завершилась, и они обречены на исчезновение — и наверняка исчезнут, возможно, через несколько десятилетий, под непрекращающимся напором более агрессивных и цивилизованных народов, которые в поиске нового жизненного пространства стремятся заполнить все свободные уголки планеты. Они либо тихо вымрут, либо растворятся в межнациональных браках с другими, более жизнеспособными расами. К этой категории отживающих свой век племен я отнес бы мяо, белых лису, чжунцзя, боа и многие другие народы, рассеянные по всей Азии от Камчатки до Новой Гвинеи. Их борьба с миром — если таковая вообще имела место — окончена, и конец их уже близок, несмотря на то, что мировые правительства и добросердечные миссионеры продолжают их опекать.

Племена второй категории тоже могут на первый взгляд показаться статичными или бездействующими, однако при внимательном наблюдении и анализе эта иллюзия рассеивается. Прежде всего стоит отметить, что они разительно отличаются от слабых племен даже физически. Как правило, они высокого роста, сильные и красивые. В основной сфере своей деятельности они проявляют бурную активность; в них нет ни боязливости, ни застенчивости — они агрессивны, безжалостны и хитры, а то и по-настоящему умны. Поначалу чудеса цивилизации могут их ошеломить, однако они быстро к ним привыкают и стараются извлечь из них пользу. Они не боятся общаться с представителями более продвинутых культур или путешествовать в их края, а попавшись на уловку, с готовностью усвоят ее, да еще и придумают в ответ другую. Современное образование и школы их не пугают. Они всегда готовы воспользоваться преимуществами современной медицины, воспринять новые методы ведения сельского хозяйства и новые разновидности овощей и домашних животных. Они стараются изучить, как нынче ведется коммерция, интересуются политикой — настолько, насколько она затрагивает границы их территории и жизненные интересы. Они смелы, сообразительны, и из них получаются отличные солдаты. Можно не сомневаться в том, что такие энергичные племена добьются в будущем большого успеха и будут играть важную роль в событиях, которым предстоит случиться в Азии. Если некоторые из них в прошлом выглядели пассивными, то причиной тому была их изоляция, проистекавшая из отсутствия коммуникаций, тиранический деспотизм их невежественных правителей и, возможно, результаты венерических и иных болезней. По мере повышения уровня образования и улучшения медицинских услуг эти полные жизни, бодрые, красивые народы немедленно и с большим блеском объявятся на мировой арене. Их музыка и танцы, их богатые артистические таланты и вдохновляющее, пылкое жизнелюбие еще обогатят собой мир. К племенам будущего, без сомнения, следует отнести наси, тибетцев, миньцзя, черных ицзу и черных лису. Последнее племя входит в состав черных ицзу — их не следует путать с белыми лису или белыми ицзу.

Черные ицзу обитают в Даляншане — гористой области протяженностью в восемьсот километров и шириной чуть более ста пятидесяти километров, отделяющей огромную китайскую провинцию Сычуань от недавно созданной провинции Сикан. Черными ицзу называют исключительно «благородных и», или, как они сами себя величают по-китайски, хэй кудо («черная кость»). Другое название этого народа — лоло — является уничижительным, и употреблять его при них не следует. В разговоре лучше всего называть их «хэй и» («черные и»), поскольку неосторожный выбор слова может повлечь за собой немедленную гибель. Я предпочитаю называть их «благородными и», поскольку люди их племени, почти без исключений, имели наиблагороднейшую внешность, какую мне доводилось в жизни встречать. Они очень высокого роста и несут себя с королевским достоинством. Кожа их ни в коем случае не черная, но, как у некоторых мулатов, имеет оттенок шоколада со сливками. Глаза у них большие, блестящие, в глубине всегда сверкающие огнем, а черты лица — орлиные, почти что римские. Волосы — черные, слегка вьющиеся и очень мягкие; они причесываются специфическим образом, присущим только их народу. Собрав волосы в пучок, их пропускают через отверстие в верхней части высокого синего или черного тюрбана, откуда они свисают, как хвост, либо, что встречается чаще, торчат вверх, как миниатюрная пальма, плотно обмотанные черными шнурами. Волосы для ицзу обладают священным значением, и никто под страхом смерти не смеет к ним прикасаться. Они верят, что через этот непокрытый пучок волос с ними общается божественный дух — по нему, как по проволоке или антенне беспроводной связи, в мозг, словно радиоволны в приемник, поступают сигналы божественной воли.

Парадный наряд черных ицзу — это черная куртка, подпоясанная кожаным ремнем, расшитым жемчугом. К ней прилагаются невероятной ширины штаны, которые скроены таким образом, что задняя часть свисает чуть ли не до лодыжек. Обычно сшитые из шелка ярких расцветок — алого, синего, ядовито-зеленого, желтого или фиолетового, — они подвязываются у лодыжек ткаными лентами. В парадном платье мужчина также обязан носить в виде серьги кусок янтаря формой и размером с яблоко, к которому внизу подвешен коралл размером с вишню. Довершает наряд доходящий до щиколоток тканый шерстяной плащ под названием «чарва» из мягкой серой или черной овечьей шерсти, который набрасывают на плечи. Женщины также носят поверх платья чарву. Когда я впервые увидал женщин благородных и, мне почудилось, будто меня окружают итальянские принцессы и графини эпохи Ренессанса. В длинных струящихся юбках, куртках с чудесным потускневшим шитьем, широкополых шляпах, высоких серебряных воротниках и грандиозных жемчужных серьгах, доходивших до плеч, они стояли передо мной, рослые, красивые и надменные, с глазами, полными огня, и легкой улыбкой, едва трогавшей их благородные, точеные черты… Мне тут же захотелось низко поклониться и поцеловать им руки. Если бы не забота моих покровителей, которые отпустили меня в поездку по их опасным краям только после тщательнейшего инструктажа по поводу того, как следует вести себя среди ицзу, я наверняка поддался бы этому глупому порыву — и тем самым нанес бы им оскорбление, которое можно было бы смыть разве что кровью. Я ограничился низким поклоном.

У благородных ицзу нет короля, городов или деревень. Каждый клан занимает четко определенную территорию их обширного края, и каждое семейство клана живет в собственном замке, обычно расположенном на вершине горы, в некотором отдалении от соседей. Глава клана, в соответствии с его статусом и значимостью, имеет титул князя, маркиза или барона. Замки ничем не напоминают средневековые строения в Европе — это просто деревянный частокол, хорошо укрепленный камнями и глиной, с крепкими воротами. Его строят на горе, чтобы легче было его защищать, и стража день и ночь обозревает окрестности, чтобы не упустить приближения врагов. Строения внутри стен выглядят так же непритязательно — это просто скопление захудалых хижин из бамбуковых стеблей или древесных веток с низкими потолками и тесовыми крышами. Внутри хижин царит безупречная чистота — на тщательно выметенном глинобитном полу не потеряется и булавка. Меблированы они тоже очень скромно: квадратный столик, несколько скамеек, один-два сундука и круглый, выложенный камнем очаг, вырытый в полу, над которым обычно кипит чайник. В главной хижине иногда стоит большое кресло, покрытое тигровой или леопардовой шкурой, за которым на стене висят щиты и копья. Это — трон главы клана. Постелей нет — ицзу спят на голом полу вокруг очага, завернувшись в свои чарвы. Поистине спартанское существование.