В Россию с любовью - Сергей Донской

Мозг услужливо напомнил Громову о существовании дочери Северцевой, проживающей вместе с родителями. Молодежь мало интересуется вкусами своих предков, а уж их болячки им и вовсе по барабану. Но хуже всего, мрачно подумал Громов, что некоторые нынешние детишки за деньги отца родного не то что продадут — угробят, не особо терзаясь угрызениями совести. Неужели Северцева-младшая из этой подлой породы мелких хищников? Как, кстати, ее зовут?

Последний вопрос был задан вслух, слегка озадачив вдову летчика.

— Кого? — удивилась она.

— Я имею в виду вашу дочь, — улыбнулся Громов. — Надеюсь, девушка сумеет стать вам опорой в этот трудный час.

— А вот Региночку, пожалуйста, оставьте в покое! — заявила Северцева. Она была уже не только вдовой, но и матерью. Ее грудь выпятилась вперед, как у наседки, защищающей свой выводок.

— Значит, ее зовут Региной, — подытожил Громов, пропуская мимо ушей все, кроме интересующего его имени. — Сколько ей лет? Она учится? Работает?

Северцева переступила с ноги на ногу, давая понять, что затянувшийся разговор начинает ее тяготить. Женщина и сама по себе весила прилично, а тут еще беда, свалившаяся ей на плечи. И все же Громов не мог дать ей поблажки. Задавая один вопрос за другим, он умело выпытывал интересующие его подробности, но чем оживленнее становилась речь Северцевой, тем больше рассеивалось его внимание. За те сорок минут, которые он провел в магазине, сюда заглянули лишь две покупательницы. У девчушки из отдела женского белья, похоже, слипались уже не только губы, но и глаза. Брюнетка переключила всю свою энергию на ногти, выкрашенные в голубой покойницкий цвет, которые подверглись остервенелой обработке пилочкой. Ей, всегда способной найти себе подходящее занятие, можно было только позавидовать. Громов же давно закончил осмотр коллекции коробочек, выставленных на прилавке, и теперь от нечего делать мял сигаретную пачку в кулаке, подавляя усиливающиеся приступы зевоты.

Девятнадцатилетняя Региночка, о которой Северцева была готова рассказывать до бесконечности, почему-то представлялась ему существом кудлатым, пучеглазым и писклявым. Что-то вроде говорящей куклы, рекламируемой ее создательницей. Пару раз Громову казалось, что у него сведет челюсти от вежливых улыбок, которыми приходилось одаривать увлекшуюся рассказчицу. И все же его стойкость была вознаграждена. Как только речь зашла о женихе Региночки, впервые возникшем на семейном горизонте Северцевых пару месяцев назад, затронутая тема сделалась намного интереснее.

Жениха звали Валентином Мезенцевым. На полголовы выше рослой Екатерины Павловны (это было сообщено с явным уважением), плечистый, с военной выправкой да еще и при усах («Словно гусар какой-то», — ласково заметила Северцева грудным голосом). Выслушав еще несколько лестных характеристик, данных Валентину (ухоженный, аккуратный, подтянутый), Громов поймал себя на желании одернуть пиджак и выпятить грудь колесом. Неизвестно, как относилась к жениху сама невеста, но ее родную мать трудно было обвинить в критическом к нему отношении.

— И где же он служит, этот бравый вояка? — осведомился Громов.

— Почему вояка? — обиделась Северцева. — Он предприниматель. Характер его деятельности в точности мне неизвестен, но Валентин относится к той породе мужчин, которые твердо стоят на ногах, вы понимаете, что я имею в виду?

Громов, расслабленно облокотившийся на прилавок, утвердительно кивнул, хотя светлый образ предпринимателя с гусарскими усами и военной выправкой с трудом укладывался у него в голове.

— Сколько же лет этому вашему Валентину? — спросил он.

— Почему моему? — обиделась Северцева еще сильнее. — Валентин ухаживает за Региночкой, а не за мной. Вы знаете, он ни разу не появился в нашем доме без шикарного букета и коробки конфет.

«А однажды мог прихватить термос, — мысленно добавил Громов. — Сюрприз для будущего тестя. Если это так, то поставки роз и шоколада в дом Северцевых на этом прекратятся. Уже прекратились».

— Так сколько, вы говорите, ему лет? — он вопросительно взглянул на собеседницу.

— Ну… — Северцева сделала вид, что задумалась. — Под сорок, наверное.

Это означало: за сорок и, скорее всего, с приличным гаком.

— Не мальчик, — хмыкнул Громов.

— А что хорошего в мальчиках? — искренне удивилась Северцева, которой в ее возрасте и сорокапятилетние мужчины должны были казаться молодыми.

— Вы меня спрашиваете?

Громов поднял брови, но его ирония осталась незамеченной. Слишком серьезной была эта тема для Северцевой, чтобы отвлекаться по пустякам.

— Дискотеки? — с жаром восклицала она, забыв о всякой конфиденциальности. — Студенческие общежития? Модный прикид из секонд-хенда? Нет уж, увольте! — Она горячилась так, словно Громов был тем самым юнцом в модном прикиде, который пригласил ее на дискотеку, чтобы после воспользоваться ее наивностью и неопытностью. — Мужчина в первую очередь должен уметь зарабатывать на жизнь, чтобы…

— Содержать семью, — подхватил Громов. — Скажите, Екатерина Павловна, а Валентин… простите, не знаю его отчества… он холост?

— Он расстался с прежней женой буквально через неделю после знакомства с Региночкой, — холодно заявила Северцева. — И знаете, меня как-то мало волнует его прошлое…

«Вас — да». Громов понимающе кивнул и умолк, пережидая, пока от прилавка отойдет угрюмый парень, возникший в магазине.

Он уже покрутился возле отдела женского белья, но, так и не подобрав себе там ничего по вкусу, занялся изучением парфюмерии, поглядывая почему-то чаще на Громова, чем на выставленный товар. Тонкие ароматы, витавшие здесь, плохо вязались с обликом этого типа. Несмотря на вполне гражданскую одежду, он ассоциировался у Громова с совсем иными запахами: оружейной смазки, раскаленного металла, горелого пороха. Тем не менее парень ограничился приобретением сладковатых цветочных духов, с которыми удалился. Глядя ему вслед, Громов подумал, что если он вручит подарок своей девушке с таким мрачным видом, то на благодарную улыбку ему лучше не рассчитывать.

— Видали? — прокомментировала Северцева, когда посетитель вышел. — Юноше лет двадцать, он мил и обаятелен. Но! — Ее палец многозначительно вскинулся вверх. — Он купил своей подруге самые дешевые духи, которые смог здесь найти. Это о чем говорит?

«О том, что покупка могла быть сделана только для отвода глаз», — мысленно ответил Громов, а вслух послушно спросил:

— О чем же это говорит?

— Это иллюстрирует главное отличие мальчика от настоящего мужчины! — торжествующе провозгласила Северцева. — Валентин, например, обычно дарил Региночке настоящие французские «Кокто» или даже «Ма Белль»…

— Обычно, — пробормотал Громов. — Дарил… Он что же, исчез?

— Как это — исчез? Почему вдруг — исчез? — Грудь Северцевой под черной кофточкой заколыхалась, словно ей был нанесен запрещенный удар ниже пояса.

— Но на похоронах вашего мужа он вряд ли появился, м-м? — Громов прищурил один глаз. — Какая-нибудь неожиданная командировка, верно?

— Да, командировка! — заявила Северцева с пафосом. — И вовсе не неожиданная. Валентин за две недели до отъезда предупреждал, что в конце июля или начале августа у него появятся неотложные дела за границей. Что здесь плохого? Человек деньги зарабатывает! Между прочим, Валентин выслал нам приличную сумму, как только узнал про наше горе.

— Откуда?

— Из Канады, кажется. Точно не знаю. Деньги поступили по линии «Вестерн Юнион».

— Позванивает? — поинтересовался Громов с напускным безразличием, мудро опустив окончание фразы: «ваш спонсор».

— А как же! — обрадовалась Северцева. — Обещает не сегодня-завтра появиться. И ваш скепсис совершенно неуместен. — Она нависла над своим прилавком, как над лекторской трибуной. — Чтобы вы знали, о лучшей паре для своей дочери я не могла и мечтать. С тех пор как в нашем доме появился Валентин, я за свою дочь совершенно спокойна. Видели бы вы Региночку! — Северцева закатила глаза. — Девочка прямо-таки светится от счастья, она не ходит, а летает…

Громов хотел было напомнить расчувствовавшейся вдове, что с момента гибели Григория Петровича не прошло и девяти дней, на протяжении которых его дочери порхать не следовало бы, но сдержался. Зачем лишний раз напоминать людям о смерти? Смерть и сама напомнит о себе, каждому в свой час.

— Приятно будет с ней познакомиться. — Громов растянул губы в улыбке.

— С Региночкой? — тупо спросила Северцева.

— Разумеется.

— Но что нового она может вам сообщить?

— Разберемся, — сказал Громов. — Так где я могу найти вашу дочь?

— Ну… В такое время она обычно сидит дома над конспектами. Не хотелось бы, чтобы вы ее отвлекали от учебы.