Канатные плясуны - Андрей Костин

— Замолчи! — взвизгнула Джессика. — Заткнись, или меня стошнит.

— Я же не предлагаю тебе туда лезть, — огрызнулся Дима.

— Вы меня что, одну тут оставите?

— Уйти сможет всего один. Если больше — охрана сразу заметит.

— Кто именно пойдет? — Семен встал и деловито потер ладонь об ладонь. — Я предлагаю себя. В случае, если миссия окажется невыполнимой, потеря меня меньше всего скажется. Я не такой сильный и смелый, как вы, ребята…

— Пойдет Дмитрий, не знаю, как его по отчеству, — сказал «Робин Гуд», — а мы будем его прикрывать. В том смысле, чтобы никто не догадался, будто он отсутствует.

— Почему именно Димка? — раздраженно спросил Ренат.

— Почему он? — поинтересовалась Джессика.

— Он самый худой из вас, значит, пролезет. К тому же, он последним видел Трупина, вернее, его труп, а значит, «они» с ним захотят поговорить прежде всего. Да не волнуйтесь так, я его проинструктирую, — успокоил «Робин Гуд». — Не первый год бродяжничаю, знаю школу выживания, и людей нужных знаю…

— Да не беспокойтесь, старики, — успокоил друзей Дмитрий.

— Проберусь я. В крайнем случае — срежу.

Паша-мореход докурил сигарету и подождал, пока пленник не потушит и свой окурок.

— А теперь, сынок, — напутствовал он по-отечески, — расскажи-ка мне все с самого начала.

Некоторое время пленник молчал.

— Давай, давай, — подбодрил Паша, — тебе ведь все равно терять нечего.

— А жизнь? — спросил пленник.

— Откуда ты взял, что она у тебя есть? — удивился Паша-мореход и посмотрел на кровавые брызги на полу.

— Пока у меня есть информация, ты меня не убьешь, — возразил пленник.

— Я вот что подумал, — Паша-мореход снова закурил и на сей раз пленнику сигареты не предложил. — Когда удастся решить кое-какие проблемы, у меня на въезде в город со стороны Камышевска появится автозаправочная станция. В том смысле, что понадобится человек, который бы ею заправлял. Стабильная зарплата. Плюс — навар с автосервиса и мойки. У нас ведь город небольшой, — он переплел пальцы рук, — все вот так друг друга знают. А место это окажется спорным, и командовать им должен человек, ни с кем из местных не связанный. То есть настолько преданный мне, что понимает, без меня ему — каюк. Вот я и подыскиваю человека. Конечно, тебе, столичному жителю, масштаб может показаться мелковат. Но после того, как ты провалил свою операцию… А ты ведь провалил ее, признайся?

— Я согласен, — быстро проговорил пленник и жадно посмотрел на сигарету, которую курил Мореход.

— Да бери, бери, — Паша отдал всю пачку.

— А гарантии? — робко спросил пленник.

— Говорил же, городок у нас невелик. Это в Москве пару-тройку сотен тысяч жителей «кинуть» можно, а потом депутатом стать. А тут, ежели про кого узнают, что он слова не сдержал…

— С самого начала рассказывать? — спросил пленник.

— С самого-самого…

— Несколько дней назад в Москве убили одного бизнесмена…

— Только одного? — вежливо переспросил Паша.

— Он работал посредником. Некоторые люди, которым самим «светиться» было не резон, размещали с его помощью деньги. В том смысле, что давали эти деньги ему, а он их вкладывал в разного рода предприятия, в ценные бумаги…

— Он, этот жмурик, что, кинул кого-то из клиентов? — конкретизировал Паша-мореход.

— Серьезных клиентов он никогда не кидал. Разве что мелочь какую.

— С мелочью ссориться опаснее, — глубокомысленно решил Паша. — Это как на лоне природы. На медведя наплевать, он еще когда объявится, а какой-нибудь комар весь пикник испортит.

— Мы проверили его деловые контакты…

— Мы?

— Я работаю в детективно-охранном агентстве «Остров». Наше агентство на протяжении нескольких лет следило за деятельностью Трупина — так звали убитого — по заказу некоторых его клиентов. Понимаешь, если серьезные люди вкладывают бабки, они хотят проследить, чтобы их не кинули, — доверительно сообщил пленник.

— Так вот, мы установили, что в то же время, когда произошло убийство Трупина, на одном с ним этаже, практически дверь в дверь, находились три человека. И более — никого. После убийства эти трое отъехали от здания на черном джипе. Нам удалось проследить их маршрут. Сейчас они находятся здесь.

— И вы их собираетесь наказать за то, что они грохнули этого, как его…

— Трупина, — подсказал пленник.

— Во-во. Банальная месть? — и он засмеялся, как будто поймал собеседника на вранье.

— Нет, конечно. Дело в том, что из сейфа Трупина пропали документы. Документы наших клиентов.

— То есть, клиенты все ж таки влетели на бабки? Вот, не стал бы никому доверять собственные деньги. В том смысле, что не стал бы хранить их в чужом сейфе.

— У них не было другого выхода. Они не могли держать эти документы у себя, нужен был посредник, скажем…

— Поясни мне, деревенщине.

— Скажем так… Одна политическая партия… Или очень крупный госдеятель разместил миллион долларов в ценных бумагах.

— Ну, это дело обычное.

— Да, только эти люди не хотят, чтобы кто-нибудь спросил их потом, откуда взялся миллион долларов. Или два. А хуже того — десять.

— Шантаж?

— Пока никто не засветился, но реальная возможность существует. Для того и нанимали Трупина, чтобы он работал с ценными бумагами, а деньги перечислял на анонимные счета. Если укравшие ценные бумаги из сейфа заставили его перед тем, как пристрелить, сообщить номера счетов, коды доступа или попросту составить доверенность, считай, эти люди могут теперь распоряжаться «пирогом» по своему желанию.

— То есть, сожрут целиком, — уточнил Паша. — Я бы так и поступил. Значит, вашу контору наняли, чтобы выяснить — не находится ли «пирог» в чемоданах тех трех, которые отъехали от здания, где произошло убийство?

— Так точно, — по-военному четко ответил пленник.

— И все? — разочаровано спросил Паша.

— У нас очень серьезные клиенты, пойми!

— Да насрать мне на твоих клиентов, — признался Мореход. — Мне важно знать, кто войну в городе начал. А так — ты мне не нужен, — откровенно признался он.

У пленника задрожала рука, в которой тот держал сигарету.

— Может… — он истово цеплялся за жизнь, — может…

— Ну… — взгляд у Паши стал о-очень ленивый.

— Я все-таки могу пригодиться.

— Подумаю, — пообещал Паша-мореход.

— Там, среди других документов, были акции местного завода, Электролампового…

Упираясь спиной в одну сторону шахтного ствола, а грудью — в трубы отопления, Дмитрий сумел протиснуться внутрь тоннеля, по которому были проведены трубы. Через несколько метров обложенный кирпичем проход уходил отвесно вниз. Он стал опускаться в колодец, опираясь ступнями за неприметные выступы кладки. Об эти же выступы он порвал одежду и кое-где ссадил кожу, пока его ноги не коснулись горизонтальной поверхности. В кромешной тьме шаг за шагом он продвигался вперед, одной рукой держась за трубы, а другой — за кирпичную кладку стены. Проход становился все уже, и ему приходилось вдыхать затхлый воздух подземелья вполсилы, так как для грудной клетки оставалось совсем немного места. Шаг, еще другой…

Тут Диме показалось, что он споткнулся, а на самом деле шагнул в бездну.

Падение было недолгим. Если бы под ногами его ждал бетонный пол, он наверняка переломал бы кости. Но Дима приземлился в зловонную кучу ила, и это самортизировало его «полет».

Приподнялся, отплевываясь от грязи. Отбросил подальше случайно схваченный ладонью при приземлении острозубый череп маленького животного. На четвереньках сполз с пирамиды зловонного ила и на ощупь продолжил путь дальше.

Под ногами хлюпала вода. Руками он касался склизких стен. Темнота, гробовая сырость и ужас владели им.

Стена, по которой он вел ладонью, неожиданно оборвалась.

Тусклый свет появился впереди. Только этот свет и спас его. Еще шаг по твердому полу — а впереди бугрящаяся поднимающимися снизу пузырями поверхность отстойника, где скапливались отходы жизнедеятельности горожан.

От миазмов преисподней Дима почувствовал, что теряет сознание.

По периметру отстойника шел узкий бетонированный уступ, а сверху, сквозь канализационную решетку, светила луна. Ржавая лестница вела наверх…

Волны полноводной русской реки плескались о набережную. При этом, по утверждению старожилов, они издавали вовсе не звук «плеск», а — «бля».

Сумерки сгущались. Одна неистовая пара целовалась на глазах у всех. Пес Борис, помесь янки-терьера и дворняжки, вызывающе писал ограждение.

Запах кавказских пряностей и чеснока перебивал ароматы среднерусской равнины.

— Беляши! Сосиски! Пирожки! — надрывно взывал к прогуливающимся по набережной бритый мужик, обряженный в белый хирургический халат с завязками на спине. — Кому шашлык? Еще вчера бегала, а сегодня — шашлык!