Канатные плясуны - Андрей Костин

— Прямо-таки их самих? — она стрельнула глазами на затемненную сцену.

«Ну и бесстыжая же», — подумал «бригадир».

— Шпаги можете оставить здесь, — сообщила голая девица.

— Какие шпаги?!

— А вот… Разве вы без шпаг?

И она указала на прислоненные к стене три шпаги.

— Нет, мы типа того, конкретно без этих, в натуре, шпаг, — задумался на мгновение «бригадир», а потом достал из кармана «кнопарь» — нож с выкидным лезвием — и протянул женщине. — Разве что…

— Мессир вас примет, — надменно сказала она, и как по мановению волшебной палочки сцена осветилась вспыхнувшими прожекторами.

Посреди в какой-то красной накидке сидел Дима. Он дрессировал кота, вернее, Семена, наряженного в костюм «Кота-в-сапогах», сохранившегося от новогодних елок. Дима заставлял Семена прыгать через трость, которую держал над полом.

А по проходу к боевикам уже шел непонятно как одетый гражданин в круглых очках, в которых одного стекла не было вовсе, а другое треснуло.

— Репетируют-с, — наглым громким шепотом сообщил «Робин Гуд» и ткнул пальцем в сторону сцены. — Просьба не шуметь. Ни-ни.

— Эта… Типа… Кто такие, в натуре? — ошеломленно эксплуатировал словарный запас «бригадир».

— Эта? — в тон ему переспросил «Робин Гуд», — Эта, в натуре, магистр черной магии, типа — фокусник.

— Ну да! — изумился «бригадир», и толпившиеся за его спиной боевики одобрительно зашумели. — Типа, Копперфильд?

— Копперфильд — один из лучших учеников нашего магистра, — пояснил «Робин Гуд».

— А ты кто такой? — подсознательно почувствовал подвох «бригадир».

— Секретарь ихний. Помощник. Ежели конромарочка нужна, билет бесплатный, то — ко мне обращайтесь.

— Эта, чего нам бесплатный? — заржал бригадир и достал из кармана полную пригорошню купюр, — Нам самые дорогие давай.

— Тогда пожалуйте на сцену.

— Это как — на сцену? — не понял кто-то из боевиков. — Ты нас в первый ряд посади.

— Если вам, господа, — задребезжал «Робин Гуд», — в качестве самых дорогих билетов всучивали первый ряд, так вас обманывали. Чем ближе, тем дороже, верно? Самые дорогие билеты, это когда сидишь прямо на сцене, а не где-то там в первом ряду.

— Во, блин! — воскликнул «бригадир». — А мне и в голову не приходило. Айда, господа удавы, — поманил он за собой братву.

В кармане у него затренькал мобильный телефон.

— Знаю, знаю, — успокоил он бросившего тревожный взгляд «Робин Гуда», — В театре и самолете надо отключать. Я ж не без понятия.

— Эй, а почему такие поджопники низкие? — спросил кто-то из боевиков, глядя на расставленные по краю сцены тяжелые дубовые табуреты, сохранившиеся от неудачной постановки «Мастера и Маргариты».

— С низкого не так опасно падать, — пояснил «Робин Гуд». — Тс-с… — и приложил палец к губам.

— Ну а где фокусы-то? — поинтересовался бригадир.

— Фокусы? — Дима отвлекся от дрессировки «кота» и в упор посмотрел на бригадира, — Фокусы мне как-то не к лицу.

— Он — магистр черной магии, — шепотом подсказал «Робин Гуд».

— Виноват, — поправился «бригадир», смущенный тем, что сидит на сцене, а в глаза ему светят прожекторы. — Магия-то где?

— Магия — штука опасная, — голосом школьного учителя пояснил Дима. — Обращаясь к ней, вы пробуждаете древние дремлющие силы. А как поведет себя человек, если его ненароком разбудят? Так же поведет себя и сила…

— Так фокусы будут или нет? — возмутился «зритель», сидящий у самой суфлерской будки.

Дима поднялся, опираясь на трость, и подошел к нему.

— Напишите на клочке бумаги, — сказал он, — в какую валюту и какого достоинства вы хотите, чтобы я ее превратил. Бумажку сложите вчетверо и отдайте мне.

В ряду зрителей образовалось некоторое волнение, вызванное поиском нужного листка. Наконец «бригадир» вспомнил, что у него в кармане лежит записная книжка, где он отмечает карточные долги. Страничка была вырвана, и на ней шариковой ручкой зритель вывел:

«100 баксов USA».

Потом бумажку сложили так, что написанное не было видно фокуснику, и отдали ему.

А фокусник засунул бумажку в рот, пожевал, выплюнул на ладонь и скатал в шарик. Потом щелчком пальцев выстрелил этим шариком над головой.

Кружась в воздухе, оттуда, сверху из темноты упала на сцену стодоллоровая банкнота.

— Вы заказывали? — Семен, наряженный котом, поднял ее и, сделав книксен, протянул зрителю.

— Чего, прямо моя теперь? — ошалело спросил тот.

— Разве вы не это заказывали? — обиделся маг.

— Ее, ее, — он крутил купюру в руках, смотрел через нее на свет, определяя, подлинная ли она. — Настоящая! — наконец крикнул он и попросил жалостливо, — Гражданин фокусник, а еще разочек можно загадать?

— Эй, — крикнули ему другие зрители, — ты свое сыграл!

— А немецкие марки можно заказывать? Или швейцарские франки? — загомонили зрители.

— Господа! — мановением руки фокусник прекратил шум. — Как вы знаете, неконтролируемое хождение иностранной валюты на территории Российской Федерации запрещено законом от пятого числа. Или двенадцатого?

— Не удивлюсь, если даже от двадцать восьмого, — глубокомысленно вставил кот Семен.

— Ввиде исключения я решился… Но теперь прошу указывать только в рублях.

Голая девица сорвала с головы Кота-в-сапогах шляпу и с нею в руках обошла зрителей. Все кидали туда скомканные листочки, вырванные из записной книжки, а «бригадир» попытался засунуть сразу две записки.

— Нет, нет, — остановила его девица. — Иначе магистр будет разочарован.

Все записки вывалили в миску, где до этого была картошка. «Маг» полил сверху из графина и поджег. Бумага сгорела быстро.

Наступила тишина.

— И все? — разочарованно спросил кто-то.

— Эйн, цвей, дрей, — громко произнес Дима.

Сверху раздался хлопок, и на сцену обрушилась метель из разноцветных купюр.

Зрители, отталкивая друг друга и переругиваясь, бросились подбирать деньги.

— Все! — взмахнул тростью маг, и денежный дождь прекратился.

Дима понимал, каково там Ренату выбрасывать из мешка собственные деньги.

— Считайте, граждане, считайте! — «Робин Гуд» расхаживал среди суетившихся людей. — Как в народе говорят: «Денежки на стол, и девушка за стол». Или: «Держи деньги в темноте, а девку в тесноте»…

— Эй, командир, я «пятикатку» заказывал, — возмутился один из зрителей, — а тут — крупнее сотенных ничего нет. Мне что, мелкими купюрами сумму теперь набирать? — он держал в руках смятые деньги. — Так тут не хватает…

— А зачем вам деньги? — вдруг возмутился «Робин Гуд», сверкнув в свете прожекторов единственным уцелевшим стеклом в очках.

— Как это — зачем?

— Так ведь на оставшуюся жизнь и так хватит… Вы когда умрете?

— Ну, этого никто не знает, — обидчиво заявил боевик.

— Тоже мне, бином Ньютона, — продребезжал «Робин Гуд». — Только что к зданию театра подъехал автомобиль с московскими номерами. Пассажиры хорошо вооружены. Они и убьют тебя в течение ближайших десяти минут.

— «Варяги»! — заорал бригадир, спрыгивая со сцены. — О них Пашка-мореход предупреждал…

Остальные бросились следом за ним. Только зритель, сидевший у самой суфлерской будки, пообещал на бегу:

— На следующее представление я со всей семьей приду.

События могли развиваться совершенно иначе, если бы самый неопытный из людей Паши-морехода не оказался бы при этом самым прытким. Он первым выбежал из дверей театра, доставая при этом оружие.

Парням, подъехавшим в автомобиле с московскими номерами, вовсе не нужны были неприятности. Они и так были подавлены.

Простое задание — захватить трех мужчин и живыми (можно и полуживыми) привезти их в Москву — уже трижды потерпело фиаско. Первый и самый простой вариант — остановить автомобиль, в котором ехала троица, под видом сотрудников дорожно-постовой службы придраться к документам и спокойно «загрузить» клиентов, обернулся стрельбой, в результате которой один из их коллег получил серьезное ранение, а троица ускользнула. Вторая попытка: засада на проселочной дороге закончилась уже несколькими трупами. И, наконец, вся троица ускользнула от них в Камышевске… Об устроенном возле банка спектакле руководившему операцией и вовсе не хотелось вспоминать. Никогда его так не дурили. И даже отчаянная попытка догнать беглецов на грузовике обернулась катастрофой. Катастрофой не только для тех, кто сгорел в том грузовике, но, главное, для него, — подумал руководитель, — для него, командовавшего операцией. Такого провала вряд ли простят, и уж точно, никогда не забудут.

Судя по всему, троица, за которой они охотились, не являлась такой легкой добычей, как представлялось в начале. Главная проблема заключалась в том, что они не могли их попросту убить. Нужны были не головы, а информация, которой располагала хотя бы одна из этих голов. Информация об исчезнувших из сейфа ценных бумагах. Вся эта «макулатура» тянула на много миллионов американских долларов в валютном исчислении.