Ускользающее пламя - Кэтлин Вудивисс

— Отец давно объяснил мне, что джентльмену не пристало поддерживать подобные беседы. Обычно их заводят те, кто стремится потешить свое самолюбие, а у меня никогда не возникало такого желания.

Серинис обняла его за шею, коротко чмокнула в губы и быстро высвободилась, что вызвало у Бо возглас досады.

— Вы безжалостная кокетка, мадам, но берегитесь! — предостерег он. — Я не вынесу такой пытки, не позволю вам то манить меня, то отталкивать. Играя с огнем, вы непременно обожжетесь.

Серинис мило надула губки, игриво взмахнула длинными шелковистыми ресницами и бросила в сторону Бо лукавый взгляд. Он предупредил о том, что по прибытии в Чарлстон им придется развестись, но ведь он может и передумать. Серинис не считала, что обязана мириться со своей участью, не попытавшись вызвать у Бо желание создать прочную семью. Ведь она большую часть жизни была влюблена в этого человека и не представляла другого мужчину в роли своего мужа.

— Я не собираюсь дразнить вас, Бо, но не прочь время от времени целовать. Если же вы сочтете такие ласки непозволительными, я ограничусь малым: буду только поглаживать вашу руку.

Бо раздраженно хмыкнул, понимая, что и согласие, и отказ станут для него одинаковым мучением.

Под взглядом мужа Серинис украдкой усмехнулась. Они вновь очутились на безопасной территории, где она будет безбоязненно играть роль его жены в присутствии гостей, а затем удалится в свою каюту и проведет ночь без сна, мечтая о поцелуях Бо и его будоражащих ласках.

Возраст троих гостей находился в пределах от двадцати трех до двадцати девяти лет. Их глаза заблестели при виде Серинис, но когда Бо представил ее как свою жену, гости, забыв о вольных помыслах, по очереди вежливо поцеловали ей руку. Пренебрегая титулами, они упросили Серинис называть их по именам, и вскоре в каюте воцарилась свободная и непринужденная атмосфера.

Отведав куропатку, искусно приготовленную и поданную с изысканным соусом, гости пожелали непременно познакомиться с коком и принялись уговаривать Филиппа бросить нынешнего хозяина, предлагая ему баснословное жалованье. Филипп не поддался на уговоры, объяснив, что еще не успел посвятить капитана во все тонкости французской кухни, поскольку ученик ему попался на редкость ленивый. Его добродушное подшучивание было встречено дружным смехом, к которому присоединился даже Бо.

На протяжении вечера все четверо мужчин то и дело обменивались репликами с Серинис, наслаждаясь ее остроумными ответами. Уходя, гости запечатлели на ее руке галантные поцелуи под неусыпным наблюдением мужа и распрощались, заверив хозяина каюты, что вечер выдался восхитительным.

Вскоре после их ухода Бо погрузился в задумчивость, поэтому Серинис не выдержала и спросила:

— Вы по-прежнему сердитесь на меня? Тяжело вздохнув, он откинулся на спинку стула.

— Я предчувствую, что Алистер завтра вновь явится сюда, и скорее всего в сопровождении члена магистрата.

Серинис обвела пальцем крышку оловянной чернильницы, стоявшей на массивном письменном столе.

— Вы говорили, что после заключения брака Алистер не сможет предъявить права опекуна, — напомнила она мужу. — Вы изменили свое мнение?

— Будь наш брак настоящим, я не сомневался бы в том, что упоминание о нем в суде пересилит все прочие доводы. К несчастью, Алистер наверняка будет оспаривать его подлинность и уверять магистрат в том, что наш брак фиктивный, поскольку мы обменялись клятвами сразу после его визита. Кроме того, мадам, по-моему, вы не умеете лгать.

Серинис насторожилась:

— Надеюсь, вы не предлагаете осуществить наш брак, лишь бы переубедить этого негодяя? Послушайте, Бо…

— Нет, этого я не предлагаю, — отрезал он. и тут же пожалел о своей вспышке. Протянув руку через стол, он успокаивающим жестом пожал ладонь Серинис. — Простите, я не хотел вас обидеть. Вечер прошел удачно, и у меня нет ни малейшего желания ссориться.

Что же нам делать? — растерянно спросила Серинис, пожалев о своих подозрениях. — Не могут же они подвергнуть меня пытке… — Она осеклась: в голову ей пришла другая, еще более ужасающая мысль, и она замолчала.

Заметив гримаску отвращения на лице жены, Бо поспешил успокоить ее:

— Вас осмелятся подвергнуть только допросу, но в случае возникновения серьезных сомнений могут просто предположить, что наш брак был фиктивным, аннулировать его и отдать вас под опеку Алистера.

— Слово «опека» здесь вряд ли уместно. — Серинис передернуло. — Будь в доме Лидии тюремная камера, у меня появились бы веские причины для опасений. Уверена, Алистер прибег бы к помощи самых изощренных орудий пытки, лишь бы добиться своего. И все-таки мне не верится, что он желает стать моим опекуном. Скорее ему что-то нужно от меня, но что — я не понимаю.

— Если согласитесь выслушать, Серинис, не принимая мои слова в штыки и не встречая их подозрениями, возможно, мы вместе найдем удачный выход.

Решив, что перед разговором требуется подкрепиться, Серинис потянулась к бокалу с вином, который недавно поставила на стол.

Бо поднял бровь, увидев, как Серинис осушила бокал одним глотком. Только теперь он понял, как она нервничает. Девочка, которая прежде восхищалась им, стала бояться его — или его предложений.

Неожиданно Серинис икнула, удивленно раскрыла глаза и зажала рот ладонью.

— О, простите!

— Больше никакого вина, — заявил Бо, запирая в шкаф графин. Он без труда понял, что Серинис не приучена к крепким напиткам.

— Значит, вы считаете, что я не умею лгать и потому мне не поверят, — начала Серинис и вновь икнула, вспыхнув от стыда.

Бо усмехнулся:

— По-моему, вы краснеете с такой же легкостью, с какой другие дышат. Серинис, поскольку вашим воспитанием занимался такой человек, как ваш отец, вы понятия не имеете о двуличии. Следовательно, вам придется воспользоваться своими преимуществами.

— Какими? — Серинис удалось подавить очередной приступ икоты, но она опасалась, что за ним последуют другие.

— Невинностью, наивностью. Ведь вам недостает житейского опыта. Если член магистрата способен с виду отличить простолюдинку от леди, он вряд ли осмелится обвинить вас во лжи. — Присев на край стола, Бо вытянул вперед ноги, скрестил руки на груди и вгляделся в разрумянившееся лицо Серинис. — Постарайтесь не слишком нервничать, когда он начнет расспросы. Если сумеете, попытайтесь представить себе, что вы уже не девственница.

Серинис обмахнулась взятым со стола листом бумаги. От слов Бо ее бросило в жар.

— Понимаете, что я имею в виду? — Бо внимательно наблюдал за ней.

Серинис пожала плечами, встала и отошла к туалетному столику. Стоя перед ним, она могла следить в зеркале за выражением лица Бо.