Шутки старых дев - Дарья Калинина

На редкость упрямая баба попалась. Инка скрипнула зубами и встала.

К настоятелю мы явились ни свет ни заря и сообщили ему, что нам пора в город, что дела, знаете ли, обязывают. Мне показалось, он не огорчился. А когда мы сказали, что Лешку тоже забираем с собой, он просто просиял. Не знаю, чем ему Лешка не угодил. Подумаешь, что с того, что он сломал единственный на острове трактор? Он ведь не нарочно. Кто же виноват, что трактор оказался совсем не той модели, о чем думал Лешка, и тормоз у него находился не там, где нужно? И неужели монастырь обеднеет из-за тех злосчастных бактерий? И вовсе не доказано, что именно Лешка устроил короткое замыкание на электростанции, он и зашел-то туда всего лишь на минуточку, чтобы выпить предложенный ему стакан компота. Тем не менее настоятель был рад-радехонек и сказал, что катер будет, мы можем даже не сомневаться. И с отцом Серафимом он тоже договорится, тот не будет в обиде из-за того, что мы не заедем к нему в гости, за это он ручается.

– А куда вы направитесь потом? – с плохо скрытой тревогой осведомился настоятель. – Что будете делать все лето?

Мы умилились такой заботе и заверили его, что вернемся обратно, как только дела позволят. Но сначала мы должны найти убийцу матери Леши, а после этого у мальчика будет такая душевная травма, что залечивать ее придется долго – и желательно где-нибудь в тихой обители. Возможно, мне показалось, или утренний свет был тому причиной, но настоятель при этих словах слегка побледнел.

– У меня на примете есть одно местечко, – пробормотал он наконец. – Там вашему другу будет очень удобно. Когда закончите свои дела, загляните ко мне в Лавру. Мы с вами обязательно все обсудим, и я вас даже туда могу сам отвезти.

У меня так и осталось подозрение, что этим тихим местечком будет для Лешки в лучшем случае какой-нибудь необитаемый остров, куда даже геологи и рыбаки избегают заглядывать. Правда, еще существовала вероятность, что Лешку отправят в какой-нибудь процветающий монастырь, на который у нашего настоятеля имелся зуб. Это вполне можно было понять: лишившийся мудрой материнской опеки, Лешка внушал опасения всякому нормальному и пекущемуся о своем хозяйстве человеку. Парень совершенно не представлял, что и в какой момент ему следует делать; действовал же он по наитию и в большинстве случаев неудачно.

– У нас, в свою очередь, есть к вам маленькая просьба, – произнесла Инка. – Не могли бы вы проследить, чтобы Ян никуда не делся в ближайшую неделю?

Настоятель с облегчением перевел дух и уточнил:

– Леша точно едет с вами?

Мы его заверили в этом дружным дуэтом, и он согласился. Он бы и не на такое согласился, если бы мы пообещали вообще больше никогда не появляться поблизости.

– Я даже и не представляла, что дела у Леши настолько плачевны, – признала Инка, когда мы вышли из скита. – Ему нужна твердая рука и постоянные консультации.

Ни одна из нас не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы взвалить на себя эту обязанность. Мы с Инкой, не сговариваясь, надеялись, что Светлана возьмет в руки бразды управления Лешей. Потому что, как выразилась Инка, у нее даже для себя мозгов не хватает, а на двоих тем более не хватит.

– Решено, везем Лешу к Светлане. Заодно это будет прекрасный повод для знакомства и совместного разглядывания семейного альбома, – воодушевившись, заметила я. И тут же спохватилась:

– Ой, мы так и не узнали у настоятеля, что за особа наша соседка. И возвращаться неудобно.

– Далась она тебе, – отмахнулась Инка. – Мы уезжаем, и пускай она тут хоть весь монастырь на себе по камешку перетаскает, нам и дела нет до ее странностей.

– Это верно, – сказала я, и мы отправились будить Лешу.

Его на месте не оказалось, что было вполне понятно: коллекция охотничьих носков была заботливо вывешена их владельцем на спинку кровати и наполняла всю комнату ни с чем не сравнимым ароматом.

– Ax! – сказала Инка, которая шагнула через порог первой – ей достался основной удар пахучести.

Говорить она уже была не в состоянии, я же стояла за порогом и в глубь комнаты не совалась, потому у меня еще остались силы произнести несколько слов в качестве приветствия и сразу же перейти к делу.

– А где Лешка? – спросила я у охотника, который с деловитым видом разбирал свой мешок, вытаскивая из него одну вещь за другой, даже не морщась.

– Он ушел, – буркнул охотник. – Странный он у вас. С такими капризами ему бы дома сидеть.

Мы не стали уточнять, что имеется в виду, потому что Инка сделалась белее мела и приготовилась падать в обморок. Охотник и на нее посмотрел неодобрительно. Затем буркнул что-то в том смысле, что женщины его народа не в пример крепче. Инка моментально пришла в себя и посоветовала ему, если он хочет, чтобы к нему заглядывали гости, запастись для них противогазом, а лучше несколькими. И вовсе не для того, чтобы давать нескольким людям, а для того, чтобы гость мог их надевать одновременно. Ее выпад цели не достиг, то есть, может быть, потом и достиг, но у нас не хватило выдержки остаться и проследить за дальнейшей реакцией охотника.

Лешу мы нашли возле свинарника. Он сидел на скамеечке возле стены, под лучами восходящего солнышка, и уверял, что здесь очень миленькое местечко.

– А мы сегодня уезжаем, – сообщила ему Инка, присаживаясь рядом.

Лешка подскочил на скамеечке и воззрился на нее, словно она была голубем и принесла ему благую весть, оливковую ветвь и расписание поездов до города.

– Когда?! – воскликнул он. – Когда вы едете? Возьмите меня с собой!

В его голосе слышалась самая настоящая мольба, и неподдельные слезы стояли в глазах. Я уже открыла рот, чтобы сообщить ему, что он, само собой разумеется, тоже едет, но Инка меня опередила. Ароматы скотного двора не шли ни в какое сравнение с запахом в Лешкиной келье, поэтому к Инке вернулась ее обычная предприимчивость.

– Возьмем, – заверила она Лешу. – Но ты должен нам пообещать одну вещь.

– Все, что угодно! – воскликнул Лешка.

– Во-первых, ты не скажешь Светлане, что видел на острове Яна, а тем более узнал его. А во-вторых, – продолжала Инка, увеличивая свою просьбу ровно в два раза, – ты узнаешь у нее, а лучше у ее родителей, кто тот парень на фотографии, после чего сопрешь ее из альбома.

– Зачем? – изумился Лешка. – Какое это имеет отношению к вам?

– К нам – никакого, а к убийству... – начала я, но получила ощутимый тычок от Инки и заткнулась.

– А к убийству одного моего знакомого имеет, – соврала за меня Инка.

– Всех убивают, – тяжко вздохнул Лешка. – Воистину конец света наступает. Но при чем тут фотография в альбоме у Светланы? Не хотите же вы сказать, что она как-то может быть связана с убийцей?

Именно это мы и хотели сказать, но приходилось щадить Лешину психику, которая и так изрядно пострадала в последнее время. Кто ее знает, как на нее подействует наша откровенность. Поэтому мы наперебой принялись уверять его, что связи тут совершенно никакой нет, а просто нужна нам фотография, и все тут. Любопытство нас загрызло, хотим знать, кем приходится Светлане парень на фотографии. А у Инки к этому делу самый прямой интерес, она в Яна просто влюбилась, да и я от нее не далеко ушла. И потому фотография нам позарез нужна, будем на нее любоваться, очень уж нам Ян по сердцу пришелся.

– А тебе как жениху тоже не мешало бы поинтересоваться, что за парень да откуда он в альбоме. А то твоя подруга решит, что ты ее ни капли не любишь, если преспокойно разглядываешь молодых и красивых парней, фото которых почему-то оказались у нее в альбоме, и не расспрашиваешь про них досконально. Поэтому скажешь, что мучился все это время, а теперь не выдержал и приехал специально для того, чтобы все выяснить, – наставляла я Лешу. – Вечно тебя всему учить приходится.

– А еще может быть, что ты ошибся и на фотографии никакой не Ян, – сказала Инка, видимо, припомнив собственную ошибку. – Но мне в любом случае сгодится фотография, даже если на ней запечатлен кто-нибудь, лишь отдаленно напоминающий Яна, – поспешно добавила она, вспомнив, что должна изображать влюбленную дурочку.

– Хорошо, – растерялся от нашего напора Лешка. – Достану я вам его фотографию. А почему бы вам самим не попросить у него фотку?

Инка с жалостью посмотрела на Лешу и спросила:

– Ты что, совсем глупенький, да? Как же я могу? Он же все сразу поймет. И если не влюблен в меня или в Дашку, то будет над нами потешаться. Лучше уж молча страдать, – добавила она мечтательно.

Лешка совсем растерялся, почесал в затылке и пошел собирать вещи. Чувствовалось, что ему и в самом деле не терпится смотать удочки, так как он даже не стал дожидаться, когда выйдет его сосед.

Вернулся он очень быстро, с вещами, но вид имел весьма бледный, мы другого и не ожидали.

– Наверное, половину забыл, но это не важно. Когда отплываем?

– После обеда, – буркнула я. – А зачем ты вещи с собой прихватил, так и будешь с ними таскаться?