Другая женщина - Евгения Перова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Последовала небольшая погоня и свалка: Федотова рвалась к Славику, ее пытались оттащить, дети радостно верещали, друзья хохотали, а Дон наяривал на гитаре какой-то марш. Наконец Усольцева неосторожно вынесло прямо к Федотовой, она размахнулась и врезала ему по носу – Славик упал, мгновенно залившись кровью, Федотова зарыдала и ринулась страдать в ванную комнату, откуда тут же раздался страшный грохот и вопль Федотовой. Тигра помчалась смотреть, что случилось: оказалось, бедная Наташка облокотилась на раковину, и та с грохотом обрушилась! Варька, уже просто рыдавшая от смеха, схватила совершенно потрясенного Котова за руку:
– Бежим! Хватит с меня!
На улице было морозно и необычайно тихо – по сравнению с тем бедламом, из которого они сбежали.
– Ты хотел на горку – пойдем?
И они целый час, как маленькие, катались с ледянки, изгваздавшись по уши в снегу – хохотали, целовались и пили шампанское, которое запасливый Котов прихватил с собой. Потом привалила вся компания Артемьевых с петардами и фейерверками. Тигра, хохоча, рассказала, что Усольцев устроил истерику: «Эта корова мне нос сломала!» Нос, к счастью, оказался цел, и рыдающая Федотова увела великого поэта к себе – лечить нос, утешать, скандалить, мириться, все по полной программе.
– Да, этот Новый год мы запомним надолго!
И дома у Тигры, и по дороге, и на горке Варька несколько раз проверяла мобильник, но Глеб не позвонил и сообщения никакого не прислал. Хоть бы рожицу улыбающуюся – ей бы хватило. Носила бы с собой улыбку Глеба в телефончике…
Ну и ладно. И Варвара решительно отключила телефон.
Под шумок они с Котовым сбежали домой и в конце концов опять очутились у Варькиной роскошной кровати, о чем давно мечтал Котов, – правда, дверь они на всякий случай заперли. А то кто его знает, Усольцева! Котов стащил с Варьки ее немыслимый свитер, под которым оказалась белая футболочка и никакого лифчика, чем он немедленно воспользовался, потом расстегнул джинсы и лихорадочно выдрался из них, как змея из старой шкуры, а когда выдрался, обнаружил, что из заднего кармана вывалился пакетик с презервативом.
– Смотри-ка, подготовился! А ты предусмотрительный. – Варька брезгливо потыкала ногой в пакетик. – Значит, решил приехать и переспать со мной, да? Раз я… раз ты… Значит, можно?!
– Варь! Ну что ты, в самом деле?! Ничего я не решил! Нет, я, конечно, хотел… В смысле – мечтал! Но я и не думал! То есть я думал, что… может быть. И чем плохо, что я предусмотрительный?! Варь?! Ты же знаешь, что я…
– Что ты?
– Я, конечно, никогда… Но я всегда! Я просто сам не понимал! А теперь понял! Я еще позавчера понял! Или когда это было-то? Вчера, что ли? Ну, Ва-арежка…
Варвара усмехнулась, скинула покрывало, разметала горку подушек, стянула брюки и, сверкнув наивными белыми трусиками, быстро забралась под одеяло и завозилась там, снимая оставшиеся одежки. Котов смотрел, моргая.
– Ну, ты чего? Давай быстрей, а то холодно! Вон у тебя уже ноги синие!
Игорь покосился на свои синие ноги, скинул джемпер вместе с майкой и проворно залез к Варьке:
– Варь, я что-то не понял… Это что было-то?
– Не вникай!
– Как это – не вникай? Если я именно что хочу вникнуть!
Но тут Варвара его поцеловала, и вникать дальше не стало никакой возможности, Котов и перестал. Про презерватив он забыл напрочь, ему было не до того – не опозориться бы перед Варькой: она как-то… возбуждала его, конечно! Но словно проверяла: посмотрим-посмотрим, на что ты годен, да и годен ли вообще. И потом он долго не мог прийти в себя – в глазах все сверкали цветные искры, и он не сразу сообразил, что это всего-навсего гирлянда на елке.
– Ко-отов, – томным голосом с еле ощутимой насмешкой произнесла Варвара, – ты такой темпера-аментный, я прямо не ожидала!
– Я?! Да это ты меня завела! Такая тихоня с виду, а сама…
– Да ладно! Я сама скромность. – Она сладко зевнула и пристроилась спать, положив руку ему на живот. Котов даже вздохнул – от счастья. Счастье было реальное, живое – сидело, словно кошка, на краю кровати и жмурилось, мурлыча. Кошка, спавшая у них в ногах, впрочем, тоже мурлыкала, и очень даже громко.
Проспали они до полудня, а потом почти сразу поругались. Не то чтобы поругались – просто Варежка как-то ловко выставила его вон, и недоумевающий Котов потащился в Москву, придумав по дороге, что, пожалуй, поедет сейчас к матери – там его встретили воплями восторга, и он мгновенно восстановил пошатнувшееся было душевное равновесие: все хорошо, его любят и ценят, ему рады!
А дело было в том, что Варька включила телефон и тут же увидела высветившийся вызов от Глеба – в два тридцать семь, как раз, когда они с Котовым развлекались в постели. Варька чуть не взвыла и набрала его номер, наплевав на все предосторожности:
– Ты мне звонил?!
– Да, я тогда не мог говорить, когда ты звонила! С Новым годом тебя!
– И тебя! Как ты? У тебя все в порядке?
– Все по-старому. Без особенных изменений.
– Гле-еб…
– Варька…
– Глеб…
– Прости меня…
– Перестань. Я… думаю о тебе.
– Я тоже. И я так хочу, чтобы ты… была счастлива! Пожалуйста, Варь!
Она чуть было не воскликнула: «Счастлива?! Без тебя?!» – но удержалась и сказала тихо:
– Я постараюсь. Постараюсь.
Но старалась она плохо: выставив Котова, Варька проплакала остаток дня и на следующий день тосковала, хотя и сходила к Артемьевым посмотреть на разрушенную Федотовой раковину. А потом позвонил Котов и робко позвал ее на Рождество – к его матери в гости.
И Варя согласилась.
Глава 2
Непарная Варежка
Первый раз Варька встретилась с Глебом случайно: бежала домой от «ближних буржуев», где готовила ужин. Эта работа перепала ей неожиданно: Варвара мыла окна в особняке, а когда домылась до кухни, обнаружила там молодую хозяйку, рыдающую в три ручья – обычно готовившая свекровь свалилась с приступом мигрени, а у невестки все сгорело и убежало. Варька слезла с окна, повязала фартук и за полтора часа приготовила роскошный ужин, даже успела окна домыть до приезда сурового мужа. А через пару дней свекровь, оправившаяся от мигрени, позвала ее кухарить, и Варя согласилась – она любила готовить. Когда она шла по новой трассе, Глеб притормозил и предложил подвезти, а Варька предупредила:
– Мне недалеко! На Пионерскую!
Он разочарованно хмыкнул:
– Да, не везет мне сегодня! Ладно, тогда и сам домой поеду.
– А ты что, «бомбить», что ли, ездил?
– Ну да. Только неудачно.
Варька пригляделась и вдруг поняла, кто это, – поселок маленький:
– А ты где живешь? Во втором микрорайоне? Ты Зои Васильевны сын, нет?
Глеб мрачно на нее покосился: ну конечно, его историю знала в Филимонове каждая собака.
– Слушай, а ты что, работу так и не нашел? Ты кто по специальности?
– Я строительный закончил. Работал в проектной фирме.
– А ты не хочешь к Шарапову пойти? Он сейчас как раз задумал еще и строительством заняться!
– К Шарапову? А, этот! Не знаю… А он возьмет?
– Сейчас спросим. – И Варька набрала номер Шарапова: – Коль, слушай, я тебе мужика нашла!
– Да мне вроде и баб хватает! – хмыкнул Шарапов.
– Я серьезно! Да не чавкай ты в трубку!
– Прям уж и не почавкай ей! Ну, что еще за мужик?
– Да Зои Васильевны сын! Он строитель, представляешь?
Зоя Васильевна была учительницей географии и завучем в единственной филимоновской школе, и все поселковые у нее учились.
– А-а! Это тот, у которого трое детей и…
– Он тут, рядом со мной! Как тебя зовут?
– Глеб, – сказал Глеб, слегка ошарашенный быстротой развития событий.
– Его Глебом зовут. О, смотри-ка, здорово получается: вы с ним почти Жеглов и Шарапов!
– Точно! Ну ладно, приложи его к трубе!
Мужики договорились, и на следующий день Глеб приехал знакомиться. Прозвище так и осталось за ним. В машине Варя не рассмотрела его как следует – Глеб оказался высоким и худощавым. Волосы светлые и вечно взлохмаченные, а глаза тоскливые, как у спаниеля. Они с Колькой выглядели комической парочкой, прямо Пат и Паташон: маленький кругленький Шарапов, припадающий на правую ногу, и длинный сутулый Глеб с унылым носом. Но постепенно «Жеглов» отогрелся в их теплой компании, и глаза повеселели, и чувство юмора прорезалось – стал выдавать перлы не хуже самого Шарапова. «Не жизнь, а балалайка» – это было Глебово любимое выражение.
Конечно, во многом Варвара постаралась – она так жалела «Жеглова»! Он особенно не делился своими проблемами, но после того, как увидел Варькину мать, стал ей рассказывать про свою девочку с забавным именем Люша и про пацанов-близняшек. А Варя пропустила «контрольный звонок» – она звонила матери каждые три часа, иначе та начинала волноваться, а тут – забыла! Глеб подвез Варьку до дома и помог в поисках – мать спряталась на втором этаже под кроватью, откуда они ее с большим трудом извлекли и успокоили. Глеб Анне Викторовне понравился – мать всегда чувствовала себя защищенной в присутствии мужчин, ей даже Усольцев нравился, и она расстраивалась, когда Варвара его выгнала. Но Глеб ужаснулся и назавтра спросил у Варьки:
