Леди не движется – 2 - Олег Дивов

– Да чего вы мне тут рассказываете…

– Луиса Алонсо убили, – спокойно сказала я.

– Вранье! – Зелинский подпрыгнул. – Это была инсценировка! Так было нужно, чтобы отвести подозрения! Он мне сам написал!

– До или после смерти? – уточнил Йен.

– Разумеется, после, – Зелинский вскинул голову. – Вчера.

– Он написал тебе текстовое сообщение или говорил голосом? – продолжал Йен.

– Письмо. Текстом. Он сказал, что завтра приедет.

– И ты уверен, что писал именно он, а не кто-то с его чипом? – спросил Йен.

Зелинский хотел что-то сказать, но застыл.

– Твоя идея понравилась, – насмешливо сказал Макс. – Ее уже взяли на вооружение и усовершенствовали. Теперь ты сам не можешь отличить, написал тебе приятель или кто-то от его имени. У нас уже есть несколько готовых чипов. Раздобыли, да. Подделка не распознается. Поздравляю, Бобби, твоя идея работает.

Зелинский посмотрел на Йена, на Нину, на меня. Я нашла в своем архиве фото Луиса Алонсо в морге.

– Ты спал с Луисом Алонсо? – спросила я будничным тоном.

– Нет! – Зелинский побагровел.

– Ой, да ладно тебе, – отмахнулась Нина Осси, – мы не из полиции нравов и не твои закомплексованные предки. Все студенты пробуют клубничку.

– Не все, – хором возразили Йен с Максом и посмотрели друг на друга.

– У нас девчонок на курсе было больше, чем ребят, – пояснил Йен и покраснел.

– А меня просто не возбуждают мужики, – обронил Макс. – И голый мужик в моей спальне – это однозначно враг, которого надо убить или хотя бы выгнать. Инстинкты, да.

– Мне не важно, кто с кем спал, – сказала я. – Роберт, ты видел Луиса Алонсо без одежды? В спортзале, в бассейне, еще при каких-то обстоятельствах? Особые приметы знаешь? Сможешь опознать тело?

Роберт побледнел, потом снова покраснел.

– Ну, в бассейне видел, конечно. Смогу, в чем проблема-то.

Ну да, в бассейне он его видел, ага. Чтобы опознавать тело, надо его разглядывать. Впрочем, при наличии интереса этим можно заниматься и в бассейне… Я развернула монитор и показала Зелинскому несколько снимков.

Зелинский разом осунулся.

– Это… не знаю, очень похож… Но… родинка на бедре, да, у Луиса Алонсо такая была, и вот еще над пупком…

– Его убил как раз профессионал, – рассказала я. – Инъекция «нирваны», косой крест ножом на щеке, потом свернули шею. Никаких мучений. Но его убили.

Роберт открывал и закрывал рот.

– Если убили твоего посредника, то кто к тебе приедет завтра, ты подумал? – спросила я. – И зачем? Уж точно не затем, чтобы выплатить тебе твою долю.

– Но… Это совсем не то, вот это, косой крест, это я знаю, это его сатанисты убили, с которыми он путался! – взвизгнул Зелинский.

Я молча показала ему еще несколько кадров.

– Грета Шульц, – сказала я. – Лютеранка. Василий Князев, новообращенный православный. Бернард Бейкер, без определенных убеждений. Джон Смит, эльф, прихожанин англиканской церкви. Их убили точно так же. Что, те же сатанисты? Луис Алонсо не водил знакомства с другими жертвами. А вот еще гляди: Дирга Та, оркушка, изнасилована и убита. Хи Бруно, убит ударом по голове… – Я показывала всех покойников, называла имена. – А вот этот должен тебя отдельно заинтересовать: Марио Лоретти, с виду – повесился в парке на соседнем острове. Тут, на Эвересте, считай, в двух шагах от тебя. Неожиданно, да? Здесь перемешаны и члены банды, и случайные жертвы. Впечатляет количество? Банда начала заметать следы. Она убивает уже не только свидетелей, но и своих рядовых. Роберт, ты все еще считаешь себя ценным кадром?

У него бегали глаза и дрожали руки. Нина, едва подавив гадливую усмешку, подтолкнула к нему кружку с пивом. Зелинский жадно выпил.

– Чего вы от меня хотите?

– Чтобы ты прямо сейчас, не заходя домой, пошел с нами. На парковке нас ждет такси, – сказала я. – Через час мы будем на космодроме. Там стоит яхта, которая отвезет тебя на Таниру. Вместе с Йеном Йоханссоном. На Танире пойдешь в полицию и все расскажешь. Пойми, явка с повинной для тебя единственный способ остаться в живых.

– На суде тебе много не дадут, – пообещал Йен. – Из колледжа вылетишь, само собой, но это не беда: потом в другом месте доучишься. Если тебя убьют, то в гробу, сам понимаешь, вообще никаких дипломов тебе не видать.

Макс ткнул пальцем в терминал на столе. Через минуту робот привез стакан, до половины налитый виски. Один.

– Пей, – Макс поставил виски перед Зелинским. – И поехали. Банду мы вчера прижучили, но они скоро опомнятся. Надо ловить момент, пока они зализывают раны.

Зелинский выпил. Поднялся, тяжело опираясь о стол. Черт, он пьян. Заблюет еще Августу каюту на яхте… Ладно, разберемся.

Мы беспрепятственно покинули бар. Нина прихрамывала, у нее устали ноги, она шепотом ругала говнюка-студента. Ведь был же бар недалеко от парковки! Так нет, захотел унизить, заставил топать через весь кампус… Макс и Йен с двух сторон поддерживали под локти Зелинского, окончательно павшего духом.

Высоко в небе, заложив крутой и невозможно красивый вираж, прошел корабль. Макс задрал голову, проводил его взглядом, завистливо вздохнул:

– Хочу такую.

– Интересно, кто позволил летать над жилыми зонами? – удивился Йен.

– Так это же «Афина», – пояснил Макс. – Новая серия. У нее атмосферный выхлоп сравним с выбросами планетарной грузовой техники, вполне экологичен. Но как ходит, как ходит… Я в прошлом году предсерийный образец только видел, слюни потекли. Похоже, на посадку пошла. Завтра найду владельца, попрошу показать. Дел, а хочешь, купим такую?

– Мм… Слушай, она ж дорогая, наверное…

– Да достану я денег. Ну ей-богу, один раз живем же, нельзя все время экономить.

На входе в парк нас остановили.

В сущности, я заметила их секундой раньше – по запаху. Но выигрыш во времени ничего не давал, потому что убежать от орка, когда ты на каблуках, – нереально. От него и без каблуков нереально убежать. Он в крайнем случае на четвереньки опустится и помчится гигантскими прыжками.

Семеро. Семеро очевидно диких горных орков загородили нам путь. Трое зашли в лоб, двое с флангов. И двое сзади.

Вот попали так попали.

Я очень живо вообразила фото в новостях: я со сломанной шеей и косым крестом на щеке. Или еще в каком непотребном виде. Август не собирался увольнять меня, у него приступ острого предвидения случился. Я не смогу работать у него дальше, потому что сегодня меня убьют. Наверное, мучительно.

– Вы, – сказал один из орков, – идете с нами. Тихо.

Зелинский тоненько завыл.

Я осторожно скосила глаза на Макса. У Макса было холодное, отрешенное лицо. Мы оба знали, что делать в таких случаях. Мужчина бьется насмерть, а женщина бежит. Единственный сценарий, при котором шансы выжить есть у обоих, – потому что убивать, когда свидетель удрал, решатся немногие. И потому что женщина может привести помощь. А если не приведет, умрет только один, а не оба.