Перелом - Дик Фрэнсис

- Сделаю все, что в моих силах, - сухо ответил я, и Алессандро крутанулся на месте в досаде.

- Нейл, - сказал он, впервые называя меня по имени, - я боюсь за вас.

- Тогда нас уже двое, - сказал я легкомысленно, но это его нисколько не развеселило. Я посмотрел на него с состраданием. - Не воспринимай все это так тяжело, мальчик.

- Но вы же… как вы не понимаете!

- Я прекрасно все понимаю, - возразил я.

- Но вас это не волнует?

- О, еще как волнует, - ответил я искренне. - Я не сошел с ума и не жажду еще одной сокрушительной встречи с твоим отцом. Но еще меньше я настроен ползать перед ним на коленях и лизать его башмаки. Итак, Томми поскачет на Архангеле, а мы скрестим пальцы для удачи.

Алессандро резко дернул головой, чуть ли не на грани отчаяния.

- Я знаю его, - твердил он. - Я же знаю его…

- На следующей неделе у тебя Бат, - сказал я, - ты можешь скакать на Пулитцере в скачке учеников, а еще на Клип Клопе в Честере.

По выражению его лица было ясно, что он сомневается, доживем ли мы до следующей недели.

- У тебя были когда-нибудь братья или сестры? - спросил я неожиданно.

Алессандро озадачил этот ни с чем не связанный вопрос.

- Нет… Моя мать родила еще двоих детей после меня, но они оба родились мертвыми.

Глава 15

Суббота, утро второго мая. День скачек на приз в две тысячи гиней.

Солнце обещало новый золотистый день, поднимаясь над Пустошью, а я потихоньку, с трудом выбирался из постели, не в силах восхититься погодой. Первой явилась мысль о том, что Энсо может поступить со мной с гораздо большей жестокостью, но я забросил ее подальше. Ведь я самолично блокировал любые, так сказать, отклонения пули и оставил ему только одну мишень, в нее он и будет целиться. Я сам обострял ситуацию, а теперь жалеть поздно.

Я вздохнул. Восемьдесят пять чистокровных лошадей, дело жизни отца, будущее конюшни и, возможно, освобождение Алессандро - стоило все это одной сломанной ключицы? Да, конечно.

А двух сломанных ключиц? Боже сохрани.

Под жужжание электробритвы я взвешивал все pro и contra поспешного бегства. Хорошо организованное отступление к твердыням Хэмпстеда, где меня никто не будет искать. Просто в исполнении. Беда в том, что рано или поздно мне придется вернуться. И когда я скроюсь в туманную даль, конюшня окажется слишком легкой добычей.

Вероятно, можно было бы пригласить в дом гостей, чтобы ни на минуту не оставаться одному… но гости через день-другой уедут, а мысль Энсо об отмщении со временем будет только крепчать, как коньяк «Наполеон».

Я втиснулся в свитер и спустился в манеж, надеясь, что даже Энсо сумеет понять, что месть бессмысленна, если ведет к потере самого дорогого на свете. Если он опять изувечит меня, то потеряет своего сына.

Мы давно договорились с Томми Хойлейком, что он заночует в Ньюмаркете и утром проведет тренировку галопом. Соответственно к семи часам он подъехал по гравию в своем «ягуаре» и тормознул у окна конторы.

- Доброе утро, - сказал он, выходя из машины.

- Доброе. - Я пристально посмотрел на него. - Ты, черт возьми, не очень хорошо выглядишь.

Он поморщился:

- Всю ночь животом маялся. Весь обед насмарку. Со мной так случается иногда. Нервы, наверное. В любом случае, теперь уже получше. А к полудню буду в полном порядке, об этом не беспокойтесь.

- Ты уверен? - спросил я с тревогой.

- Да-а, - он вымученно улыбнулся, - уверен. Я ведь сказал, у меня время от времени такое бывает. Не о чем волноваться. Не будете возражать, если я не поеду на тренировку?

- Конечно нет, - ответил я. - Даже лучше, чтоб ты не ездил. Вдруг что-то помешает тебе быть в полном порядке к началу.

- Хотя вот что. Я мог бы немного прогуляться с Архангелом. Спокойно и легко. Как насчет этого?

- А ты уверен, что тебе не повредит? - Я смотрел сомнением.

- Да. На это меня хватит. Честно.

- Ну ладно, - сказал я, и он вывел Архангела, сопровождаемого Клип Клопом, и проскакал кснтером четыре ферлонга на глазах у болельщиков, которые будут сегодня днем скандировать его имя на трибунах ипподрома.

Этти собиралась с остальными лошадьми к Уотер-Холл, чтобы потренировать некоторых галопом на прямой дистанции в три четверти мили.

- Кого же мы теперь посадим на Лаки Линдсея, раз нет Томми? - спросила Этти.

И действительно возникла некоторая проблема, потому что нам не хватало хороших наездников.

- Наверное, придется пересаживать, - сказал я. - Энди - на Лаки Линдсея, Федди на Ирригейта, а…

- Без надобности, - прервала меня Этти, глядя в сторону подъездной дорожки. - Алекс вполне справится, ведь так?

Я обернулся. Алессандро шел по манежу, одетый для работы. Франтовская одежда и светлые чистые перчатки давно ушли в прошлое: теперь он регулярно появлялся в бежевом свитере с голубой рубашкой. Он скопировал это снаряжение у Томми Хойлейка, ибо если так выходит на люди жокей высшего класса, значит, именно такую одежду должен носить и Алессандро Ривера.

Не было «мерседеса», оставленного в ожидании на подъездной дорожке. Не было Карло, бдительно осматривающего манеж.

Алессандро заметил, что я ищу взглядом его верного стража, и озабоченно сказал:

- Я сбежал. Мне не велели, но Карло куда-то пропал, так что я решил прийти. Могу я… я хочу сказать, вы позволите мне проезжать лошадей?

- Почему же нет? - вмешалась Этти, которая не понимала, почему же нет.

- Приступай, - согласился я. - Можешь проездить галопом Лаки Линдсея.

Он удивился:

- Но во всех газетах сказано, что сегодня утром на нем будет Томми.

- У него заболел живот, - объяснил я и, увидев, как безумная надежда разлилась по его лицу, добавил: - И не переживай. Ему лучше, а днем он точно будет о'кей.

- Ох…

Алессандро упрятал поглубже разбитую вдребезги надежду и пошел за Лаки. Этти поехала на Куку-ленде со всей цепочкой, а я договорился, что Джордж потом подвезет меня в «лендровере». Лошадей пустили вокруг падока, чтобы рассортировать наездников, и вскоре все выехали из ворот, свернув налево по дорожке для верховой езды к Уотер-Холл.

Взяли и Ланкета, но так как два дня назад у него были тяжелые скачки, ему предстояло прогуляться только до перекрестка и вернуться обратно.

Я наблюдал, как они идут: лоск и грация, чудо природы, и это подернутое дымкой майское утро - ну, чистое сотворение мира! Я вздохнул с сожалением. Странно, но, несмотря на Энсо и его сына, я получил удовольствие от своей тренерской работы. Жалко будет уходить. Не представлял, что будет так трудно расставаться с этим. Странно, думал я. Очень странно.

Я вернулся в манеж, поговорил несколько минут с охранником Архангела, который получил возможность выйти в столовую позавтракать, пока тот был на тренировке, зашел в дом, приготовил себе кофе и отнес его в контору: Маргарет не работала по субботам. Выпив кофе, вскрыл утреннюю почту, зажимая конверты между коленями и разрезая их ножом для бумаг.

Я услышал шорох шин по гравию и клацанье дверцы машины, но не успел заметить, кто прошел мимо окна: голова-то не поворачивалась с прежней легкостью. Разные люди могут навестить конюшню в день больших скачек. Да любой из владельцев, приехавших в Ньюмаркет. Кто угодно.

Но вошел Энсо, собственной персоной. Энсо со своим молчаливым рычагом воздействия. Которым по обыкновению размахивал вокруг. С раннего утра, мелькнуло фривольное. Револьверы до завтрака. Чертовски глупо.

Конец, приехали, подумал я. Грязный конец этой чертовой дороги.

Если раньше Энсо выглядел злым, то сейчас он, кажется, вот-вот взорвется. Короткое тяжелое тело, как танк, двинулось вокруг стола ко мне, и я понял, что имел в виду Алессандро, когда говорил насчет того, что я не знаю его отца. Тогда он только аппетит разжигал, а теперь готов был сжечь все на свете.

Он с ходу нанес мне прямой удар правой в наилучшую из повязок старого доктора, чем сразу лишил меня дыхания, хладнокровия и в значительной степени способности к сопротивлению. Я в ответ попытался ударить его ножом для бумаг, но он легко парировал мой выпад, и последствием было только то, что мой кулак чуть не разнес картотечный шкафчик. Энсо был силен, энергичен и страшен, и это подействовало совершенно ошеломляюще. Он ударил меня револьвером в висок, а потом, ухватив за глушитель, двинул рукояткой по плечу. Я впал в полубессознательное состояние и сразу перестал волноваться о своей дальнейшей судьбе.

- Где Алессандро?! - заорал он в двух сантиметрах от моего правого уха.

Я привалился обмякшим телом к столу. Закрыл глаза. Я делал то немногое, что было в моих силах, чтобы сохранить хоть какой-то контроль над собой.

Энсо встряхнул меня. Без нежностей.

- Где Алессандро?! - орал он.

- На лошади, - еле слышно ответил я. Где же еще? - Скачет на лошади.

- Ты похитил его, - вопил Энсо. - Ты расскажешь мне, где он. Говори… или я переломаю тебе кости. Все до единой.