Токката и фуга - Роман Сергеевич Богословский

там, на тропе, которая ведет из отеля в горы. Правительство пробовало тропу перекрыть – ничего не вышло. Обходные пути всегда находились, даже если были крайне опасными. В общем, сейчас здание круглосуточно оцеплено, а на территорию никого не пускают.

Она перевела дыхание:

– И последнее. Обратите внимание – слева чуть вперед выдается скала. Если подплыть ближе, можно рассмотреть совсем небольшой кусочек территории пляжа, который действовал при отеле. Уникальность этого места обеспечила сама природа – нужно хорошо постараться и подплыть под необходимым углом, чтобы увидеть хотя бы маленькую часть пляжа, скрытого за скалами. Кстати, песок на этот пляж регулярно возили с острова Родос, он тут совсем недалеко. Последние данные по отелю такие: ходят слухи, что какой-то именитый режиссер собрался снимать фильм о событиях, которые тут произошли. И только поэтому здание до сих пор не сносят. Поговаривают, правительство США лично вмешалось, чтобы часть съемок состоялась именно здесь, в месте, где все случилось. После съемок легендарный, но печально известный Gizem точно снесут. Ну а теперь поговорим о древних постройках, которые сейчас откроются за поворотом. Внимание на правый берег.

Прошло еще два года

Квентин Тарантино в смешной белой панаме бегал по пляжу взад и вперед. Он осматривал берег и так и этак. Была бы возможность, он приподнял бы пляж рукой и заглянул под него. Ассистент режиссера носился за ним. Песка на поверхности почти не было, в основном – крупная галька.

Тарантино кричал:

– Так. Значит. Нам нужно срочно переделать сценарий. Начало этой истории снимем тут, а не в Москве. Начнем там, на тропе. Крупным планом дадим ноги Ромина и его дочери. Ноги должны выглядеть трагически – снимем крупно камни, на которые падают маленькие капельки крови, и ноги ступают по ним. Потом Ромин останется один. Дочь умерла. Согласно заключению полиции, он положил ее тело на камни еще на тропе – там, чуть выше, как я понимаю. И еще! Посчитайте мне, сколько всего людей убил Ромин – лично или по приказу. Поднимите газеты, сайты, сверьтесь с полицией. Вероятно, эта цифра войдет в название фильма.

Тарантино задумался, затем крикнул кому-то из персонала:

– Нам нужен песок. Его же весь смыло за то время, пока отель закрыт, пять лет прошло. Но мне это надо, надо, слышите? Вы читали СМИ? История Ромина начиналась с песка. Мы дадим конец в качестве начала – его ноги должны остановиться на песке, завязнуть в нем. Остальное доснимем в Москве, слышите? Кто занимался вопросом? Почему никто не сказал мне, что на пляже не будет песка?

– Квентин, – взволнованно обратился к Тарантино помощник, – это же все ерунда. Давайте снимем здесь все, что нам нужно именно от здания отеля, снимем сцены на тропе, в горах, а песок и ноги Ромина доснимем в любом другом месте. В Турции полно пляжей с песком…

– Кому сейчас принадлежит это здание и этот пляж? С кем вы согласовывали съемки? – Тарантино не слышал доводов. Песок ему нужен был здесь и сейчас.

Ассистент выпалил:

– Правительству. С ним и согласовывали.

– Ладно, я понял, – махнул Тарантино рукой и снова забегал взад и вперед, раздавая указания:

– Ищите мне песок где хотите. Откуда сотрудники отеля его брали? Связывайтесь, узнавайте. Я хочу снимать песок именно на этом пляже! И еще: вы связались со Стингом? Он даст интервью перед премьерой фильма?

Миловидная девушка-ассистент крикнула с другого конца пляжа:

– Нет, сэр. Стинг отказывается говорить о своем знакомстве с Роминым с кем бы то ни было. Интервью исключено.

– И ладно, – режиссер совсем не расстроился.

Тарантино присел в тень рядом с исполнителем роли «Михаила Ромина, когда он предстал в ипостаси Дмитрия» (так и было записано в сценарии!), который потягивал минералку, готовясь к нанесению грима.

Тарантино посмотрел на него, довольный своим выбором, спросил:

– Ну что, ты готов сыграть самого больного сукиного сына из всех, что когда-либо знал этот мир? Это, вероятно, единственный случай в мировой психиатрии. Ты представляешь, кем тебе придется стать?

Дуэйн Джонсон грустно улыбнулся в ответ, дружески обнял режиссера.

– Ох уж эти русские, – сказал он и задумчиво посмотрел в небеса.