Токката и фуга - Роман Сергеевич Богословский

Сзади его схватили крепкие руки, пахнущие кровью. Они уложили его на кровать, лицом вниз. И держали, крепко прижав к одеялу. Воздуха не хватало, но дышать было можно – эти руки все рассчитали.

– Ну что ты, что ты, – шептал Дмитрий, – успокойся, веди себя хорошо. Это же был просто червяк, ему пора домой, в землю. Ты должен себя беречь, надо себя беречь…

Дмитрий поцеловал Андрея в шею и ободряюще прошептал:

– Давай забудем об этом. Забудем вместе…

В большом ослепительно-белом помещении рассаживались по местам восторженные гости отеля Gizem Palace.

Открытие органного зала держалось в секрете ото всех.

Уже год за основным корпусом отеля велось строительство, но что конкретно строят, было скрыто за стенами специального временного саркофага – органный зал Gizem Music должен был стать неожиданным подарком для гостей – и стал им: богатые и знаменитые люди со всего мира с изумлением рассматривали потолок, стены, лепнину, гадая, из сочетаний каких материалов все это сделано, кто архитектор, кто же дизайнер этого чуда.

Когда все расселись по местам, на сцену вышел конферансье в ослепительно-белом костюме и обратился к гостям:

– Уважаемые гости отеля Gizem! Мы надеемся, что сюрприз вам понравился, – он обвел зал обеими руками, – теперь в нашем отеле есть настоящий концертный зал, в котором еженедельно самые лучшие музыканты мира будут исполнять шедевры классической и современной музыки. Но королем здесь, несомненно, всегда будет этот орган, – конферансье показал на инструмент.

Все в зале захлопали.

Ведущий продолжил:

– Спасибо дирекции отеля за столь изящный и вместе с тем фундаментальный подарок! – Он уважительно указал на Дмитрия, который сидел вместе с Андреем в центре первого ряда.

Послышались одобрительные возгласы и снова аплодисменты.

– Для того чтобы достойно открыть нашу концертную площадку, мы пригласили органиста с мировым именем. На сцене маэстро Гюнтер Рост!

Под овации и восторженные возгласы на сцену вышел высокий симпатичный человек, поклонился и сел за инструмент.

Конферансье дал утихнуть шуму, продолжил:

– Мы не были оригинальными, когда решили, что первая концертная программа в истории этого зала должна состоять из произведений великого Иоганна Себастьяна Баха, – и пошутил, красиво улыбаясь: – Кто же еще, если не старина Бах, правда?

По залу прошел одобрительный шепот.

Гюнтер Рост напряженно сидел за органом, будто манекен.

Конферансье снова стал серьезным, взглянул в планшет, что был закреплен на стойке перед ним.

– В первом отделении прозвучат два произведения для органа, которые называются почти одинаково – это «Токката и фуга ре-минор „дорийская“» и «Токката и фуга ре-минор». О дальнейшей программе я сообщу после того, как они прозвучат.

Он поклонился и удалился за кулисы.

Несколько секунд тишины сменились восторгом волшебства: «Токката и фуга ре-минор „дорийская“» заспешила, побежала, полетела по залу, словно стая сияющих птиц по только что обретенной дороге домой – в наивысшую точку рая.

Глаза Андрея закрылись сами собой. Все, что было вокруг, в одну секунду сгинуло из его сознания. В нем был только этот звук, радостно-печальный бег. По мере того, как произведение продвигалось вперед, перед закрытыми глазами Андрея вырастал из ниоткуда океан, словно сотканный из воздуха: он жил, дышал, и волны его танцевали.

В следующий миг Андрей ощутил печаль столь глубокую, что слезы полились из глаз. Он осторожно прикасался к воспоминаниям о том, что в его жизни произошли события, которые переломили ее пополам, словно промокшую сигарету.

Токката и фуга неслась вперед, просто и легко прокладывая себе дорогу, как лунный свет сквозь облака.

…И фуга Андрея отступала.

Он чувствовал, как все внутри него трещит, бьется и крошится, освобождая все больше причудливых воспоминаний-призраков. Они накатывали, словно бредовые сны, будто безумная фантасмагория. Он тонул в этом хаосе, не в силах отличить реальность памяти от ужаса настоящего.

– С тобой все нормально? – шепнул Дмитрий.

– Не знаю, – выдавил Андрей, – я подожду тебя на улице, душно здесь, – соврал.

Когда концерт закончился, гости вышли из зала, стали рассаживаться за столики, всех ждал праздничный банкет.

Гюнтер Рост стоял с бокалом шампанского среди восторженных поклонников и улыбался, принимая похвалу.

Дмитрий смотрел на Андрея пристально. Он понимал, происходит то, о чем он и думать не хотел, о чем предупреждал его доктор – состояние фуги у Андрея стремительно уходит. И скоро все, что он с таким трудом построил, может рухнуть.

Дмитрий остервенело пил виски и нюхал кокаин, будто спешил разорвать свой разум, как туалетную бумагу, до момента, когда Андрей все вспомнит и поймет…

К столику, где они сидели, подходили гости, жали Дмитрию руку, благодарили за чудесный вечер и сильное творческое решение – создать в отеле органный зал. Дмитрий жал их ладони машинально, не отводя пьянеющих глаз от затуманенного взора Андрея.

– Андрюш, – пьяно хрипел Дмитрий, – сейчас все наладится… сейчас мы позовем доктора, все будет хорошо. Ты только не волнуйся. Память сейчас может подсунуть тебе ложные воспоминания… Ты им не верь, это все бред. Это последствия аварии…

Андрей зарыдал. Отвернулся, чтобы гости не видели, закрыл лицо руками. Сквозь слезы он видел, как напряженно наблюдает за ним Гюль, убирая что-то со столика чуть поодаль.

Понемногу стало темнеть.

Казалось, что Дмитрий сходит с ума все больше с каждым выпитым глотком виски. Взгляд его блуждал, будто выискивал кого-то в сумерках.

К ним подошел мужчина с огромными глазами.

Андрей не сразу узнал Георгия, с которым беседовал несколько дней назад. Ему сейчас было не до того.

Георгий неотрывно смотрел на Андрея. Тот судорожно вытирал слезы, пытаясь показать, что все нормально.

– Я владелец отеля, какие вопросы? – развязно сказал Дмитрий в надежде, что незнакомца удастся быстро спровадить.

Георгий присел на свободный стул, не спрашивая разрешения.

– Как странно, – сказал он задумчиво и, чуть кивнув на Андрея, добавил: – Этот парень напоминает мне одного человека… И я уже говорил ему об этом… Сильно напоминает, но…

Дмитрий удивленно перебил:

– Так вы знакомы? Ого! Послушай, тут тебе не дом ностальгических грез. Приехал отдыхать – отдыхай, все к твоим услугам.

Андрей с тревогой и надеждой смотрел на Георгия. Сейчас он ясно осознал – в нем спасение.

Волчье чутье не подвело Дмитрия: он почуял неладное даже сквозь алкогольно-кокаиновую муть.

Улыбнулся. Сказал как можно дружелюбнее:

– Пойдем, прогуляемся в горы. Поговорим, познакомимся. А ты, Андрей, иди в номер. Я скоро.

Вышли из отеля, пошли по тропе вверх.

Понимая, в каком сейчас Дмитрий состоянии, Шахин окликнул его:

– Дмитрий, может, не надо сейчас в горы? Темнеет уже…

– Не волнуйся, дорогой. Хочу показать нашему