Малыш - Жюль Верн

Когда настало время жатвы и сенокоса, урожай оказался таким плохим по сравнению с прежними годами, что получился значительный дефицит. Жители фермы сами справились с полевыми работами, и посторонних нанимать не понадобилось. Однако картофель был отличный. Так что зимой семья будет с едой. Но откуда взять денег для уплаты аренды и податей?

Зима была ранняя. В начале сентября начались сильные холода, а вскоре выпал обильный снег. Скот нельзя было выгонять на пастбище: ни козы, ни овцы не могли бы добыть травы из-под толстого крепкого слоя снега. Появились основательные опасения, что заготовленного корма для них не хватит до весны. Кто имел только возможность, в том числе Мак-Карти, закупил, конечно, за высокую цену недостающий корм, хотя было бы, может быть, лучше избавиться от части скота, содержание которого было далеко не обеспечено.

Сильные холода, от которых поля промерзают на несколько футов, считаются весьма печальным явлением во всех странах, но в Ирландии они еще чувствительнее отзываются на земле, плохо согретой удобрениями. Что тогда может сделать плуг с землей, крепкой, как камень? А если посев не будет сделан вовремя, предстоит нищета. Ведь человеку не дано изменять климатических условий. Ему приходится молча выжидать, в то время как запасы убывают с каждым днем.

К концу ноября за снежными метелями последовали сильнейшие холода. Термометр показывал неоднократно девятнадцать градусов ниже нуля.

Ферма, покрытая ледяной корой, походила на гренландские хижины, затерянные среди снегов. Но толстый слой снега сохранял тепло внутри жилищ, и благодаря ему не приходилось чересчур страдать от холода.

Мороз был настолько силен, что, выходя на воздух, надо было принимать известные предосторожности.

В это время Мартен и Мюрдок, предвидя скорые платежи, принуждены были продать часть скота и, между прочим, большую партию овец. Надо было спешить продавать их, пока был спрос на рынке.

Было около 15 декабря. Так как ехать в тележке по ледяной коре было трудно, то фермер с сыном решили идти пешком. Двадцать четыре мили в двадцатиградусный мороз было, конечно, делом не легким. Их отсутствие должно было продолжаться не менее двух-трех дней.

Они покинули ферму рано утром. Хотя погода была сухая, но тяжелые тучи, двигавшиеся к западу, предвещали перемену.

Мартен и Мюрдок, вышедшие 15-го, могли вернуться не ранее 17-го вечером.

День прошел без изменений температуры. Но к вечеру мороз усилился на два градуса, и поднялся ветер, что немало встревожило оставшихся на ферме, так как Кашенская долина всегда сильно подвергается натиску бури.

В ночь с 16-го на 17-е разразилась сильнейшая буря; в снежной круговерти за десять шагов уже ничего нельзя было различить. Шум сталкивающихся ледяных глыб на реке был невыносим. Где были в это время Мартен и Мюрдок? Возвращались ли они уже домой? Никто этого не знал. Во всяком случае, 18-го вечером их еще не было.

Всю ночь свирепствовала буря. Можно себе представить, каково было беспокойство бабушки, Мартины, Китти, Сима и Малыша! Может быть, они заблудились в снежных заносах?.. Или, выбившись из сил, лежат где-нибудь на дороге, умирая от стужи и голода?

На другой день к десяти часам утра на горизонте посветлело, и порывы бури ослабели. От холодного ветра падавший снег моментально леденел. Сим объявил, что пойдет навстречу отцу и брату, взяв с собою Бирка. С ним согласились, но при условии, что он возьмет с собой Мартину и Китти.

Малыш, несмотря на страстное желание сопровождать их, должен был остаться дома с бабушкой и малюткой.

Решено было, впрочем, не отходить далее трех миль от дома, и если Сим найдет нужным идти еще дальше, то Мартина и Китти вернутся домой.

Бабушка и Малыш остались одни. Дженни спала в комнате Мюрдока и Китти рядом с залой. Род корзины, подвешенной на двух веревках, перекинутых через балки, служил, по ирландскому обычаю, колыбелью для ребенка.

Кресло бабушки стояло перед очагом, в котором Малыш поддерживал огонь, подкладывая дрова и торф. Время от времени он заходил в комнату, где спала малютка, беспокоясь, не проснулась ли она, готовый напоить ее теплым молоком или покачать осторожно колыбель.

Бабушка, измученная беспокойством, прислушивалась к малейшему шуму на дворе.

— Ты ничего не слышишь, Малыш? — спрашивала она.

— Нет, бабушка.

И, очистив окно от замерзшего инея, он старался рассмотреть, что делалось на покрытом снегом дворе.

Около половины первого девочка вдруг вскрикнула. Малыш поспешил к ней, но так как она даже не открыла глаз, он только слегка покачал колыбель, и Дженни опять заснула.

Он хотел уже вернуться к бабушке, не желая оставлять ее одну, когда вдруг снаружи послышался шум. Малыше прислушался. Казалось, кто-то царапал когтями в стороне хлева, примыкавшего к комнате Мюрдока; но так как она была отделена цельной стеной, то он и не обратил на это особенного внимания. Вероятно, это были крысы, старавшиеся пробраться в дом. Окно было хорошо затворено, и с этой стороны опасаться было тоже нечего.

Малыш, заперев дверь, вернулся к бабушке.

— Что с Дженни? — спросила та.

— Она опять заснула.

— Тогда посиди со мной, дитя мое.

— Хорошо, бабушка.

Сидя перед очагом, оба говорили о Мартене и Мюрдоке, затем о Мартине, Киттн и Симе, ушедших их встречать.

Не случилось бы только с ними несчастья.

Среди этих снежных бурь случаются иногда ужасные катастрофы! Конечно, люди сильные и энергичные всегда сумеют выйти из затруднения… Как только они придут домой, они согреются перед пылающим очагом и найдут горячий грог на столе…

Прошло два часа с тех пор, как Мартина и другие ушли из дома.

— Хотите я выйду за ворота, бабушка? — предложил Малыш. — Оттуда я увижу, что делается на дороге…

— Нет… нет! Нельзя всем покинуть дом, а он покинут, когда в нем только я одна…

Вскоре утомившаяся от ожидания старушка уснула. Малыш, подложив ей под голову подушку и стараясь не шуметь, подошел к окну.

Протерев стекла, он стал всматриваться.

Двор, весь белый, был безмолвен, как кладбище.

Раз бабушка и Дженни спокойно спали, почему бы ему не пойти за ворота? Это любопытство или, вернее, желание посмотреть, не возвращаются ли запоздавшие, было весьма простительно.

Малыш вышел из дома и закрыл за собой осторожно дверь. Пройдя по снегу до ворот, он заглянул на дорогу.

Белая, покрытая снегом дорога была совершенно пустынна. Ни малейшего звука не доходило до него, а между тем лай Бирка мог бы быть слышен на очень далеком расстоянии в такой сильный мороз.