Виртуозные команды. Команды, которые изменили мир - Энди Бойнтон

«Если не принимать во внимание тот факт, что мы все были белыми евреями, мы чувствовали себя как джаз-оркестр Дюка Эллингтона. Мы прекрасно звучали вместе. Каждый имел огромное значение»[218].

Несмотря на то что Сезар всегда участвовал и в создании концепции, и в разработке сценария, он сам никогда ничего не писал, прекрасно понимая, что может делать далеко не все. Первоначально в команду входили Люсиль Каллен (Lucille Kallen) и Мел Толкин (Mel Tolkin), ставший впоследствии одним из основных сценаристов невероятно популярного в 1970-е годы телесериала «Вся семья» (All in the Family); они многие годы работали с Либманом и были превосходными либреттистами и композиторами, а также комедийными сценаристами. Тони Вебстер (Tony Webster) – также один из первых сценаристов, работал раньше с популярнейшими создателями комедий Бобом и Реем. Членами команды также стали Мел Брукс, а затем Карл Рейнер, Нил Саймон и Вуди Аллен.

Сезар и Либман сами подбирали членов команды, принимая зачастую спонтанные решения в расчете на свою интуицию. Сценарист Ховард Моррис (Howard Morris) вспоминает:

«В 1949 году я искал работу в Нью-Йорке, когда столкнулся со старым знакомым. Он сказал: “Зайди в то здание напротив, поднимись на последний этаж и спроси Макса Либмана. Он продюсирует телевизионное шоу для парня по имени Сид Сезар”. На пятом этаже я услышал пение, доносящееся из одной комнаты, и зашел туда. Четверо парней танцевали с леди. Я тогда еще не знал ее, это была Имоджин Кока (Imogene Coca). Я спросил, где можно найти Макса Либмана. Кто-то ответил: „Он в женской гримерке, пишет”. Я спустился вниз и постучался в дверь. Открывший мне Макс Либман представил меня громиле в углу комнаты – Сиду Сезару. После того как мы с ним вместе прочитали одну из сцен шоу, он поднял меня за шиворот и, взглянув на Макса, сказал: „Его… берем”. Вот так меня и приняли, потому что Сид смог меня поднять»[219].

Неудивительно, что эти грандиозные таланты отличались столь же грандиозной индивидуальностью: часто происходили такие жесткие стычки, что нервы не выдерживали. Например, сценарист Мел Брукс часто раздражал Либмана. Брукс рассказывал:

«Честно говоря, Макс Либман не очень-то радовался моему участию в проекте. Впервые увидев меня, он сразу же оценил и меня, и мой характер. И был абсолютно прав. Он увидел высокомерного, несносного маленького негодяя, который думал, что знает все на свете, и не терпел ничьих мнений, кроме своего. Но Сид убедил его взять меня»[220].

Сценаристы знали, что они – элита команды, и гордились этим. Как говорил Вуди Аллен: «В шоу Сида Сезара стремились участвовать все комедийные сценаристы. Это было именно тем местом, в котором хотелось работать»[221]. Мел Брукс, который писал сценарии для двух основных шоу, говорил об этом так:

«Я должен был радоваться такой удаче, но, будучи дерз ким и самоуверенным мальчишкой, спесивым и эгоцентричным, полагал, что сам был для них Божьим даром… Оказалось, что так оно и есть»[222].

Акт второй: повышаем креативность

Работая в небольшой комнате, в тесном сотрудничестве друг с другом, команда Сезара столкнулась с необходимостью соблюдать невероятно строгие сроки. Атмосфера в группе была доверительной и открытой, а «художественный беспорядок» позволял сценаристам делать то, что у них лучше всего получалось. Ларри Гелбарт рассказывает: «Это было очень похоже на то, как ходили на работу персонажи фильма “Max Brothers”»[223]. Тем не менее, хотя они много веселились, но при этом понимали, что собрались для того, чтобы добиться успеха и заработать деньги. Начиная с понедельника, каждую неделю команда сценаристов работала до субботнего вечера, когда начиналась трансляция шоу для 20 миллионов зрителей.

Как правило, сценаристы приступали к работе в начале новой недели либо поодиночке, либо попарно, в зависимости от поставленной задачи. Затем они собирались вместе в небольшой «писательской комнате», чтобы поделиться идеями. Идеи, ситуации и сюжетные линии обсуждались подробнейшим образом, большинство из них отклонялось, а оставшиеся подвергались дальнейшей обработке. Сценаристы работали стремительно. сохраняя, однако, сосредоточенность: они понимали, что в такой переменчивой сфере, как телевидение, еженедельно рискуют своей карьерой, поэтому им некогда было ссориться друг с другом. Как говорит один из персонажей Нила Саймона в пьесе «Смех на 23-м этаже» (Laughter on the 23rd Floor), рассказывающей о сценаристах Сезара: «В этой комнате? Я не могу себе позволить расстраиваться. Смех – это деньги!.. В этой комнате рождается великая комедия»[224]. Нанетт Фабрей (Nanette Fabray), одна из ведущих актрис Сезара, так описывает атмосферу, царящую в команде: «Все кричали что есть мочи. В комнате было полно дыма, потому что все курили, – и еды! Столы ломились от еды»[225].

Несмотря на яркую индивидуальность, сценаристы Сезара могли удерживать баланс, который позволял им работать вместе, сохраняя очень тонкую грань между сотрудничеством и соперничеством. Приведем в качестве примера отрывок беседы Сида Сезара с Карлом Рейнером и Ларри Гелбартом:

– СЕЗАР: …это было феноменально… сидеть… и слушать весь этот шум и гам, перепалки и злобные речи.

– РЕЙНЕР: Мы называем это соперничеством. Именно соперничеством.

– ЛАРРИ ГЕЛБАРТ: Мы называем это сотрудничеством[226].

Кроме того, рабочее пространство команды имело свои особенности, которые способствовали ее единению, созданию комфортных условий, выстраиванию дружественных отношений, облегчающих работу. Здесь люди могли оставаться самими собой, будто эта комнатка была для них вторым домом. Нил Саймон ярко описывает их рабочее пространство в пьесе «Laughter on the 23rd Floor»:

«Вот писательская комната. На самом деле она состояла из двух комнат, но стену между ними сломали и объединили их в одну большую.

Комната разделена на две части. Одна – левая сцена, где пишется сценарий. Там стоит металлический стол с пишущей машинкой и вращающимся стулом. Слева от стола большой кожаный диван. Напротив стола – большое, удобное кресло. Оно принадлежит Сиду Сезару. Вокруг стоят разнообразные стулья, тут достаточно места для восьми человек.

Другая часть комнаты – правая сцена – зона отдыха. У стены стоит стол с кофеваркой, в которой как раз сварился кофе. Там есть одноразовые стаканчики и несколько «именных» стаканов для «ветеранов». На столе – свежие булочки, рулеты, нарезанный кекс и слоеные пирожные.