Звезды для командора - Владимир Борода

Христовый возраст, надо же, два христовых возраста, два христовых возраста…

Катя легко вскочила, как будто и не было почти четырех часовой тренировки, явно готовится к чемпионату, сразу видно — упорная, всех победит… Набрасывая на себя легкий халатик, небрежно бросила:

— Распоряжусь насчет обеда. Ты должен питаться по графику, тебе нельзя есть как попало, ты же у нас святыня!..

И вышла. Сразу за дверью, в двух метрах, на тумбочке стоял цветок в горшке какой-то, с мясистыми листьями. Приблизив лицо к цветку, Катя отчетливо, хорошо поставленным голосом произнесла:

— Говорит Чемпионка. Космонавт не признается. Утверждает, что не знает. Из гущи цветка еле слышно донеслось:

— Продолжайте разработку объекта. На связь выходить постоянно. Как поняли?

— Продолжать разработку объекта, на связь выходить постоянно.

— Отбой.

Катя усмехнулась и отправилась по коридору распоряжаться насчет обеда для космонавта Юрия Леонидова, национального героя России.

Автомобиль, "Волга-Супер", с ревом пожирала пространство отличного правительственного шоссе, соединяющее объект "Х" с Москвой. Объект "X" представлял из себя комплекс зданий, огороженных высоченным забором с сигнализацией по верху, телевизионным наблюдением и рвом со стеклянными стенами, наполненным кислотой… В автомобиле мчался генерал Савраскин, мчался навстречу новым званиям, наградам и должностям. Шофер был роботообразен и беспристрастен, это считалось высшим шиком среди шоферов ГОНа, гаража особого назначения. Маленькая, совершенно незаметная среди других зеленая лампочка, призывно замигала, шофер так же беспристрастно направил машину на обочину и затормозил. Генерал клюнул носом воздух и возмутился: — Черт! Лейтенант, в чем дело?!

Дверцы автомобиля автоматически распахнулись и какие-то совершенно неизвестные генералу люди в черных комбинезонах и масках на лицах выволокли его наружу. Подкатил другой автомобиль, близнец первого, генерал был ловко заброшен на заднее сиденье близнеца, хлопнула дверь, взревели два мотора, и на пустынной дороге сиротливо осталась лежать лишь блестящая пуговица от кителя генерала, оторвавшаяся в момент пересадки… Куда делись люди в черном, не заметил никто, даже если бы и наблюдал произошедшее. Но увы, свидетелей в таких случаях не бывает.

На заднем сиденье нового для себя автомобиля генерал Савраскин, так лихо мчавшийся к новым званиям и наградам, увидел такое страшное, что заорал изо всех сил. Рядом с ним сидел непосредственный начальник, Шеф Коллегии Генеральной безопасности маршал России господин Ерохин.

Пообедав, Юрий стал размышлять, глядя на ленивое пламя в камине. Чем же ему заняться… Сразу после обеда эта неутомимая чемпионка пыталась вновь использовать его в качестве тренажера, но он мужественно избег этого… Хорошего помаленьку, а то так и надорваться можно… С непривычки… Хотелось бы прогуляться по какому-нибудь хорошему городу, наверно после победы демократии в России города похорошели, когда проезжали по Москве, он обратил внимание, какие вокруг красивые и нарядные дома, какая разноцветная реклама, сколько всего много нового и необычного для него… Но почему-то не выпускают, говорят, мол режим надо соблюдать, отдыхать, а какой тут может быть отдых, когда эта эротоманка его преследует неутомимо, ну точно Чингачук Большой Змей на охоте… — Тебе чего ни будь хочется, Юрий? -

обвила шею своими длинными и лживыми руками, ну горничная, самой хочется, а у него спрашивает…

— Нет, Катенька, давай устроим тайм-аут, перерыв то есть, до завтра хотя бы, а то я себя чувствую просто, нет, не просто выжатым или пропущенным сквозь мясорубку или бетономешалку, а просто изнасилованным…

— Ха-ха-ха-ха, ну ты скажешь, Юрок, изнасилованным, да в твои шестьдесят шесть ты еще ого-го-го какой отчаянный… Слушай, может все же шепнешь мне на ушко, как ты сохранился?

— Да я тебе уже тысячу раз за сегодня говорил — не знаю! Сам не знаю! Ну не знаю как. Ну что я могу поделать, если не знаю!..

— Ну не сердись, не сердись, нам с тобою еще долго здесь жить вместе…

— Как это долго?! Как это долго?! Я что, в тюрьме, я что — арестант?! — Ну не кричи, я тебе сейчас принесу чай из ромашки, он успокаивает… Не кричи.

И выйдя из гостиной, Катя направилась к ближайшему цветку.

— Господин президент, к вам на прием просится генерал Сухарев.

— Генерал Сухарев? Н его не знаю…Что за херня, что это значит — просится, я что — американский президент, ко мне что, кто попало может просится?!..

— Он просил передать вам одно лишь слово — космонавт.

— Так какого же хрена ты здесь торчишь, болван! Проси его быстрей! Помощник адъютанта выскользнул тенью за дверь. Генерал Сухарев, генерал Сухарев, нет, черт побери, я такой фамилии не знаю и не помню, какая-нибудь пешка из Коллегии, собирающаяся обскакать свое начальство и Савраскина… Что-то Савраскин долго не едет, уже давно должен был примчатся, недаром он Савраскин…

— Генерал Сухарев, господин президент!

Ишь, скотина, глазами ест, служака что ли… Главное старику понравится, а там…

— Должность, генерал!

— Начальник дознавательного отдела КГБ, господин президент!

— Ну что там у тебя по космонавту?..

— Господин президент, космонавт признался, что его в космос послал некий Командор, с целью проникнуть в будущее и свергнуть демократическую власть, которую представляете вы!

— Ты не охренел?..

— Ни как нет, господин президент! У меня есть показания, лично подписанные космонавтом.

Ну сука, видимо как-то смог вымогнуть или подпись этого дурака или фальшивка…

— А где сейчас космонавт?

— На секретнейшем объекте "дача" под присмотром капитана Тютюлиной, кличка "Чемпионка", господин президент!

Ишь, сука, глазами так и ест, так и ест… Главное понравится, а там прорвемся…

— Выйди и подожди в приемной, генерал.

— Слушаюсь, господин президент!

Нажатие кнопки и верный, но постаревший Славка-минетчик на пороге, любимый адъютант, постарел, на него теперь и не маячит, да и он сам теперь все больше молоденькими офицерами балуется, все из Коллегии предпочитает… Президент смотрел со слезою на постаревшего Славку, а все равно красавец! когда-то так лихо обслуживавшего на дачах и квартирах еще не старого президента, который еще не был тогда президентом, эх молодость, молодость, все бы отдал — и президентство, и славу, и богатство за молодость… как молоды мы были, как искренне любили…

— Славик, дружок, ты любил меня тогда, когда я был всего лишь генералом?..

— Я вас и сейчас люблю, Илья Сергеевич!

Неужели сосать заставит, пидар старый, у него же уже не маячит, хер в гармошку… Неужели правду говорит, ну Славик, Славочка, удружил…Слеза сбежала по морщинистой выбритой щеке президента и звучно упала на полированный стол. Оба помолчали, охваченные воспоминаниями молодости… Как молоды мы были, как искренне любили… Какой он был шалунишка, Славунчик… Какая он был мерзкая блядь, сранный Командор…

— Вот что, Славик, -

возвращаясь из экскурсии по любви обильной молодости в суровую прозу действительности, начальственно изрек президент.

— Вот что Славик. Там сидит генерал Сухарев, начальник дознавательного отдела. Бывший генерал, конечно, бывший… Отдай его паскуду, Ерохе, и скажи — он мне нагрубил. Сильно нагрубил. Все понял, Вячеслав?

— Все, Илья Сергеевич. Разрешите выполнять?

Президент, бывший в прошлом самим Командором, устало кивнул головой… 81 год, не шутки…А на покой уйти нельзя… Не на кого Россию оставить, одни мерзавцы кругом, пропьют Россию, продадут китаяшкам и америкашкам, а что прадеды, даром что ли по кусочкам державу собирали, по крохам…

Выйдя от президента, помощник президента и адьютант Вячеслав Ильич Бубнов, подтянутый и моложавый, всего шестьдесят четыре месяц назад стукнуло, пахнущий хорошими духами и вообще выглядевший как переодевшаяся в генерала-майора старая женщина, старая, но следящая за собою с игривыми глазами, уселся за свой служебный стол и весело посмотрел на Сухарева. Тот сидел на самом краешке стула, готовый в любую секунду вскочить и мчатся по поручению и приказу самого президента куда угодно…

— Вот вы какой, генерал Сухарев, -

поиграл глазами Вячеслав и широко улыбнулся.

— Красавец и молодец. А президент вам приготовил заданьице пустяковое…

— Да я… -

генерал задохнулся в порыве искреннего обожания президента и прикрыл глаза, давая понять — только приказывайте, а уж я… Воротник форменной рубашки сдавливал шею и мешал насладится моментом старта славы.

Отстучав на машинке несколько строк, адъютант президента запечатал листок в конверт, поставил печать "Канцелярия Президента", молча поглядел на Сухарева. Длинные пальцы с полированными ногтями, полированными и покрытые бесцветным лаком, пробарабанили по столешнице и протянули конверт генералу.