Семья Эскалант 2 Искупление - Юлия Ларосса

- Но это драгоценные камни и золото! – отчаянно воскликнула я.

Ценнее этого у меня ничего не было.

- Ой, барышня! Да я тебе таких в дорожку насыпать могу! Коль угодишь ты мне, конечно!

И снова смех.

Я похолодела. Недобрый блеск сверкнул в её глазах. Чего же она хочет?

- Ч-чем же я тогда смогу вам заплатить? - поникшим голосом спросила я.

Цыганка не медлила с ответом.

- Хочу волосы твои. Уж больно по душе мне твоя коса!

Я опешила: шутит, что ли?

- Что вы имеете в виду?

- Чего уж тут не понятного-то? Отстричь твои волосы хочу!

Я недоуменно оглядела собравшихся цыган и снова посмотрела на Марту:

- Если я обрежу свои волосы, вы дадите мне лекарство?

Цыганка царственно кивнула:

- Да.

Я готова была отдать жизнь, себя в рабство к ним продала бы и остаток своих дней побиралась и кочевала вместе с ними!

Высвободив свою тяжелую длинную косу из-под ворота пальто и, заглянув цыганке в глаза, я молвила:

- Как знать, что не обманешь?

Цыганка взяла со стола ножницы и очевидно, собственноручно собралась совершать эту процедуру. Уперев руки в боки, она без тени улыбки и, с опасным блеском в черных очах, молвила:

- Я никогда не обманываю, гожы! Могу только наказать! Но ведь ты мне плохого ничего не сделала, верно?

И она меня убедила.

Почему? Наверное, последние события чересчур сильно подкосили мой разум. Или это действие цыганских чар.

- Режь.

Я не дрогнула ни одной клеточкой своего тела, когда цыганка беспощадно отрезала мои волосы, оставив лишь короткие топорщащиеся пряди, чуть достающие до шеи. Голове стало сразу легко, как будто сняли тяжелую ношу. Очень непривычное ощущение.

Тем временем цыганка бережно несла мертвые локоны в дальнюю часть комнаты, пряча их куда-то. Вмиг она вернулась и снова открыла свой ларец. Взяв оттуда какие-то флакончики и мешочки, она стала, приговаривая по-цыгански, все это смешивать в разных пропорциях добавляя в один пузырек небольшого размера.

А в конце, я увидела, как она своим кинжалом сделала надрез на своей руке и пара капель ее крови упала в этот же пузырек. Открыв глаза, спустя мгновенье, она глубоко вздохнула и закрыла его.

В полном шоке, я не сразу пришла в себя и тупо взглянула на ней, когда она протянула мне сосуд.

- Ну что ж ты смотришь? Разве не за этим ты сюда пришла?

Я протянула руку и взяла флакончик с чем-то теплым внутри.

- Дашь ему выпить и обмажешь рану, - наклонившись к моему уху, заговорщически добавила. - И не забудь крепко поцеловать своего ненаглядного!

Я спрятала драгоценный сосуд в нагрудный внутренний карман своего пальто. Ближе к сердцу.

- Спасибо.- Все ещё в потрясении сказала я и собралась уходить.

- Погоди, – она сняла со своих плеч шелковый платок невероятных размеров, в черно-красных цветах.

– Носи его как можно чаще,- сказала цыганка и накрыла им мою голову, – и волосы твои будут расти быстрее.

- Благодарю, – посмотрев ей в глаза, молвила я.

- А теперь торопись, сестра. Ведь ждет он тебя, как ты просила.

Мои глаза снова расширились удивления, что весьма позабавило цыганку:

- Не удивляйся так, а нужен будет совет – приходи… Хотя, у тебя что-то есть цыганское…

Я была уже у выхода, когда сказанные её слова вслед, на миг меня задержали:

- Ох, и нелегкая судьба у вас с ним! Но твой - он, а ты – его. И не мучай парня! А солдата накажут и без тебя.

Я бросила на неё взгляд через плечо, но ничего не сказала и вышла в зимнее утро.

У шатра меня ждал все тот же великан Баярд, но цыган уже было меньше – время рассвета пришло. Вместо моей Рейны, стоял другой конь темно-коричневого цвета.

- Это не моя лошадь!- обратилась с возмущением я к великану.

- Твоя кобыла нам по душе, – нагло ухмыльнулся тот, - Ты езжай на этом.

- Что?! – я оторопела от возмущения.

Он больно сжал мое плечо и смрадным дыханием прошипел мне в лицо:

- Езжай на этом коне, пока можешь! Не то пешком пойдешь иль останешься с нами, красотка!

Я горько всхлипнула, но сделала попытку взять себя в руки. Сев на коня, я уже почти пришпорила его, как громила ухватил меня за поводья и прогремел:

- Как приедешь, отпусти лошадь! И попробуй только запереть его в конюшню – всех заберем!

Я дернула поводья, но он их не опускал, пока не получил в знак моего согласия кивок головы.

Глава 25

Главное верить

Когда я добралась в больницу, город уже проснулся. У входа меня ждали репортеры. Но я не слышала вопросов и смотрела мимо них. На мои поиски уже собирали группу людей. Телефон надоел своим жужжанием.

Меня кто-то звал по имени, но я проигнорировала и направилась прямиком в палату к Виктору. Я бежала.

За руку меня схватил Себастьян, однако увидев мой взгляд, проходящий сквозь него и мертвенно бледное лицо, он опешил:

- Что с тобой? – испугался он.

- Пусти меня! Потом! – я говорила спокойно.

Он разжал пальцы, и я продолжила свой путь под всеобщими молчаливыми взглядами. Уже входя в палату, я бессознательно опустила с головы платок.

От всеобщего возгласа я поняла, что они увидели состояние моих волос.

Все равно. Мой кошмар длиться уже три года, я проделала очень длинный путь и видела то, что нормальным назвать никакой нет возможности. Мне драгоценна была каждая секунда, поэтому я лишь ускорилась.

В комнате было несколько человек, кто именно я не понимала.

- Уходите! – собственный голос - жесткий и спокойный – звучал, как будто со стороны.

За ушедшими, я закрыла дверь на ключ, но слышала, как за стеною собираются люди. Их волнительные голоса доносились до меня.

Я не отводила глаз от Виктора. Ему было хуже. Это было заметно по хрипу его дыхания, по неестественной черноте лица, по вздрагиванию тела.

Очень быстро, из последних сил сдерживая свои эмоции и отгоняя неверие, я подошла к нему. На ходу сорвала с себя пальто и достала пузырек.

- Сейчас, мой хороший… Сейчас, любимый… - шептала я, пока открывала крышечку флакона, дрожащей рукой.

Сорвав бинты, я увидела жуткую, гниющую рану. Подавив приступ тошноты, я сняла маску с его лица и, приподняв голову Виктора, поднесла к его синеватым губам лекарство:

- Выпей, мой милый. Тебе легче станет, я обещаю!

Влив содержимое ему в горло и убедившись, что он его проглотил, я промокнула кусочек бинта и стала наносить зелье ему на рану. Оно было густоватой субстанцией желтого цвета.

Где-то далеко в моем воспаленном разуме мелькнула мысль о том, что жидкость почти прозрачна, без странных компонентов, что вкидывала цыганка.

Дыхание Виктора стало еще более тяжелым и хриплым, его стал бить крупная дрожь, но я не останавливалась. Он застонал.

- Потерпи немножечко, ещё чуть-чуть…

Я уже закончила наносить средство на рану, когда, наконец, заметила что в закрытую дверь, громко колотят и что-то кричат. Словно во сне, я не отрывая глаз от Виктора, услышала звук трескающегося дерева и ломающейся двери. Машинально, посмотрела на ввалившихся через выломанный дверной проем мужчин, которые увидев меня - спокойно сидящую, замерли в недоумении.

Я перевела взгляд снова на Виктора, который стал еще более неспокойный. Теперь его трясло, он метался в постели, хрипел и стонал.

- Что… что вы сделали?!- вскричал доктор.

- Злата, черт возьми, что ты натворила?- вторил ему Себастьян.

- Он умирает!- воскликнул ещё кто-то.

Чьи-то руки попытался оттянуть меня от Виктора, но после моего дикого вопля, они отшатнулись в стороны.

Я не понимала, что делаю. Знала лишь одно: никто не должен подходить к нему! Нельзя мешать целительному действию добытого мною цыганского противоядия. Я оберегала метающегося Виктора, накрыв его собой.

- Злата… - ласково и спокойно начал Себастьян Эскалант, и сделал медленное движение в мою сторону, но громогласный голос герцогини остановил его.

- Не трогай ее, сын!

Как в тумане, я увидела вплывающую в комнату Ньевес. Она окинула взглядом всех присутствующих здесь. Только на миг, задержавшись на моих полубезумных молящих глазах, она обратилась к Себастьяну:

- Думаю, здесь слишком много людей. Прошу вас, разойдитесь, господа. Здесь дела семейные. Все документы и разрешения мы подпишем, доктор Каприно!

Я словно дикая кошка, защищающая своё, потеряла интерес к происходящему, почувствовав перемену в состоянии Виктора.

Его тело выгнуло дугой, потом сильно затрясло, и враз…

Все прекратилось. Он стал бездыханным.

Начался просто какой-то кошмар! Мой крик практически оглушил тех, кто стал оттягивать меня от него. Ругань, плачь – все перемешалось в одну шумную массу. А я не могла отвести взгляд от мертвенно-бледного лица Виктора.

Нет, она не могла меня обмануть! Он не может умереть! Только не так! О, Боже, нет!..

Рыдая я повисла на держащих меня руках, пока не почувствовала успокаивающие объятья тетушки.