Измена по-венециански - Стив Берри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Винченти выждал не менее пяти минут после того, как хлопнула входная дверь палаццо. Он все так же сидел в гостиной и ждал, пока тишина успокоит его расшалившиеся нервы. Слышалось лишь щебетание канареек и хлопанье крыльев о прутья клетки.
Когда-то, много веков назад, палаццо принадлежал бонвивану, имевшему склонность к интеллектуальным занятиям, и он превратил его в место собраний венецианского общества книгочеев. Другой владелец палаццо воспользовался тем, что тот стоял на берегу Большого канала, по которому обычно плыли траурные процессии, и превратил его в похоронный дом. В комнате, где сидел сейчас Винченти, проводили вскрытия и хранили трупы. Позже хозяином дома стал контрабандист, и здесь хранились незаконно ввезенные товары. Контрабандист окружил дом высокой стеной и всячески способствовал распространению жутких легенд об этом месте, надеясь таким образом отпугнуть любопытных.
Как хотелось бы Винченти жить в те времена!
Визит Стефани Нелле, которую, как следовало из записки, прислал президент Соединенных Штатов, привел его в замешательство. Но не потому, что американцы, как выяснилось, знали всю его подноготную. Скоро это не будет иметь никакого значения. И не из-за того, что они разыскивали агента, которого послали шпионить за ним. Она мертва, похоронена, и ее тело никогда не найдут. Нет. Его живот сводили судороги из-за букв на монете.
ZH.
Дзета. Эта.
Жизнь.
— Можете войти, — крикнул он.
В гостиную быстрым шагом вошел Питер О'Коннер, слышавший весь разговор из соседней комнаты. Следом за ним в открывшуюся дверь прошмыгнул один из многочисленных котов Винченти.
— Что вы об этом думаете? — спросил хозяин дома.
— Она посланец и подбирала слова очень тщательно.
— Медальон, который она мне показала, — из тех, за которыми охотится Зовастина. Он полностью соответствует описанию, которое я прочитал вчера в отеле в предоставленных вами материалах.
Однако Винченти до сих пор не знал, почему эти монеты так важны.
— Есть новости. Зовастина прилетает в Венецию. Сегодня.
— С официальным визитом? Я об этом ничего не слышал.
— В том-то и дело, что визит не официальный, а частный. Она прилетит сегодня вечером и сегодня же улетит. У нее существует специальная договоренность с Ватиканом и итальянской таможней. Мне сообщил об этом по телефону мой источник.
Теперь Винченти знал наверняка: происходит что-то крайне важное, и Зовастина опережает его на несколько шагов.
— Мы должны знать, когда она прилетает и куда направится после этого.
— Я уже работаю над этим. Мы будем готовы.
Что ж, пришла пора и Винченти сделать свой ход.
— В Самарканде у нас все готово?
— Абсолютно все. Только дайте отмашку.
Он решил воспользоваться тем, что враг будет отсутствовать. Теперь ждать конца недели не имело смысла.
— Приготовьте самолет. Через час мы вылетаем. Но при этом позаботьтесь о том, чтобы мы постоянно были в курсе того, что делает здесь госпожа верховный министр.
О'Коннер кивнул, давая понять, что понял задачу.
— И вот еще что. Я хочу отправить Вашингтону послание, причем такое, которое будет без труда понято. Убейте Стефани Нелле и заберите у нее медальон.
36
17.50
Малоун с аппетитом поглощал спагетти со шпинатом, тертым сыром и ветчиной. Виктор и его подручный покинули остров около часа назад. Перед этим они провели двадцать минут в музее, а затем осмотрели пространство вокруг церкви и сад, отделяющий церковь от канала Боргоньоне — похожее на реку русло, протянувшееся от Торчелло до другого крохотного острова. Малоун и Кассиопея наблюдали за двумя ворами с разных позиций. Виктор, целиком сосредоточившись на задании, которое ему предстояло выполнить, похоже, не заметил слежки.
После того как Виктор и его сообщник уехали с острова на водном трамвайчике, Малоун и Кассиопея вернулись в поселок. Один из торговцев сувенирами сообщил им, что здешний ресторан «Локанда чиприани», который существует уже много десятилетий, считается одним из лучших в Венеции. Десятки посетителей ежедневно приплывают на остров специально, чтобы насладиться особой атмосферой, царящей в этом заведении.
Внутри ресторана на стенах из терракотовых кирпичей под деревянными потолками висели фотографии знаменитостей, которые удостоили ресторан своим посещением. А бывали здесь многие: Хемингуэй, Пикассо, Диана и Чарльз, королева Елизавета, Черчилль, бесчисленное множество актеров и певцов. На каждой фотографии были написаны теплые слова в адрес ресторана и стояла подпись изображенной на ней звезды.
Они сидели в беседке, увитой душистыми вьющимися розами, — тихом оазисе, расположившемся в тени двух церквей и кампанилы, по периметру которой выстроились цветущие гранатовые деревья. Малоун был вынужден признать, что еда здесь и впрямь отменная. Даже Кассиопея уплетала чудо-спагетти за обе щеки. После того как они позавтракали в Копенгагене, у них весь день маковой росинки во рту не было.
— Они вернутся после того, как стемнеет, — негромко произнесла она.
— Чтобы устроить еще один пожар?
— Это было бы в их стиле, но сейчас пожар не очень-то нужен. Этой монеты никто не хватится.
Когда Виктор со своим помощником уплыли с острова, Малоун и Кассиопея осмотрели музей. Кассиопея была права: здесь не было ничего ценного: фрагменты колонн, капителей, мозаики да несколько картин. На втором этаже стояли шаткие, закрытые стеклом стеллажи, на их полках — какие-то глиняные черепки, древние предметы домашнего обихода и украшения. В одном из стеллажей, почти затерявшись среди других монет, лежал слоновий медальон. Малоун обратил внимание, что музей не оснащен ни сигнализацией, ни какими-либо другими системами безопасности. Сторожиху — толстую тетку в невзрачном белом платье — волновало только одно: как бы посетители не растащили висящие по стенам фотографии.
— Я убью этого сукина сына, — пробормотала Кассиопея.
Это заявление не удивило Малоуна. Он почувствовал, как в ней поднимается злость, еще когда они стояли на смотровой площадке кампанилы.
— Ты считаешь, что Эли был убит по приказу Ирины Зовастиной? — спросил Малоун. Она перестала жевать. — У тебя есть какие-нибудь доказательства помимо того, что его дом сгорел дотла?
— Это сделала она. Я знаю.
— На самом деле ни черта ты не знаешь.
Они сидела не шевелясь. Над островом начинала сгущаться вечерня мгла.
— Я знаю достаточно.
— Кассиопея, ты притягиваешь выводы за уши. Я согласен, пожар — это очень подозрительно, но если убийство действительно организовала она, ты должна выяснить почему.
— Когда опасность грозила Гари, что ты сделал?
— Выручил его. Целым и невредимым.
Малоун не сомневался: Кассиопея осознает его правоту. Одно из главных правил оперативника гласило: никогда не выпускай из виду главную цель.
— Мне не нужны твои советы.
— Тебе нужно остановиться и подумать.
— Коттон, происходит нечто такое, масштабы чего ты не в состоянии постичь.
— Просто фильм-катастрофа!
— Коттон, отправляйся домой и оставь меня в покое.
— Этого я сделать не могу.
Его внимание привлекла вибрация в кармане брюк. Вынув оттуда сотовый телефон, он взглянул на номер вызывающего и сообщил Кассиопее:
— Это Хенрик.
А затем ответил на вызов.
— Коттон, — заговорил старый датчанин, — мне только что звонил президент Дэниелс.
— У вас наверняка состоялся интересный разговор.
— Стефани в Венеции. Ее направили туда, чтобы встретиться с человеком по имени Энрико Винченти. Президент встревожен. Они потеряли с ней связь.
— А с какой стати ему звонить тебе?
— Дэниелс искал тебя, хотя мне показалось, ему уже известно, что ты в Венеции.
— Это несложно выяснить с помощью элементарной проверки списков паспортного контроля аэропорта. Если, конечно, знаешь, в какую именно страну вылетел интересующий тебя человек.
— Видимо, он знал.
— Зачем Стефани было встречаться с типом, которого ты только что назвал?
— Дэниелс сказал, что Винченти связан с Ириной Зовастиной. Мне приходилось слышать о Винченти. Трудный случай. Дэниелс также сказал, что пропал еще один агент. От него нет известий уже целый день, и они подозревают, что его убили. Президент утверждает, что вы были знакомы. Это женщина, Наоми Джонс.
Малоун закрыл глаза. Они были коллегами по группе «Магеллан» и неоднократно работали единой командой. Она была хороша как агент и еще лучше в качестве друга. Таковы издержки его бывшей профессии: из спецслужб редко выгоняют. Ты либо увольняешься по собственному желанию, либо уходишь в отставку, либо погибаешь.