Дорога без возврата - Ярослав Васильев

Выбравшись наконец-то на проспект, ведущий прямо к рынку и дальше в сторону западных ворот, юноша на несколько секунд вынужден был остановиться, ослеплённый солнечными лучами, радостно прыгавшими по стёклам – в Степи наконец-то научились изготавливать большие куски сами, а не покупать втридорога у ханьцев. И столичные богачи наперебой принялись хвастаться, вставляя в окна вместо плетёных из прутьев решёток или бычьих пузырей крупные, всего из трёх-четырёх кусков стекла оконные витражи. Добавить стены домов из белого камня, белёные известью заборы – и кажется, что в такие дни, как сегодня, город буквально купается и состоит из света. И пусть разум принимал объяснение, что для столичных построек в каменоломнях самым дешёвым оказался белый камень, душа до сих пор замирала перед великолепием города.

Улица вывела юношу к Рыночной площади, где, несмотря на ранний час, уже собралась толпа. Сюда приходили заглянуть в торговые ряды, рассказать и послушать новости, посетить лавки ювелирные, книжные, оружейные, лавки с шелковым товаром, бронзовыми изделиями и всяческие другие, которых было превеликое множество в домах, окаймлявших эту часть города. Бежать теперь не получалось – можно было лишь медленно шагать через толпу покупателей. И вдруг нахлынули воспоминания.

В прошлом марте, сразу после празднований Нового года, у Джебэ наконец-то появилось свободное время, и юноша с интересом принялся изучать столицу. Старался в свободные часы бродить по улицам, выискивая интересные места и ещё неизведанные уголки. В одну из апрельских прогулок Джебэ и познакомился с библиотекой. Месяц выдался тёплый, но в тот день зима напомнила всем забывшим тёплые дели, что отступила не до конца: к обеду набежали тучи, налетевший ветер принёс с собой запоздалый снегопад и сразу стало зябко и холодно. Джебэ как раз гулял по открытым торговым рядам, когда большая половина площади вместе с юго-западной частью города быстро погрузилась в тень. Но мансарды домов и крыши зданий, расположенных севернее, ещё купались в тёплом свете на фоне голубого неба, и чувствуя, как холод пробирается под лёгкий халат, юноша поспешил туда. Толпа вынесла его к небольшой улице, на которой парень оказался впервые – хотя к этому времени считал, что центр города изучил неплохо. И Джебэ не стал искать знакомую дорогу, а почти бегом заспешил к баням, тем более что улочка шла в нужном направлении.

Заборы всё шли и шли неразрывной стеной, длинной, извилистой и казались нескончаемыми, а холод пробирался под халат всё сильнее, заставляя зубы выбивать лихую барабанную дробь. Поэтому, как только ему попалось здание, вход в которое был разрешён любому, Джебэ не стал выяснять, куда он попадёт. Лишь мельком подивился странному желтовато-золотистому оттенку стен да непривычным в Хэнтей-Баторе фальшь-колоннам, портику крыльца, и кованым полосам латуни с ручками тёмной бронзы на толстой дубовой двери.

Войдя, юноша оказался в длинном полутёмном коридоре с множеством дверей. Почти все они были заперты, только в самом конце коридора одна приоткрыта и сквозь щель пробивались лучи света. Чувствуя себя донельзя глупо, парень прошёл вперёд, вежливо постучал, не дождавшись ответа, решительно шагнул дальше… и застыл на пороге. Он попал в огромное помещение высотой не меньше чем в два этажа – заполненное книгами! Стеллажи покрывали стены от пола до крыши и казались неисчислимыми. На разных уровнях шли деревянные галереи, которые соединялись такими же дубовыми лестницами – видимо, чтобы легко можно было добраться до того или иного места… Потрясённый, парень озирал окружающее его великолепие. В родном стойбище хранилось не больше двух-трёх книг – законы и книга Отца Степей, по которым старейшины учили молодёжь читать. В Академии была комната занятий, где лежало, наверное, сотни две книг. Он слышал, что в собраниях Старших ханов, наверное, было и по семь сотен книг и свитков. Но здесь – тысячи! Кому могло принадлежать такое богатство?!

Раздавшийся откуда-то справа голос вывел юношу из состояния прострации. Когда Джебэ вошёл – там было пусто. И, очарованный здешними сокровищами, парень не увидел, как из неприметной дверцы в зал вошёл мужчина-варяг лет сорока с небольшим. А тот, недовольный, что ему не ответили сразу, с видимым раздражением в голосе повторил:

– Так что будущему воину здесь надо? Плац, – в голосе мужчины послышалась насмешка, – в другом месте.

Джебэ, по-прежнему во власти очарования книгами, сарказма не заметил. Вместо этого он сказал срывающимся голосом:

– Это… это все ваше?..

Мужчину вопрос явно развеселил. Он заливисто захохотал, а потом, слегка успокоившись, ответил:

– Да, неграмотная нынче молодёжь пошла… Это библиотека! – и увидев непонимающий взгляд, пояснил. – Место, где хранятся книги. И где каждый может их прочитать.

Джебэ его слова потрясли до самой глубины души. Он! Может! Прочитать! Их! Все! Дрожащим от волнения голосом парень начал выспрашивать, что нужно сделать, чтобы ходить в библиотеку. Альвар, как звали мужчину, рассказал о правилах. Оказалось, что закрытые двери в том длинном коридоре вели в читальные залы и в помещение каталога. После чего уселся на лавке за небольшим столиком в углу и начал что-то писать палочкой-стилом на покрытой воском дощечке, коротко буркнув, что заполняет какой-то «абонемент»32.

Воспользовавшись передышкой, Джебэ присмотрелся к библиотекарю внимательней и вдруг с удивлением понял, что не может определить, кто перед ним. На первый взгляд типичный варяг, в столице их жило немало. Довольно высокий, широкоплечий, с густой медно-рыжей бородой и толстыми косами. Вот только… Едва юноша варягов проходил обряд взросления, он начинал собирать волосы в косы и заплетать знаки отличия: посвятившие себя воинской стезе – Одину или Тюру, искавшие славы в море – Ньёрду, в обильных стадах и полях – Фрейру или Тору. Здесь же обе косы спокойно спускались к плечам и были пусты! Чтобы кто-то добровольно причислял себя к неудачникам – такое было вне его понимания!

Удивлённый, Джебэ начал рассматривать библиотекаря внимательнее. Парень был готов прекратить своё занятие в любую секунду, сделав вид, что просто смотрит на стену за спиной варяга. Но мужчина совсем не обращал на него внимания и полностью ушёл в свои записи. Так что уже через несколько минут Джебэ откровенно пялился на Альвара, позабыв о правилах хорошего тона. Дотошно обшарил варяга взглядом несколько раз, пытаясь выловить несуразность. В мыслях как заноза сидело ощущение, что он что-то пропустил. И в какой-то момент Джебэ осенило: глаза! Когда Альвар смотрел на него первый раз, они были пронзительно-голубые, а сейчас – медово-жёлтые! Это же…

– Ну отмеченный печатью Норн я. Или, как говорят у вас здесь – Великий шаман, Одарённый Отцом степи. Можешь потрогать, в воздухе не растаю, – Альвар широко улыбнулся.

Парень почувствовал, как у него начинают гореть от смущения щёки. Мало того, что попался в такую простенькую ловушку, так ещё и выставил себя невежей – за последние полчаса аж второй раз! Про таких как Альвар он слышал, пусть до сих пор видеть и не приходилось. От волнения Джебэ стал крутить на пальце левой руки прощальный подарок деда: парень носил его не снимая. Едва кольцо заметил Альвар, как с библиотекарем произошла разительная перемена. Если до этого мужчина напоминал умудрённого столетиями ворона – то теперь стал похож на хищного ястреба, который приготовился упасть камнем и вцепиться когтями в добычу.

– Откуда это у тебя? – резко спросил маг.

– Колечко? – удивился Джебэ. – Это подарок деда. А что в нём такого?

– Просто колечко, говоришь… – тягуче произнёс Альвар. – Дай ка сюда, – и, взяв кольцо в руки, задумчивым тоном продолжил. – Сейчас посмотрим. Если я не ошибся… – не закончив фразы, Альвар знаком показал юноше следовать за собой и скрылся за дверью, из которой пришёл.

Войдя вслед за Альваром, юноша оказался в рабочем кабинете. Комната была в страшном беспорядке – везде стопками валялись книги и восковые дощечки для записи, на усеявших стены полках вперемешку лежали камни, монеты, куски стекла необычной круглой формы и какие-то устройства. Впрочем, хозяину кабинета подобный хаос, похоже, не мешал. Сдвинув вощёные дощечки на край стола, Альвар водрузил на освободившееся место масляный светильник, зажёг его, а рядом поставил чашу с водой. После чего пододвинул себе стул и жестом приказал садиться на второй, стоящий с другой стороны стола… Джебэ поморщился, древлянские привычки ему никогда не нравились, но послушно сел. И принялся с любопытством смотреть. Едва одна половинка кольца нагрелась, а на вторую брызнула вода из чаши, парень вскрикнул от изумления. Над кольцом вспыхнула надпись:

«Пусть враги стенают, ибо от Багдада до Магриба

Петь душе Абу-т-Тайиба, препоясанной мечом!»