Дорога без возврата - Ярослав Васильев

На Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии появление крупного политического и экономического игрока взбаламутит весь регион. И если на западе граница государства тюркютов ляжет вдоль славян, с которыми степняки, в принципе, всегда ладили, то на восточных рубежах пойдёт непрерывная война с тамошними державами. С Китаем – где аналог национальной династии Мин, возродившей ханьские идеи превосходства на варварами, теперь придёт к власти намного раньше. С дальневосточным народом чжурчжэни, который в XI–XII веках попытался создать свою империю и со степняками воевал на истребление. Культурные и политические противоречия осложнят экономические разногласия. И имя этим разногласиям – Великий Шёлковый путь.

Понятий мировая экономика и мировая торговля в средневековье ещё не существовало – но, тем не менее, эти явления, охватывающие весь доступный тогдашним людям мир, уже были. И выделанная где-то в Японии шёлковая ткань предназначалась для Византии, чтобы владеющий землёй феодал-дайме мог в ответ позволить себе тонкую чашу или превосходный клинок работы ромейского или киевского мастера. Вот только начиная с XI века главная торговая артерия, объединявшая Евразийский континент и Северную Африку, всё стремительней принялась деградировать. В 1055 году пала династия Абассидов, единый арабский халифат, по землям которого и шли в основном караваны, развалился на отдельные государства. Правители отчаянно воевали между собой, на это им нужны были средства, они старались содрать как можно больше денег с проходящих мимо купцов и не дать сделать это соседу. Купцы, опасаясь грабежей, отправлялись в путь всё реже, пошлин от этого становилось всё меньше, и грабить оставшихся смельчаков начинали всё беззастенчивей… Процесс разрушения торговли усиливал сам себя.

Страдали от этого не только эмиры и содержатели караван-сараев. Страдали и страны, находившиеся по обе стороны торговой цепочки, особенно государства Юго-Восточной Азии. Так снижение спроса вызвало падения экспорта из Японии и государств Корейского полуострова, уменьшилась морская торговля. Возникшая на южном морском торговом пути островная империя Шривиджайя (включала Суматру и часть нынешней Малайи и контролировала проливы, ведущие из Бенгальского залива и Андаманского моря в Тихий океан) исчезла без следа, Япония замкнулась в границах своих островов. Дольше всех продержался Китай, но и там к середине XIII века всё сильнее были заметны признаки экономического упадка.

А что если Тюркютский каганат сохранит северную ветвь Шёлкового пути? К XIII веку политическая карта региона изменится до неузнаваемости. Китай будет меньше знакомого нам, так как с одной стороны от него откромсают кусок энергичные степные ханы, а с другой – Корейский полуостров (княжество Корё) так и не станет вассалом и по факту провинцией Сыновей Неба. И даже когда Корё развалится от внутренних причин на несколько государств, тюркюты завоевать Корейский полуостров не дадут… А сами не смогут, им помешают китайцы и чжурчжени. Зато сам Китай так и не узнает вторжения чжурчженей, ненадолго основавших династию Цзинь – национальная династия Мин придёт к власти намного раньше. Сохранится к XIII веку и Шривиджайя, которая будет жестоко конкурировать с Паганским царством (сегодняшняя Бирма) … И с Японией.

Об островной стране Ниппон (что переводится как «источник солнца») в новой ветке истории стоит упомянуть отдельно. В годы расцвета у японцев был немалый флот, причём помимо быстрых и хищных галер, в его состав входили и тяжёлые грузовые суда, плававшие к берегам Китая и Явы, к арабам и в Африку. И пусть средневековые Острова солнца имели размер меньше современной Японии – самый северный остров Хоккайдо до XVI сохранялся за племенами айнов, напоминавших бородатых светлокожих якутов; на остальных островах айны уже к X веку почти везде смешались с переселенцами из Кореи, породив тем самым специфичный облик и специфичную культуру японцев – страна успешно контролировала большинство идущих через Японское море торговых маршрутов. Всё похоронила экономическая катастрофа и наложившийся на неё конец предыдущего культурного витка – начавшийся в IX веке период Хэйан стал «золотой осенью» покорителей айнов. К XII веку правившая страной аристократия окончательно деградировала, императорский двор был декадентским, утончённым до женственности, щеголи даже ходили в женских одеждах, красили брови и чернили зубы, подобно женщинам. Изысканность чувств и слезливость переживаний стали законом, ухищрения придворного этикета доведены до сложнейшей игры, нарушить правила которой считалось святотатством. Зато на севере и северо-востоке страны, где ещё шло покорение новых земель – их отвоёвывали у гор и лесов, у айнов – вырабатывался особый характер воина и свободного землепашца. Самурая. Неудивительно, что наступил день, когда эти люди захотели взять власть в свои руки.

Правивший клан Фудзивара пал почти сразу… И в стране наступила фаза культурного перегрева (точь-в-точь как в Европе в эпоху крестовых походов). Слишком много на пятачке отрезанных океаном островов скопилось людей, жаждущих построить новое общество, жаждущих воинской славы, богатств и почестей. И готовых встать под знамёна любого, кто может им это дать. В стране насмерть схватились дома Тайра и Минамото. Победили сначала Тайра, затем они проиграли Минамото… но и новые победители вскоре оказались проигравшими. Страна напоминала подогретый котёл с закрытой крышкой и была обречена кипеть, пока кто-то извне не стравит избыток пара – как это и случилось с приходом португальцев. Но если Острова солнца не окажутся отрезаны от остального мира, то схватка сильнейших не затянется на столетия, а жаждущие славы и богатства смогут легко отыскать их на море в сражениях с флотилиями Шривиджайя, в набегах на континент… И как Европа трепетала при виде кораблей викингов, так и Азия будет трепетать при виде галер самураев.

Так никогда не было… так могло быть. Вот и заглянем в это «могло», и начнём с Тюркютского каганата.

Степной волчонок

Глава 9

О гроза, гроза ночная, ты душе – блаженство рая,

Дашь ли вспыхнуть, умирая, догорающей свечой,

Дашь ли быть самим собою, дарованьем и мольбою,

Скромностью и похвальбою, жертвою и палачом?

Багровое ото сна солнце выглянуло из-под тонкого одеяльца горизонта. Моргнув, осветило нитки ковыля и притихло, испугавшись бесконечной равнины. Словно задумалось – вдруг не осилит охватить степное приволье? Но набравшись смелости, вспыхнуло и принялось нежно ласкать тонкими лучиками остывший за ночь блёклый земной покров. Заверещали обрадовано кузнечики, раздался радостный птичий вскрик, ликующе запиликали цикады. Торжествующе ухнул филин, довольный новым днём. Неслухи-звёздочки рассыпали на прощание слезинки росы и важно стаяли в пунцовом небе. А ковыль расправил свои золотистые реснички и восторженно захлопал, радуясь солнцу… И вдруг пригнулся, смятый копытами коня спешащего куда-то всадника.

Джебэ мчался, не обращая внимания ни на недовольство ковыля, ни на птиц, вспархивающих из-под копыт и гневно спешивших кинуться на потревожившего гнёзда человека. Каждая минута дорога! Неподалёку объявилась стая помесёнышей собаки и волка – такие легко пьянеют от крови и запросто учинят резню в стаде. А пастухов слишком мало. Сами не справятся. Поэтому гонцом в стойбище послали пусть и самого молодого – и шестнадцати ещё нет – зато лучшего наездника… Вот только ночью прошёл дождь. Прошёл неширокой полосой, захватил лишь дальние пастбища на другой стороне реки. Вода всё равно поднялась, а ждать, пока река спадёт, или ехать до дальних бродов не было времени. Пришлось сначала переправляться, держась за седло коня, а потом, перемазавшись в глине, помогать животному выбраться на берег. А дальше гнать коня как можно быстрее.

Стойбище встретило Джебэ твёрдой землёй и пряными запахами летней травы, уже несколько дней не видевшей влаги. Парень спрыгнул на землю, сунул повод одному из мальчишек и поспешил к старейшине. Впрочем, искать главу рода не пришлось: Дорчже-дарга всегда вставал одним из первых. К тому же просто так гонца не посылают. Поэтому едва увидев мчащегося всадника, мужчина заторопился навстречу. Выслушав рассказ парня, старейшина тут же начал отдавать команды мужчинам и женщинам, собирая помощь пастухам и распределяя, кто отправится сейчас, а кто сменит родичей ночью. Джебэ получил приказ отдыхать. Его черёд придёт тоже ночью: пусть он лучший наездник в роду, даже для него спешный путь оказался нелёгким. Почтительно кивнув в знак согласия, парень отправился чистить и кормить коня.

Глина облепила и всадника, и коня с ног до головы, потому возиться пришлось долго. Джебэ как раз закончил, собрался вымыться сам и почистить халат, как из-за спины раздался звонкий девичий голос: