Сломанная любовь - Евсения Медведева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не знаю, сколько я так бежал, но, когда очнулся, тренажерный зал был уже полон, а значит, уже пора.
Собрался я мгновенно. В офисе предупредил, что не появлюсь, а со всеми вопросами, ЧП и землетрясениями к Керезю направил. Друг, конечно, не был в восторге, но смиренно проснулся раньше обычного и дал обещание, что возьмёт все на себя.
К десяти утра я уже летел по трассе к «Яблоневому», пытаясь понять, что делать дальше. Ляля права, я не могу просто так сказать Мишке, что я затерявшийся папка. Он ещё мелкий для подобных новостей, поэтому его Сладкова так оберегала… Сладкова? Да нет, Королёва она…
Громкий хохот вырвался из груди, превратившись в подобие истерики. Девочка моя без меня меня женила. Вот это я понимаю, по-королёвски…
— Алло, — её голос прозвучал тихо и так настороженно, что веселье лопнуло. Напугал её вчера я, видимо, знатно. Придётся замаливать теперь. Но мне нужны были эти несколько часов передыха, но страх, что она сейчас соберёт Мишку и укатит, как в прошлый раз, был сильнее. Поэтому и припугнул её, чтобы не совершала глупостей.
— Привет, Лялька. Вы где?
— Мы выходим из дома, — ещё тише ответила она, будто пытаясь понять, в чем подвох.
— Я жду.
— В смысле?
— В прямом. Я жду вас.
— Мирон, я же говорила, что у нас…
— Я помню, поликлиника, ателье и прочее. Я жду вас, — вышел из машины, закурил, чтобы в салоне не дымить, и все прожигал взглядом извилистую тропинку между деревьев. А как только увидел семенящие детские ножки, выбросил окурок и подошел к калитке.
— Дядь Мирон! — закричал Мишка, вырвал руку из ладони Ольки и рванул ко мне. — А мы в больницу идём. Ты с нами?
— Конечно. Ты, как, не против? — сел на корточки, заглядывая в его по-детски чистые глаза.
— Нет, конечно! Мам, можно дядь Мирону с нами?
— Ох, Миша, боюсь, что он даже спрашивать не станет, — Олька рылась в сумке специально, чтобы в глаза мне не смотреть. То ли стыд свой прятала, то ли растерянность.
— Привет, — я легонько дернул её за косичку, привлекая к себе внимание.
— Привет, — выдохнула она, помедлила, но голову всё же подняла.
Глаза красные, веки опухшие, а губы дрожали… Очевидно, не я один провёл бессонную ночь, наполненную тяжелыми мыслями.
— Я кресло купил, — открыл заднюю дверь, демонстрируя современную конструкцию. — Все сертификаты проверил, статистику по испытаниям – тоже. Говорят, оно лучшее, что придумали умы современности. — Как тебе?
— Зачем? — Оля прищурилась, но ближе подошла. — Ему в нем ездить-то пару лет. Я знаю, сколько это стоит!
— Оль, ты серьезно?
— Ладно, — махнула она рукой. — Делай, что хочешь.
— Правильный ответ, — подхватил сына и водрузил в кресло. — Как тебе, Мишаня?
— Крутяк! Сашку Маратова папа все в садик привозил, — затрещал пацан, пока я щелкал ремнями безопасности. — Так, когда двери его чёрного джипа открывались, Сашка в таком же сидел! Только у него девчачий цвет был, жёлтый, как цыплёнок, а у меня серый, как у пацана нормального. Это Моё?
— Твоё.
— А домой взять можно?
— Лучше пусть тут стоит, вдруг ты со мной чаще кататься захочешь? — я аккуратно задал вопрос, следя за реакцией и Мишки, и Ольки. Парень даже бровью не повёл, а вот девчонка моя улыбнулась, думая, что не вижу. А я видел! Улыбается, значит, есть шанс.
— Ну, ладно, — Мишка пожал плечами и тут же завизжал, размахивая руками, когда Сладкая попыталась сесть рядом. — Нет! Сашка один ездит, я тоже хочу. Ну, мам! Иди вон вперед!
— Миша, — Оля покраснела и несмотря на крик сына, настойчиво закидывала ногу в салон. — Я с тобой посижу.
— Мама! А я тогда кровь из пальца не буду сдавать! Не буду! И манту твою пусть другие сдают, а я не лох!
— Ну, нет, молодой человек, — как-то мгновенно отреагировал я, сам от себя такого не ожидая. — Так дело не пойдёт. Я думал, что ты взрослый, умный пацан, а ты ругаешься. Маму расстраиваешь.
— Мам, — Миша вспыхнул румянцем, схватил Ольку за руку и нагнулся, чтобы в глаза посмотреть. — Я не хотел. Не дуйся! Обещай! Обещай, что не будешь дуться.
— Не буду, — вздохнула она и слезла с кресла. — Я сяду вперёд, но кровь ты всё равно сдашь, иначе тебя в школу не возьмут.
— Дядь Мирон, — зашептал Мишка, как только Сладкая села на переднее сидение. — А что такое лох, расскажешь?
— Расскажу, но попозже, — еле сдержал смешок, заставив себя говорить с ним по-взрослому. Расскажу, Мишаня… Лет через десять, я тебе и не то расскажу.
Пока обходил машину улыбался, как дурак последний. Чувство, что я сплю, никак не покидало меня. Олька сидела, сжимая ремень сумки, до белизны костяшек. Нервничала. Радует, что не сбежала и фамилию не сменила, а с остальным я справлюсь.
— Ну, что? Куда едем?
— В поликлинику, около ДК которая, — Оля махнула рукой, указывая направление, и отвернулась к окну.
— Ты теперь разговаривать со мной не будешь? — сделал музыку погромче, а сам чуть наклонился к Сладкой, что сегодня была так обворожительна. Облегающие голубые джинсы, белая рубашка и сандалики. Вот умеет она при внешней простоте сводить меня с ума. А запах её? Такой пленительный аромат сладкой свежести, которой хочется дышать.
— Ты же ничего не спрашиваешь, — она дёрнула плечом и поправила на рубашке пуговицы, словно прикрыться хотела.
— Я переборщил вчера, Ляля.
— Да нет, Мироша, — она медленно повернула ко мне голову. — Ты правильно все сказал. Я убегала, пряталась, молчала. Во всем я виновата. А ты прав. Так, может, ты знаешь, как быть дальше?
— Знаю, Королёва, знаю, — рассмеялся я, наблюдая, как вытягивается от удивления её лицо.
— Мирон, ты в своем репертуаре, — несмело
