Охота за наследством Роузвудов - Маккензи Рид

– В последнее время обстановка в правлении компании остается напряженной. Некоторые его члены разочарованы тем, как идет управление новой фабрикой, теми решениями, которые принимала бабушка, недостатком сотрудничества между «Роузвуд инкорпорейтед» и другими громкими брендами. Они считали ее старомодной и уже давным-давно хотели, чтобы она ушла на покой.

Дэйзи смотрит на меня, будто говоря: «Ты что, действительно не знала об этом, даже прожив с ней год?» Но я и правда ничего не знала. Когда мы с бабушкой разговаривали о «Роузвуд инкорпорейтед», речь всегда шла о хороших вещах. Больше о вопросах, касавшихся моды, чем бизнеса. И даже эти разговоры бывали у нас редко. Я знала, что в последнее время мы не сотрудничаем с компаниями, выпускающими другие люксовые бренды, но считала, что для компании, производящей пальто, в летнее время это вполне естественно. К тому же достаточно, чтобы один законодатель в мире моды расхвалил ваш продукт – и вы опять на коне.

Но чтобы совет правления уже пытался устранить бабушку, а теперь она мертва? Если бы кто-то из его членов присутствовал на ее дне рождения, я бы предположила, что это они убили ее.

– И никто не может назначить преемника или преемницу, кроме нее? – спрашивает дядя Арбор.

Фрэнк качает головой:

– К сожалению, нет. А значит, в воскресенье, через две недели после объявления о кончине Айрис, если новый председатель правления компании не будет каким-то образом назначен, правление изберет его само.

– И кого они могут избрать?

Дэйзи, сидящая на другом конце длинного стола, все это время вела себя необычно тихо. На ее тарелке лежат две корки от пиццы, и она кажется… присмиревшей. Не такой, какой выглядела на FaceTime, когда позвонила Лео. Ее телефон лежит рядом со стопкой бумаг и контрактов, которые дядя Арбор вытащил, когда пришел Фрэнк. Мы определенно не можем позволить ей поделиться этим с подписчиками.

Фрэнк прочищает горло. Он так и стоит напротив дяди Арбора, сидящего во главе обеденного стола из розового дерева.

– Ну, насколько я понимаю, будет произведена реорганизация правления. Кто-то из его членов будет избран председателем, а затем они, вероятно, выберут нового члена совета директоров из числа сотрудников компании. Если Айрис не назначит кого-то нового.

– Как она может сделать это, Фрэнк? Она же умерла.

На последнем роковом слове голос дяди Арбора дрожит, и воцаряется гробовое молчание. Я еще не видела, чтобы дядя плакал, но сейчас он поворачивается к нам спиной, и его плечи напрягаются. Дэйзи смотрит на меня, округлив глаза, но затем, видимо, вспоминает, что ненавидит меня, поскольку отводит взгляд и хмуро пялится на корки от пиццы на тарелке.

– Следует признать, что это очень тревожная ситуация, – наконец говорит Фрэнк. – Если это может послужить для вас каким-то утешением, то думаю, одной из потенциальных кандидаток правления является Эллоиза Клэрмон.

– Элл?! – Если бы я сейчас пила воду, то выплюнула бы ее до середины комнаты. – Вы вешаете мне лапшу на уши.

– Нет, мисс Роузвуд. Я не вешаю вам лапшу на уши. – Он изображает пальцами кавычки. – Теперь, когда она завершила учебу, будучи подопечной и ученицей Айрис, она являет собой достойного члена команды. Им также по душе, что она уроженка Роузтауна. Я полагал, что это несколько утешит вас.

– Она не Роузвуд, – возражает дядя Арбор, придя мне на помощь, за что я благодарю бога. – Эта компания носит наше имя, и этому есть причина, Фрэнк. Дело в том, что она наша. Это не просто издержки – это наше наследие.

– К сожалению, мои руки связаны. Когда наступит воскресенье и пройдет две недели, судьба председательского места Айрис окажется в руках членов правления. Это важнейшая роль, и занимать ее должен сильный человек. Я уверен, что они назначат на нее более чем достойную личность.

Я хочу сказать, что я сильный человек. Или могу быть сильным человеком. Но менее чем восемь часов назад я искала подсказку в музее – притом довольно неуклюже – и ездила в ржавом фургоне, похожем на фургон педофила из социальной рекламы, потому что у меня даже нет водительских прав. Я одета в заимствованную одежду, и прошлой ночью мне пришлось тайком проникнуть на территорию собственного дома, на табличке которого выбито мое имя, потому что мне запрещено там появляться. Сильные люди не пляшут под чужую дудку, что в настоящее время делаю я.

– Я на связи и буду сообщать вам все новости. Мне очень жаль. – Фрэнк уходит, а дядя продолжает накручивать себя.

Я смотрю на ломтик пиццы на тарелке. Может быть, если мне повезет, то, к чему ведут нас подсказки бабушки, поведает что-то и о том, кого она хотела видеть в роли председателя правления компании. Мне надо разгадать ее подсказки до субботы.

Но до субботы почти не осталось времени. Мы все никак не можем разобраться с последней запиской. Когда я рассталась с остальными, Калеб сел на автобус, чтобы вернуться в Криксон, Лео пришлось поехать домой, чтобы оказаться там до того, как вернутся его родители, а мать Куинн все никак не переставала звонить ей, прося помочь в «Плюще».

– Сейчас я еду в Бостон, – вдруг говорит дядя Арбор. Взяв со стола бумаги, он кладет их в кейс, лежащий на одном из стульев. – Если я отправлюсь сегодня вечером, возможно, мне удастся убедить этого члена правления встретиться со мной за поздним ужином. Он присутствовал вчера в церкви и на поминках и упомянул, в каком отеле остановился. Я просто нанесу ему визит и посмотрю, что я могу…

Его речь прерывает звонок телефона.

– Хейворт? – отвечает он. – Послушайте, я уже сказал вам, что не стану комментировать…

Дядя Арбор замолкает и слушает то, что говорит мистер Хейворт. Я ничего не могу расслышать, но его лицо становится белым как мел.

– Извините, что произошло в «Оранжерее Гиацинты»? Нет, разумеется, я об этом не знал. И нет, у меня нет комментариев! Господи Иисусе, Хейворт, не лезьте в это дело и дайте полиции делать ее работу.

– В чем дело? – одновременно спрашиваем мы с Дэйзи, когда он дает отбой.

– В оранжерею вломились. – Его голос звучит напряженно. – Хейворт говорит, что там разгром. Он хотел знать, не имею ли я каких-либо комментариев по этому поводу.

– Но я…

– Ты понимаешь, почему то, что ты делаешь, наносит вред?

Его горящий взгляд впивается в Дэйзи, на меня он при этом не смотрит. И слава богу, потому что я едва не призналась, что сегодня находилась на парковке, что могло бы повлечь за собой вопросы.

– Ты выставляешь наше