Необычайны - Дониэль Клейтон

– Что он тебе сказал?

– Ничего.

Доктор Слейд уставилась девочке в глаза, словно пыталась прочитать ее мысли, но в конце концов отпустила плечо Эллы и отвернулась.

– Спокойной ночи, Элла, – проговорила она сквозь стиснутые зубы.

Девочка начала было отвечать, но что-то подсказало ей, что сейчас не до хороших манер, и, едва лифт остановился, она молча выскочила наружу.

Что имел в виду Мастерджи Такур? И как сюда попали чародеи?

Очевидно было одно: они вовсе не чужаки в Аркануме. Значит, и она здесь не чужая. Она такая же ученица, как все остальные дети.

Элла ощутила, как в груди разливается знакомое тепло. Это было ощущение дома.

Оставалось только разобраться, что здесь происходит.

Глава четырнадцатая

Вязаные видения

Две недели спустя Элла шла по коридору к башне «Гидра», сжимая в руке камею-чародею и размышляя, не вызвать ли маму, чтобы рассказать о том, что случилось с Мастерджи Такуром. Она так и не поняла, что тогда произошло. Он не отвечал на звездные письма и не вел уроки. Необычайн-директор Ривера сказала, что у него очень сильная простуда, но Эллу мучили подозрения, и она не могла заставить себя поверить этому. Вот мама поняла бы, что делать и как помочь Мастерджи Такуру. Может быть, она пришлет заклинание, от которого ему сразу полегчает?

Элла обогнула ребят, которые вытаскивали из спален свои чудо-чемоданы. Неужели все уже уезжают на зимние каникулы? Элла вдруг поняла, что очень скучает по Джейсону. Как же ей хотелось поговорить с ним!

– Не бегай! – крикнул ей робот.

Но Элла не обратила на него внимания, она спешила к себе в комнату. Стремительно повернув за угол, девочка налетела на Клер, которая несла в руках вестибокс. Аппарат подлетел в воздух, упал и развалился.

– Зубы звезды! – Клер попыталась сложить обломки вместе. – Что ты наделала!

– Извини! – Элла подобрала рукоятку и разбившуюся лампочку. – Я тебя не видела.

– Блин, теперь придется просить папу прислать еще один. – Клер прижала к себе сломанный вестибокс. – Ну и разозлится же он!

– Скажи ему, что это из-за меня. Я заплачу, – виновато сказала Элла, чувствуя, как колотится сердце.

– У тебя хоть необычайные деньги-то есть? – Клер окинула ее взглядом от макушки до пяток.

Эти слова больно задели Эллу.

– Конечно.

– Папа их все равно не возьмет. Он не хочет, чтобы я даже разговаривала с тобой. Но про этот случай я ему расскажу.

Клер встала и ушла, а Элла, не особо задумываясь об ее угрозе, побежала дальше. В «Гидре» взлетела по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и ворвалась в комнату с криком: «Бриджит!»

Но расстроенная Бриджит была занята тем, что швырялась в Феста всем, что попадалось под руку.

– Что случилось? – Элла нырнула за ствол бутылочного дерева, уворачиваясь от летящих предметов.

– Оказывается, кое-кто за мной следил!

– Успокойся! – крикнул Фест, размахивая тряпичными ручками из-за кровати. – Это был не я!

– Что происходит? – сказала Элла. – Я думала, ты его простила.

С тех пор как Бриджит нашла гелиограмму своей бабушки, она сильно изменилась. Девочки допоздна слушали рассказы Феста. Бриджит стала внимательней вести себя на уроках, задавала вопросы о необычайнах и их чудесах. Казалось, она наконец начала привыкать к мысли о том, что ее место здесь.

Но сейчас подруга продолжала швыряться:

– Я думала, он говорит мне правду!

– Так оно и есть! – Фест замахал карточкой, показывая ее Элле.

Карточка была ярко-красная, как леденец, и то и дело вспыхивала, словно мигалка на полицейской машине. Сообщение об обязательной встрече.

Элла аккуратно вынула карточку из руки Феста, стараясь особо не приближаться. Она все еще опасалась говорящей куклы. Потом просмотрела сообщение.

Дорогая Бриджит Ибсен, нами была получена информация, что сюжеты ваших вязаных узоров имеют ясновидческий характер, соответственно, мы должны провести некоторые изыскания. Пожалуйста, незамедлительно принесите ваши вязальные спицы и последние образцы вязания в кабинет профессора Карлссон. Она вас уже ожидает. Если вы не явитесь через десять минут, вас сопроводит робот.

МЕСТО ВСТРЕЧИ: башня Зрения, седьмой этаж, кабинет № 8.

Удачных чудес, заместитель необычайн-директоров по воспитательной работе младшей школы Арканума Набокова

Бриджит забегала по комнате:

– Значит, за мной следит мой похититель из детей звезд. Я его тоже в шкафу запру, честное слово.

– Дети звезд умеют менять размер, он легко проскользнет в щель под дверью, – сообщил Фест.

Бриджит метнула в него второй ботинок, но клоун ловко увернулся, сделав колесо, – только бубенчики на шляпе зазвенели.

– Ты опоздаешь, – сказала Элла.

– Я туда вообще не пойду.

– Надо пойти. – Элла положила руку подруге на плечо, и та вздрогнула, приходя в себя. – Я схожу с тобой.

– Но я не хочу!

– Если не пойдешь, у тебя могут отобрать спицы.

Глаза Бриджит наполнились слезами, и она торопливо их смахнула. Элла обняла ее.

Карточка побагровела, словно от злости.

– Надо пойти, – повторила Элла.

Бриджит вздохнула, потом оглянулась на Феста:

– Жди меня здесь.

Подруги мчались всю дорогу до башни Зрения, чтобы успеть в указанный срок. Когда они пробегали мимо лабораторий пророчеств, оттуда начали выходить ученики, обсуждая лунные прорицания. Пришлось их огибать, но Бриджит все же налетела на высокого парня старшего возраста.

– Смотри, куда идешь, штаны на лямках, – рявкнул он ей вслед.

– Тебе никогда не хотелось гаркнуть что-нибудь в ответ такому уроду? – недовольно пропыхтела Бриджит. – Заколдовать, чтобы он уменьшился? Если бы я могла сплести паутину, то закинула бы его туда, чтобы посмотреть, как он запищит.

Элла прыснула.

– Ты ведь можешь. Заколдовать, наказать, отправить в Подземный мир.

Элла поперхнулась смешком. В голове сразу всплыло бабушкино предупреждение: «Все, что начаровано злостью, вернется к тебе».

– Я не могу. Точнее, мне нельзя.

– А я бы сразу ко всем чертям отправила, если бы меня разозлили.

– Нам нельзя злиться, – ответила Элла.

– Я вот все время злюсь, – фыркнула Бриджит.

– Но тебе за это ничего не будет.

– О… – только и ответила Бриджит.

Девочки зашли в лифт и нажали на кнопку седьмого этажа.

Дверь кабинета профессора Карлссон светилась. На ее поверхности скакали серебряные олени и падали крошечные снежинки. Бриджит приподняла большой дверной молоток и громко постучала.

– Войдите!

Шагнув внутрь, подруги оказались в комнате, очень похожей на пещеру. Неровные коричневые стены сходились аркой над головой, на них тоже были нарисованы олени, а еще – тролли. Вокруг большого стола стояли ткацкие станки и самостоятельно ткали вышивки и одеяла. Повсюду высились башни из корзинок с шерстью и пряжей. Прялки сами собой пряли нити. А в кресле у стола спиной к двери покачивалась женщина.

– Профессор Карлссон… Это я, Бриджит Ибсен. – Девочка сделала шаг и оглянулась на подругу.

– И я, Элла Дюран, ее соседка по комнате. – Элла легонько подтолкнула Бриджит вперед.

Кресло развернулось к девочкам. Глаза сидящей в нем женщины были затуманены, зрачки потемнели, как грозовые тучи. Когда Бриджит вязала, у нее были такие же глаза. Вот и женщина тоже вязала. Клик-клик-клак – щелкали спицы. От этого знакомого звука Эллу пробрала дрожь.

– Секунду, девочки. Вселенная на связи.

Руки женщины двигались с такой скоростью, что Эллу замутило, – быстрее даже, чем у Бриджит. Вязаное полотно росло на глазах. Элла и Бриджит испуганно переглянулись.

Но наконец взгляд женщины прояснился, и тогда стало видно, что глаза у нее ярко-голубые.

– Ах да, Бриджит… и Элла, – улыбнулась она, опуская вязанье.

Бриджит протянула ей карточку. Женщина внимательно посмотрела на подруг:

– Я профессор Карлссон, работаю с учениками четвертого уровня, которые владеют чудом ясновидения. Но необычайн-директор Ривера попросила меня побеседовать с тобой, Бриджит. Ты можешь немножко рассказать о том, что вяжешь?

Бриджит переступила с ноги на ногу:

– Иногда у меня получаются всякие мелкие предсказания… ну, вроде… изображение того, что я буду делать на следующий день, или предупреждение, из-за чего я могу попасть в неприятности.

Элла была поражена. Ей и в голову не приходило, что вязаные квадратики Бриджит что-то означают.

– И давно ты это делаешь?

Бриджит набрала в грудь побольше воздуху и бросила взгляд