Необычайны - Дониэль Клейтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наблюдая за сценой, она словно переживала ее заново.
Постоянный смех Финеаса приводил ее в бешенство.
«Женщины не способны держать на себе все представление, веди отдельные зрелища. У твоего отца получалось лучше».
Злость вспыхнула в Джии с новой силой. Не в силах больше сдерживать свое чудо, она пробормотала запретное заклинание, и вырвавшаяся из нее вспышка разорвала противника пополам.
Кровь хлынула на зрителей, словно с небес пролилась красная краска. В первом ряду сидела мать Джии с ее крошечной дочерью. Белокурые волосы малышки стали алыми.
Визг и вопли толпы заглушили звон часов. Джиа оглянулась – стрелки показывали 9:22 вечера.
Она резко открыла глаза. Воспоминание было так свежо, что Джиа почти ощущала вкус крови на губах.
В этот раз она прольет еще больше крови.
Глава тринадцатая
Чертежи
Влетев в пустую башню Вкуса, Элла спряталась за одним из мягких диванчиков и сжала пальцами камею-чародею. Она уже готова была позвать родителей, но останавливала мысль о том, что, если вмешается мама, все станет еще хуже. Нет уж, Элла сама разберется со своими проблемами. Ну или хотя бы попробует это сделать.
Она смахнула слезы и попыталась успокоиться. В этот момент кто-то окликнул ее. Элла осторожно выглянула из укрытия – ей махал рукой Мастерджи Такур. Девочка вытерла лицо и встала.
– Вы тоже на меня сердитесь?
– Вовсе нет, – мягко ответил он. – Почему я должен сердиться?
Элла пожала плечами. Ей вспомнилась их последняя встреча.
– Необычайн-директор Макдоналд сказал, что ты расстроилась, и я пошел тебя искать. Ты не против?
Она покачала головой.
– Так что же случилось?
От его ласкового голоса Элла снова расплакалась:
– Они разговаривали со мной так, будто я сделала что-то… будто мне здесь не место. Почему?
– Ну конечно, твое место здесь. – Мастерджи Такур крепко обнял девочку. – И я могу это доказать. Пойдем со мной.
Положив руку Элле на плечо, он повел ее по коридору. За высокими окнами виднелись башни, украшенные каемками ноябрьского снега. Два небесных озера промерзли насквозь, стеклянно поблескивали три обледеневшие теплицы.
Они подошли к запретному лифту, и Элла снова ощутила уже знакомое притяжение. Она подумала, не сказать ли об этом Мастерджи Такуру, но решила, что не стоит.
А учитель опустил особую монетку в щель у входа. Едва они вошли, двери захлопнулись, и лифт помчался вниз, потом налево и направо. Этажи проносились мимо с такой скоростью, что у Эллы закружилась голова.
– Наш Институт можно назвать палимпсестом. Помнишь, я уже объяснял тебе это слово?
– Это когда по старому тексту пишут новый.
Элла много раз записывала это слово в тетрадь, ей нравилось, как оно звучит, нравилась сама идея того, что слова пишутся над или под другими словами.
– Очень хорошо. – Мастерджи Такур указал на окошко лифта: – Сердце Арканума спрятано глубоко.
Лифт остановился перед большой черной дверью.
КОМНАТА ОСНОВАТЕЛЕЙ.
Лифт уже пытался привезти сюда Эллу.
– Сюда. – Мастерджи Такур достал из кармана ключ.
Дверь отворилась со скрипом, за ней оказался небольшой холл с портретами во всю стену.
– Ух ты! – Элла снова почувствовала загадочное притяжение. – А что это за место?
– Отсюда начинался Арканумский институт. – Мастерджи Такур подошел к ближайшему портрету. – Раньше я часто сюда приходил. Пытался понять Основателей, их замыслы и устремления, когда они создавали это место.
Сердце Эллы забилось чаще. Притяжение усиливалось по мере того, как она обходила комнату, останавливаясь у каждого портрета.
– Чьи усы лучше? – Мастерджи Такур приблизил свое лицо с подрагивающими усами к изображению Луиса Вийяреаля. – Дома в Раджастане я обычно побеждал в соревновании.
– Конечно ваши. – Элла привстала на цыпочки, чтобы заглянуть в глаза Индиры Патель, и заметила три кинжала, спрятанные в ее волосах. – А Основатели ладили между собой?
– Их объединяла общая цель, но, конечно, были и разногласия. Чьим обычаям следовать? Чьи законы лучше? Нужно было найти компромисс, взять от каждого все самое лучшее и создать что-то новое… необычайное. – Мастерджи Такур прошел вперед. – Но ты еще не видела самую интересную часть.
Элла последовала за ним в шестиугольную комнату, где стояли круглый стол и пять стульев. Над столом зависли плотные, сияющие листы бумаги.
– Что это? – спросила девочка.
– Чертежи Арканума, – ответил Мастерджи Такур.
С бьющимся сердцем Элла шаг за шагом приблизилась к парящим чертежам. Широко раскрыв глаза, она следила за тем, как ежесекундно меняются и двигаются белоснежные линии на серо-голубом фоне. Тянулись ввысь башенки, скользили фуникулеры, каждый коридор вел во множество залов.
– Они похожи… – Элла растерянно оглянулась на Мастерджи Такура.
Его усы дрогнули, в глазах вспыхнули искорки, и Элла нашла в себе смелость договорить:
– На чародейные карты.
– Понимаешь, милая? Ты здесь не чужая…
Мастерджи вдруг поперхнулся и закашлялся так же ужасно, как в прошлый раз возле Арканумского Столпа. Элла в испуге бросилась к нему.
– Что с вами? Вам плохо?
Его глаза расширились. Выхватив из кармана носовой платок, Мастерджи Такур попытался закрыть рот. В горле у него что-то скрипело и хрипело, и Элле стало страшно. Учитель нащупал карман и достал оттуда ручку.
– Пойдемте в больницу! – схватилась за него Элла.
Мастерджи покачал головой и сложился пополам от кашля.
– Бумагу, – прохрипел он.
Элла кинулась искать чистую бумагу и наконец дрожащими руками достала из шкафчика листок. Мастерджи Такур начал писать, потом упал на колени. Элла в ужасе прижала руки к груди, ей казалось, у нее сейчас выскочит сердце.
Край его тюрбана намок от пота, ткань стремительно меняла цвет. Спазмы сжимали горло все сильнее, кашель становился громче. Учитель с трудом нацарапал на листке:
ЗДЕСЬ БЫЛИ ЧАРОДЕИ!
– Но… но… Я не понимаю! – пролепетала Элла. У нее уже набралась целая охапка вопросов, которые необходимо было обсудить.
Но Мастерджи Такур зашелся в приступе кашля. Девочка бросилась к внутреннему телефону, висевшему на стене. В ушах так шумело и сердце так грохотало, что она боялась не расслышать голос в трубке.
– Арканумский оператор, куда направить ваш звонок? – спросили на том конце провода.
Элла, задыхаясь, сообщила о том, что случилось с Мастерджи Такуром.
– Мы немедленно высылаем помощь.
Телефон смолк. Элла снова бросилась к Мастерджи Такуру. Его кашель усиливался с каждой минутой. Через несколько мгновений двери распахнулись, и в комнату стремительно вошли три врача. Элла узнала только одного – профессора Уинчестера. Он остановил на ней свой древний взгляд и поморщился.
– Митха! – произнес кто-то.
Мастерджи Такур быстро смял листок и незаметно сунул его Элле в карман, затем повалился на пол. Врачи подбежали к нему.
– Я доктор Чой. – Одна из женщин положила Элле руку на плечо. – С тобой все в порядке?
– Да, – пискнула девочка, не отрывая глаз от учителя.
Доктор Чой кивнула и поспешила к Мастерджи Такуру.
– Надеюсь, барышня, вы не совали свой нос в арканумские дела? – внимательно глядя на Эллу, спросил профессор Уинчестер.
Она принялась оправдываться, но к ней шагнула другая докторша:
– Ты ведь Элла? Пойдем со мной.
Элла нерешительно последовала за ней.
– Я доктор Слейд. – Рыжие волосы женщины были в беспорядке рассыпаны по плечам.
– Что случилось с Мастерджи Такуром? Он выздоровеет? – сбивчиво спрашивала Элла. – Что с ним?
Они вошли в запретный лифт. Доктор Слейд держала Эллу за плечо и молча смотрела на нее. Девочка все ждала, что доктор ответит ей, но та не произносила ни слова. Эллу затошнило.
Наконец двери лифта захлопнулись, и он поехал влево, а затем рванулся вверх.
– Что происходило до нашего прихода, Элла? – спросила доктор Слейд. – Что ты делала в комнате Основателей?
Элла незаметно сунула руку в карман мантии, где лежал смятый листок:
– Я была на экскурсии.
– В такой час? После отбоя? – Губы женщины сжались в тонкую линию. – Комната Основателей не место для учеников.
– Мастерджи Такур – мой руководитель.
Женщина
