Черный кофе со льдом - Марина Серова

Я отправилась к себе на квартиру. Катя, уже научившаяся по выражению моего лица понимать мое настроение, не стала приставать с расспросами, а тихонько ушмыгнула на кухню, чтобы приготовить что-нибудь поесть.

Я уселась на диван, прикрыла глаза и стала прокручивать сценарий встречи с Денисовым. Это был тот случай, когда лучше было предусмотреть все варианты, чем полагаться на импровизацию.

В начале третьего позвонил Глеб Андреевич. Голос его звучал взволнованно, все нотки флирта улетучились.

— Татьяна, еще раз добрый день. Это Глеб Андреевич. У меня очень интересные результаты.

— Что, я не ошибалась?

— Совершенно верно. Состав «Панацеи» совершенно не соответствует описанию. Эта так называемая биодобавка не содержит ни одного из указанных ингредиентов. В нее входят витамин С, глюкоза и сильнодействующий психостимулятор. Я сверился со справочной литературой. Этот препарат более десяти лет применяется в психиатрической практике.

— А разработан он был в вашей лаборатории господином Денисовым, — добавила я. — И этот препарат имел рабочее название «Мара».

— Как? Вы в этом уверены? А я почему-то об этом ничего не знаю. Надо будет взглянуть в архиве. Впрочем, эти детали уже не так важны. Послушайте, ведь это же грандиозный скандал! Под видом биодобавки в свободную продажу поступает лекарственный препарат, применять который допустимо только под наблюдением специалиста. Как вы полагаете, сам разработчик знает о подделке? Или кто-то выпускает ее за его спиной?

— Вот это я как раз и постараюсь узнать в ближайшее время. Послушайте, Глеб, я чувствую, вас заинтересовало это дело.

— Да, разумеется.

— Тогда вы и поможете мне довести его до конца. Вы сможете опубликовать в каком-нибудь солидном издании разоблачительную статью со всеми научными выкладками, со всей этой вашей терминологией и тому подобное?

— Конечно, смогу. Это же будет своего рода сенсация в нашем ученом мире.

— Замечательно. Тогда я на вас рассчитываю. Я дам вам знать, когда это надо будет сделать. Вероятно, в самое ближайшее время. Так что пишите статью.

— А как насчет ужина?

Ну что ты будешь делать, я про Фому, а он про Ерему… Но надо поощрять добровольную помощь.

— Это непременно. Как только выдастся свободное время. Спасибо вам за помощь, Глеб. До скорой встречи.

— Желаю успеха!

Молодец, Глеб Андреевич, оперативно сработал. И главное — подтвердил мою версию. С такими фактами уже вполне можно заявиться к Денисову. И это надо делать немедленно. Только бы он оказался дома. Делать ему предварительный звонок с уведомлением о визите я, пожалуй, не стану. Диму беспокоить тоже не хочется. Понадеюсь на удачу.

Уже через тридцать минут я вошла в знакомый (до боли в затылке) подъезд, поднялась на второй этаж и позвонила в дверь Денисова. Удача мне не изменила: дверь открыл сам хозяин. Я разулыбалась широко и беззаботно (если не сказать — нахально) и приветствовала его:

— Виктор Вениаминович, здравствуйте. Не ожидали меня увидеть?

Я предполагала натолкнуться на агрессивность или по меньшей мере на растерянность. Но не тут-то было. Видимо, господин Денисов был настолько уверен в том, что под него нельзя подкопаться, что вновь стал со мной дружелюбен, галантен и улыбался, как при первой нашей встрече. Ну ничего, сейчас я настроение ему испорчу.

— Вы дома один?

— Да, Димка ушел по своим делам. А что такое?

— Мне хотелось бы, чтобы при нашем разговоре никто не присутствовал. Это, кстати, и в ваших интересах.

Денисов и глазом не моргнул. Тон его оставался наилюбезнейшим.

— Танечка, что-то у вас вид такой официальный. Вам это никак не идет. Давайте-ка кофейку выпьем, вы немного расслабитесь и спокойно расскажете, с чем пожаловали.

— Да нет, Виктор Вениаминович, мне хотелось бы сразу приступить к разговору. Кофе что-то не хочется.

— Не узнаю вас. Впрочем, ладно. Проходите, располагайтесь.

Мы прошли в кабинет. Я присела на уже знакомое мне кресло. Виктор Вениаминович — напротив. Я была предельно сконцентрирована. В маленькой декоративной сумочке, которую я не выпускала из рук, лежал «ПМ». И я была готова выхватить его при любом подозрительном движении господина Денисова. Он же пока был совершенно спокоен. Или просто так хорошо маскировался?

— Так я вас слушаю, Таня. Что у вас за дело ко мне?

— Дело, Виктор Вениаминович, очень серьезное. И я полагаю, что вы понимаете, о чем я хочу говорить.

— Даже представить себе не могу. Намекните хотя бы. — Денисов все еще держался игривого тона.

Ну что же, понт так понт.

— Господин Денисов, у меня есть веские основания подозревать вас в ряде преступлений. Тягчайшее из них — убийство вашей бывшей супруги, Марины Алексеевны. Следующее по тяжести — подмена биодобавки «Панацея» лекарственным препаратом, бесконтрольное применение которого может привести к самым негативным последствиям для здоровья.

Денисов резко переменился в лице. Куда только девались его спокойствие и любезность.

— Что вы себе позволяете? Как вы смеете предъявлять мне подобные обвинения?

— Смею, Виктор Вениаминович. Вы не забывайте все-таки, что я детектив и имею лицензию. Кроме того, по вашему собственному мнению, я лучший детектив города.

— Если вы не прекратите мне досаждать, я буду вынужден обратиться в милицию! — продолжал Денисов все на тех же повышенных тонах.

Ну надо же, какая странная логика. Он меня вздумал пугать милицией. Я ответила с деланой дружелюбностью:

— А вот это всегда пожалуйста. Я вам даже могу помочь. Подполковник Кирьянов вас устроит?

— Нечего козырять своими связями! — взорвался Денисов. — Вы ведь понимаете, что у меня их значительно больше! Я вас в порошок сотру вместе с вашей лицензией!

Я продолжала сохранять спокойный тон: моего собеседника это явно бесило, а мне на руку было вывести его из равновесия. Когда человек теряет контроль над своими эмоциями, от него значительно легче добиться признания в содеянном. Если только этот человек не хватается за оружие и не начинает палить во все, что движется.

— Юпитер сердится, значит, он не прав. Не валяйте дурака, Виктор Вениаминович! Никто не возьмется отмазывать убийцу и мошенника. Кому вы нужны? Кто захочет мараться о ваши грязные делишки? Если в вас осталась хоть капля благоразумия, вам лучше рассказать мне обо всем, не дожидаясь, пока я сдам вас милиции. Там ведь разговор будет совсем другой. А я на вас не давлю, мне надо только знать правду. Вы можете спокойно выговориться. Я даже допускаю, что вы не хотели убивать свою бывшую супругу — это было непреднамеренное убийство, от неожиданности, от испуга.

Денисов, кажется, наконец понял, что долгого разговора со мной ему не избежать и что он не возьмет меня на испуг. Он как-то обмяк. Лезть не рожон и хвататься за оружие он явно не собирался. Однако «колоться» тоже не торопился: пытался давить на мозги.

— Чтобы кидаться такими обвинениями, у вас должны быть веские основания. Что вы можете мне предъявить, кроме своих досужих домыслов?

Откровенно врать мне все же не хотелось, чтобы потом не оказаться загнанной в угол. Поэтому я отвечала уклончиво:

— Некоторыми доказательствами я уже располагаю. А остальные получу в ближайшее время.

— Ну, и чем же вы располагаете, позвольте вас спросить?

Я выложила свой основной козырь:

— Результатами экспертизы вашей пресловутой «Панацеи», полученными в НИИ биохимии. Она не содержит ни одного из указанных компонентов. В ее состав входят витамин С, глюкоза и лекарственный препарат, синтезированный вами на основе наркотических веществ, привезенных из Мексики. И этот препарат отнюдь не безвреден. Одного этого уже за глаза хватит, чтобы упечь вас в тюрьму. Но вы пошли еще на ограбление и убийство! Правда, скажу вам честно, его мотив мне пока не ясен. Неужели что-то могло иметь для вас такую ценность, что вы не посчитались с жизнью близкого вам когда-то человека?

И вот тут-то мой «подопечный» сломался. Он закрыл лицо руками, плечи его затряслись. Денисов беззвучно рыдал. Потом, не отнимая рук от лица, глухо проговорил:

— Неужели вы и вправду считаете меня таким чудовищем? Я не убивал Мару. И не вламывался к ней в дом. Этого просто не могло быть, поймите! Мы прожили вместе столько лет. Мы были когда-то очень близки. Она одна знала и понимала меня и старалась принимать таким, какой я есть.

— А как же Анна?

— Наивная кукла. Придумала себе этакого принца на белом коне. Она никогда не понимала меня по-настоящему. Даже не пыталась. Ей хватало собственных грез. А когда они развеялись, она сбежала от меня с первым встречным…

— Все не совсем так, Виктор Вениаминович. И в этом ваша беда — видеть все в том свете, который выгоден и удобен вам. Но наша речь не об этом. Все указывает на то, что вы, и именно вы, проникли в дом бывшей супруги с целью ограбления. Только вы могли знать, где она хранит свой архив. Знать, что Марины Алексеевны и Димы не будет дома в ту ночь, мог тоже только близкий человек. И, наконец, кому вообще могли понадобиться такие специфические вещи — ваша разработка и глиняный сосуд?