Лунная девушка - Анна Овчинникова

Наконец в камере оставались лишь я, Ла-гон и Скрэк.

Вконец потеряв надежду, я замолчал и в каком-то полубреду смотрел, как Ла-гон лезет к окну, как скрывается в нем, как Скрэк протягивает к веревке руку…

— Будь ты проклят, румит, — слабо прошептал я лаэтскому вору.

Скрэк со злобной ухмылкой обернулся, двумя жестами показал, куда я могу запихать свое проклятие… Но когда он снова повернулся к окну, веревка уже втягивалась в дыру в потолке. Обитатели верхней угловой смылись, оставив скина отвечать перед начальником тюрьмы за свой побег.

Теперь пришел черед Скрэка бесноваться и проклинать, а я тихо смеялся, глядя, как унит раз за разом пытается допрыгнуть до окна. Десять футов, которые были бы для меня сущим пустяком, являлись непреодолимым препятствием для парня, выросшего в малом притяжении во-наа. Наконец Скрэк понял всю тщетность своих попыток и в отчаянии замер под окном, изрыгая грязные ругательства.

— Если ты меня освободишь, я помогу тебе выбраться, — наконец перебил я его излияния. Скин, тяжело дыша, уставился на меня.

— Решай, пока еще есть время… Вытащив нож, он одним прыжком оказался рядом и приставил лезвие к моему кадыку.

— Если ты попробуешь выкинуть какую-нибудь подлую штучку, я вырежу тебе сердце, понял, раб?! — прошипел унит.

И я впервые с удивлением заметил, что глаза у него такие же голубые, как у Наа-ее-лаа — обычно они казались почти черными, такая в них кипела бешеная злоба.

Лезвие ножа заскрипело по заскорузлой коже, ошейник упал на пол вместе с цепью, столько дней не дававшей мне ни встать, ни лечь. Каким счастьем было наконец-то подняться на ноги!

Но едва я сделал это, как снова повалился на пол.

— Поднимайся быстрей, проклятый итон! — рычал Скрэк, тряся меня за плечи.

Я всеми силами пытался встать, но ноги меня не держали. Под ругательства Скрэка я ползком добрался до бочонка с водой в углу камеры и кое-как встал, цепляясь за него.

— На, лакай живее! — унит зачерпнул воду деревянной чашкой и протянул мне. — Чего тебе еще нужно, проклятый раб? Жратвы? На, жри, чтоб ты подавился!

Я жадно съел целую миску какого-то отвратительного варева, которую сунул мне Скрэк, и вор тут же поднял меня на ноги.

Дрожа от нетерпения, он потащил меня к окну, и на этот раз мне удалось не упасть, когда скин с ловкостью белки вскарабкался вверх, использовав мое колено и плечо в качестве упора. От толчка я снова рухнул и, лежа на спине, смотрел, как унит исчезает в окне… Он не только не подумал подать мне руку, но даже не сказал ни слова на прощанье.

Признаться, я не удивился такому повороту событий. Чего еще можно было ждать от подлейшего из здешних подлецов?

Полежав с полминуты, я встал, выскреб остатки варева из чана, выпил еще воды и заходил по камере, чувствуя, как силы медленно возвращаются ко мне. Конечно, я все еще оставался несчастным доходягой, но уже способен был ходить, а значит, мог и допрыгнуть до окна…

Я просто должен был до него допрыгнуть!

И я это сделал — то ли с десятой, то ли с двенадцатой попытки… Да будет благословенно малое притяжение Луны!

Глава вторая

Протиснувшись за окно, я наконец-то понял, почему эту камеру называли «верхняя угловая». Оказывается, она находилась на самом верху городской стены, внутри которой пряталась Окраинная тюрьма. Веревка, спущенная беглецами с угла стены, не доставала до земли футов пятьдесят, но в каменной кладке оказалось столько выбоин и трещин, что я без особого труда слез по ней вниз и нырнул в высокую траву примыкающего к стене поля.

Я пробежал, должно быть, ярдов двести, с шелестом раздвигая двухметровые желтые стебли с оранжевыми стрельчатыми листьями, потом споткнулся и упал. Я все еще был слишком слаб для долгого бега, но заставил себя подняться и побрел дальше, сам не зная, куда иду.

Наконец травяные заросли расступились, я очутился на пригорке, с которого хорошо просматривалась вся округа.

Впереди тянулась дорога, ведущая к большой деревне вдалеке справа темнел лес, а в ложбине ярдах в пятидесяти залегли несколько унитов. Я отлично видел их сверху: то были беглецы из Окраинной тюрьмы, которые, судя по всему, ожесточенно спорили, куда им направиться дальше.

Тот же самый вопрос занимал меня самого.

Если стража начнет прочесывать поле, меня в два счета обнаружат и вернут в отеческие объятья старикашки Сидура. В многолюдной деревне укрыться еще труднее, чем в поле, а дорога ведет черт знает куда… Значит, в качестве единственного убежища оставался лес.

Точно так же должны были рассуждать остальные беглецы — тем не менее они вовсе не торопились направиться к чаще. И я знал, в чем причина их нерешительности: все калькары города Ринта свято верили, будто в этом лесу обитают ужасные Владыки Ночи. Сидя на цепи, я не раз слышал леденящие душу истории о змееподобных чудовищах, которые, дескать, живут в лесу близ Ринта и подвергают попавших к ним в лапы унитов диким пыткам, прежде чем съесть живьем.

Согласно древней легенде, великий бог Интар в незапамятные времена покарал восставших против него смертных, засунув половину из них до пояса в змеиные тела и послав истреблять другую половину. Когда-то Владыки Ночи лютовали по всему во-наа, но потом добрый бог Лике навел на них мор, и злобные монстры сохранились только в лесах Ринтара и Вакуны…

В Ринтаре в последнее время только и было разговоров об этих Владыках, — а все по вине Верховного Калькара, слывшего чуть ли не атеистом. Все прежние правители мирились с тем, что порядочный кусок их владений остается недоступным для лесорубов, сборщиков драгоценной смолы и лекарственных снадобий, но вздорный юнец Мелкие, сын Тэласа, едва придя к власти, решил покончить с подобным положением дел. Он послал в лес троих приговоренных к смертной казни головорезов, пообещав им не только полное прощание, но и богатую награду, если они проживут в лесу хотя бы одну ночь и докажут полную несостоятельность слухов о кровожадных чудовищах. В сопровождении группы лесорубов, которые должны были построить для них дом, головорезы вошли в лес Владык Ночи… А вернулись оттуда к исходу дня одни только лесорубы. С тех пор миновало уже три улы, но до сих пор Верховный Калькар не нашел новых добровольцев; каждый из смертников предпочитал взойти на Помост Казней, но не соваться в ужасную чащу даже при ярком полуденном свете…

Мне припомнились все эти рассказы, и я понял, что лучшего убежища, чем лес, просто не найти. Даже если там действительно обитают какие-то странные уродцы, они наверняка просто ангелы по сравнению с почтенным Сидуром и со многими обитателями верхней угловой…