Филострато. Охота Дианы - Джованни Боккаччо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так сделает, чтоб он прийти не мог!).
131
Ты знаешь хорошо, отца лишь кроме,
Здесь вся моя родня, и всё что есть
Имущество осталось в этом доме;
Мне верится, что с греками вам в честь
Вести переговоры, на изломе
Уже война и, ежели учесть,
Что вы жену вернете Менелаю,
Всё кончится, как я того желаю.
132
Лишь воцарится мир, вернусь сюда,
Поскольку некуда идти мне боле.
А если нет, возможность есть, когда
Наступит перемирие, поколе
Не возбраняют женщинам всегда
В том случае проход чрез бранно поле.
Мои родные, встретиться со мной
Желая, пригласят меня домой.
133
Найти хоть в этом можем утешенье,
Пусть будет ожиданье тяжело;
Но вытерпим и горшее лишенье,
Коль верим, что грядущее светло
И наилучшим будет завершенье;
С другой же стороны, и в Трое зло:
Помногу дней не видимся друг с другом,
Томимые тоскою как недугом.
134
И сверх того, будь мир или война,
Во мне надежда на возврат большая.
Отец желает этого сполна,
Ошибочно, быть может, полагая,
Что я суду ль, насилью предана
Должна быть здесь, за отчий грех страдая;
А как узнает, что живу в чести,
Так перестанет он меня блюсти.
135
И что у греков делать мне? Опасно,
У них, как видишь, всяк вооружен.
А если не туда, то мне неясно,
Куда меня направить может он;
Когда б и мог, не стал бы, ведь прекрасно
Он знает, что у греков мне – полон.
Тогда и отпустить меня уместно,
Что помешать могло бы, неизвестно.
136
Он скуп и стар, а в Трое у него
Осталось то, что ценит, вероятно.
Он не презрит совета моего,
Когда скажу, что лучше бы обратно
Меня отправить в город для того,
Чтоб оберечь имущество; понятно,
Он жадности поддастся и ни дня
Держать не станет при себе меня».
137
Внимая речи той проникновенной,
Троил был насторожен и угрюм,
Он сразу счел бы правдой несомненной
Ее слова, что потрясали ум,
Когда б не так любил самозабвенно;
Всё колебался он во власти дум
И наконец на веру принял довод:
Кто хочет верить, ищет всякий повод.
138
Тоска, надежде уступая путь,
Любовников покинула отчасти,
Теперь вольнее их дышала грудь,
Вновь предались утехам сладострастья;
Как птица в пору вешнюю порхнуть
Спешит от ветки к ветке и от счастья
Поет при этом, так они вдвоем
Болтали меж собой о том о сем.
139
Но мысль засела в сердце у Троила,
Что им разлуку не предотвратить,
И так он начал, молвив не без пыла:
«О Крисеида, как тебя, любить
Я не могу богинь других, пленила
Меня ты, и готов себя убить
Скорее, чем пойму, что умерла ты,
Промедлишь, я не вынесу утраты.
140
Живи и верь, как в то, что мы умрем:
Сведу я счеты с жизнью, лишь узнаю,
Что больше нам не быть с тобой вдвоем;
К тому же я себе не представляю,
Как жить смогу, коль ты в краю другом,
Без мук и боли; и подозреваю,
Удержит при себе тебя Калхас,
Не сбудется, что говоришь сейчас.
141
Меж нами мир настанет ли когда-то
Иль нет, не знаю, но уверен: сам
Калхас от добровольного возврата
Воздержится, ведь знает, что за срам
Предательства его здесь ждет расплата.
К чему ж тогда обманываться нам?
Коль так зовет настойчиво и спешно,
Тебя уж не отпустит он, конечно.
142
Тебе средь греков мужа подберет,
Притом докажет: в граде осажденном
Не избежать опасностей, невзгод;
Тебе польстит и сделает законом,
Чтоб грек тебе оказывал почет,
Известно мне, он чтим во стане оном
За доблесть; оттого-то и крушусь,
Не возвратишься в Трою ты, боюсь.
143
Душа моя, так думы беспросветны,
Что здесь бессилен пыл моих речей,
Лишь у тебя в руках тот ключ заветный
От жизни и от гибели моей.
Счастливой можешь сделать либо тщетной
Ты жизнь мою, звезда моих очей,
С тобою в тихий порт идти светло мне,
Меня оставишь – я умру, ты помни.
144
Так ради всех богов, найдем давай
Причину, способ, чтоб не шла к отцу ты.
К примеру, мы в другой уедем край,
А что посул Приама пресловутый
Не сбудется, так что с того, пускай,
Сбежать бы нам до роковой минуты.
Вдали отсюда мы найдем приют,
Где примут нас и, может, власть дадут.
145
Бежим давай из города втихую,
Бежим и ты и я в предел любой,
Там доживем достойно жизнь земную,
О сердце тела моего, с тобой
И будем только радость знать сплошную.
Я так хочу, о если б ты со мной
Была согласна; этот путь надежен,
Другой же всякий, мне сдается, ложен».
146
Со вздохом Крисеида тут в ответ:
«Мой милый, сердца моего отрада,
Что ты сказал мне, и сомнений нет,
Всё так и даже больше, думать надо;
Но стрелами любви, что ты, мой свет,
Пустил мне в грудь, тебе поклясться рада,
Что принужденья, лесть, супруг ли грек
Не охладят к тебе меня вовек.
147
А то, что говорилось
