Старомодные люди - Диана Уитни

— Ага, нашел дурака.

— Но так положено по правилам. Спроси Рейчел.

Рейчел, которая устроилась на безопасном расстоянии от поля, задумчиво кивнула в знак согласия.

— Вы сговорились! Рейчел всегда за тебя!

Тут к ним подошла Шеннон. После упорной борьбы ей наконец удалось высвободить хохочущего Дасти из рук Митча и поставить мальчугана на ноги.

— Это серьезный спор. Его может разрешить только арбитр.

— Наш арбитр — наверху, спит, — заметил Митч. — Кстати, почему бы вам обоим не сгонять наверх — посмотреть, как там Стефи, не проснулась? — добавил он, обращаясь к Дасти и Рейчел.

— Ладно уж. — Брат и сестра скрылись в дверях дома.

Когда Шеннон заметила лукавую усмешку Митча и озорные огоньки, вспыхнувшие в его глазах, было уже поздно. Раз — и они оба барахтались на земле.

— Ах ты, хитрюга! — сквозь смех пробормотала Шеннон, когда ей удалось взгромоздиться на поверженного Митча.

— Значит, борьба не на жизнь, а на смерть, — прошипел он, изображая ярость.

— Угу.

Она хотела встать, но Митч крепко прижимал ее к себе. Неожиданно он изловчился и перевернулся, так что она опять оказалась внизу.

— Проси пощады, — бормотал он, щекоча бока Шеннон.

Шеннон пыталась сопротивляться, но ее душил смех.

— Перестань! Ну не надо, Митч, умоляю! Я боюсь щекотки.

— Щекотно? Да что ты! А сейчас?

— Ой, я умру! Митч!

Внезапно глаза его потемнели, а дыхание стало глубоким и прерывистым. Шеннон ощутила, как напряглись его мускулы. Пальцы его гладили ее шею — нежнейшие прикосновения, обжигающие кожу, прожигающие до самого сердца. Низкий хриплый звук вырвался у него из груди. Шеннон хотелось лишь одного — чтобы круг его объятий никогда не размыкался.

Он поцеловал ее в лоб, секунду помедлил, потом, едва касаясь губами, протянул дорожку поцелуев от виска до уголка ее рта. Влажный жар его губ распалял ее, она сгорала от страсти. Но в любую минуту могли вернуться дети. Шеннон упиралась ладонями Митчу в грудь. Он лукаво смотрел на нее сверху вниз.

— Ты меня задушишь, — прошептала она.

Митч неохотно перевернулся и лег на траву рядом, прижавшись к Шеннон.

— Так лучше?

— Угу.

Довольно вздохнув, Шеннон уютно устроилась в его объятиях. Она смотрела вверх, в небо, где проплывали белые клубящиеся облака.

Митч теснее прижался к ней.

— Ты счастлива, Шеннон? — прошептал он.

— Счастлива — это слишком слабо сказано. — Она положила руку ему на грудь. — Я просто таю от блаженства. Сейчас замурлычу, как кошка, которая греется на солнышке. Чувствую… Ой, что-то впилось мне в спину.

Митч скосил на нее глаза.

— Приподнимись, уж я найду, что тебе мешает.

Шеннон выгнула спину, и он принялся шарить рукой по земле.

— Есть! — Митч с победным видом вручил ей маленький камешек. — Вот он, подлый каменюка!

— Ты мой герой! — Шеннон рассмеялась.

— Я заслуживаю награды.

Палец его медленно обвел контур ее рта и задержался в ямочке под нижней губой. Митч пожирал Шеннон взглядом, словно хотел запомнить навек, и глаза его потемнели от желания.

Словно завороженная, Шеннон не могла двинуть ни рукой, ни ногой. И все же она вспомнила, что вот-вот вернутся дети. Сделав над собой усилие, облизав пересохшие губы, она собиралась сказать Митчу, что сейчас не время…

Но она и рта раскрыть не успела, как задняя дверь распахнулась, и на крыльцо, будто смерч, вылетел Дасти.

— Стефи плачет, — возвестил он. — И пришел дядя Росс.

Митч заскрипел зубами, растянулся на спине и закрыл глаза рукой. Его захлестнула волна раздражения. С тех пор как он узнал про разговор Росса с Шеннон, он и словом не перемолвился с братом.

Сначала Митч просто ушам своим не поверил. Подобная бесцеремонность — это уж слишком даже для Росса. Но в конце концов Митч уразумел: все было именно так, как рассказывает Шеннон. Ярость его не знала границ — ему казалось, он не сможет смотреть на брата.

Но серьезный разговор неизбежен. Надо все-таки сказать Россу, что он, Митч, о нем думает.

— Передай дяде Россу… Впрочем, постой, я сам ему скажу. — С выражением мрачной решимости Митч уселся на траву. Что ж, свалит это с плеч…

Шеннон, стоя на коленях, отряхивала одежду от приставших сухих листьев и травинок.

— Вот и отлично, — весело сказала Шеннон. — Ты займешься Россом, а я — нашим арбитром.

Митч кивнул и улыбнулся своей особой, невероятно возбуждающей улыбкой.

— Вечером закончим игру.

Шеннон поняла, о чем он, и у нее мурашки пробежали по коже.

Митч поднялся на ноги и помог встать Шеннон. Он собирался также помочь ей отряхнуть сзади брюки, но она, смеясь, шлепнула его по руке.

Жадными глазами он скользнул по ее бедрам, потом с сожалением вздохнул и напряженно улыбнулся.

— Съем тебя! — бросил он и скрылся в доме, прежде чем Шеннон успела вымолвить хоть слово в ответ.

— Еще посмотрим, обжора! — крикнула она ему вслед и бросилась вдогонку. Шеннон вихрем влетела в заднюю дверь, настигла Митча и схватила его за ремень. Отчаянно толкаясь и смеясь, они одновременно протиснулись в узкую дверь гостиной, осыпая друг друга шутливыми угрозами.

Вдруг Шеннон почувствовала, как напряглась рука Митча, обнимающая ее за плечи. Улыбка сползла с его лица. Шеннон проследила за его взглядом — в конце коридора застыл Росс.

— Добрый день, Митчелл! — изрек он, поджал губы и смолк, словно собираясь с мыслями перед решительным выступлением на суде. — Надеюсь, ты простишь меня за вторжение. Ты отказался разговаривать со мной по телефону, и у меня не было другого выхода.

Митч стиснул зубы. Оба брата смотрели друг на друга, не отводя глаз.

Шеннон в растерянности переводила взгляд с одного на другого. Она и думать не думала, что дело дойдет до ссоры. Три дня пролетело с тех пор, как Митч отыскал ее на стройке, три восхитительных дня, наполненных мечтами и смехом. И Митч даже словом не обмолвился о том, что сердится на Росса и собирается выяснять с ним отношения. Теперь Шеннон поняла: он нарочно избегал разговоров на эту тему.

Не зная, куда деваться от смущения, Шеннон попыталась исправить положение:

— Рада видеть вас, Росс. Хотите чаю со льдом? Или, может, кофе?

Митч не дал брату рта раскрыть.

— Не стоит беспокоиться, — отчеканил Митч. Росс к нам ненадолго. И нам надо поговорить.

С этими словами он прошел мимо окаменевшего Росса, направляясь в свой кабинет.

Росс повернулся, чтобы пойти следом, но на секунду замешкался и обратил пристальный взгляд на Шеннон. Какие грустные у него глаза, вдруг подумала она, и сколько в них горечи. Росс отвел взгляд, вежливо кивнул Шеннон, поднялся по лестнице и закрыл за собой дверь кабинета.

Что-то не так, и здесь доля ее вины — Шеннон не могла отделаться от этого неприятного чувства. Она в задумчивости смотрела на закрытую дверь кабинета, пока громкий вопль не напомнил ей, что Стефи ждет.

Шеннон метнулась наверх, схватила малышку и принялась подбрасывать ее, тормошить и осыпать поцелуями. Наконец слезы сменились довольным гуканьем. Заметив, что Стефи пора переодеть, Шеннон отыскала коробку с подгузниками. И хотя малышка, заливаясь смехом, извивалась и отбивалась, Шеннон в конце концов преуспела в своих попытках. Всего два испорченных подгузника — неплохой результат для начала, поздравила себя Шеннон. Немного практики — и, глядишь, из нее выйдет отличная мать.

Со Стефи на руках Шеннон спустилась вниз, в гостиную, и огляделась. Сейчас очень пригодился бы манеж, и надо же, как назло, он куда-то исчез.

Заслышав детские голоса во дворе, Шеннон окликнула Дасти из окна кухни:

— Ты не знаешь, где дядя Митч держит манеж?

— В коридоре, там есть кладовка.

— Понятно. Спасибо!

Покрепче прижав к себе барахтавшуюся малышку, Шеннон вернулась в коридор.

— В тебе всего тридцать фунтов весу, разбойница, а беспокойства от тебя на целую тонну, — проворчала она и опустила Стефи на пол, чтобы открыть дверь в кладовку. Отыскав манеж, Шеннон отправилась в гостиную, установила его и вернулась в коридор. Ребенка и след простыл.

— Стефи, где ты? — Шеннон бросилась в кладовку. Малышки там не было. — Стефи!

У Шеннон в глазах потемнело от страха. Долго ли такой глупышке порезаться или ушибиться. А вдруг любознательная Стефи сунет пальчик в розетку или решит попробовать на вкус стиральный порошок?

Шеннон кинулась вверх по лестнице. Господи, ведь и минуты не прошло! Куда же мог заползти ребенок? И вдруг Шеннон услышала шлепанье маленьких ножек и ручек по деревянному полу. Побежав на звук, она обнаружила Стефи у самых дверей кабинета Митча. Девчушка увидела Шеннон, протянула к ней ручки и залепетала:

— Ше-на-на-а…

— Тише, Стефи!

Шеннон подхватила ребенка на руки и уже хотела идти. Но тут ее что-то остановило. За дверью явственно произнесли ее собственное имя.