Грех и немножко нежно - Анна Данилова

Ланг закрыл глаза, холодея от страха.

— …там всего несколько звонков — вам, Юрий Михайлович, мне да Людмиле… Даже отцу не звонила, так увлечена была.

— Д-д-да, она звонила мне, расспрашивала о склепах…

— Может, варенье открыть? — спросила Кира.

— Ой, нет, спасибо. Нам пора. Еще раз извините нас… Юра, Кира, если услышите что-нибудь, что может иметь отношение к Маше, пожалуйста, сообщите. Убийца на свободе…

Когда за ними закрылась дверь, Ланг тревожно посмотрел на Киру:

— Я скотина, Кира, и не достоин тебя.

Она взглянула на него так, как может смотреть человек, испытывающий ту же боль, что и он.

— Юра, прошу тебя, не надо…

— Ты же сама все отлично понимаешь, Кира. Как понимала и эта бедная девочка. Я только сейчас понял, что ее нет. Что она была — и нет, и ее больше никогда не будет. И ее красивые синие глаза закрылись навсегда. И все это, возможно, произошло по моей вине. Это я дал ей схему кладбища, где вообще не было могилы Ульрихса.

— Как это?

— Говорю же, я обманул ее! В том месте, где находился его мраморный памятник, я прилепил клочок бумаги и сделал ксерокопию этого искаженного плана кладбища. Без памятника. И крестиком пометил склеп семьи Шмеер. Понимаешь?

— Это для того, чтобы она подольше не нашла «свой» склеп и продолжала приходить к тебе за помощью?

— Ну да.

— А получилось так, что она, возможно, нашла клад в чужом склепе?

— Уж не знаю, что она там нашла, говорю, я в эти байки не верю, но, возможно, ее пребывание на кладбище оказалось связанным с ее знакомством с убийцей. Может, пока она там возилась с этим склепом, расчищала его от мусора или даже копала, мимо проходил человек, который и стал виновником ее смерти.

— Да глупость!

— Что ты скажешь, если Липченко, следователь, а он мужик неглупый, попросит у меня карту кладбища и поймет, что я обманул Машу, что скрыл от нее склеп гинеколога. Думаешь, он не спросит меня, зачем мне это понадобилось?

— Скажешь, что ты по ошибке дал ей другую карту. У тебя сколько подобных карт?

— Штук шесть, и целая пачка копий.

— Забудь и не думай об этом.

— Но он может найти памятник Ульрихсу, и что тогда?

— Да ничего, Юра! Человеку свойственно ошибаться!

— Да, это бы прокатило, если бы ее не убили! А так получается, что я намеренно скрыл от нее местонахождение семейного склепа…

— Если ты не забыл, могила гинеколога интересовала ее меньше всего! Это не ты, а она обманула тебя! И клад должен был находиться в склепе Краушенбахов! А она туда так и не попала…

Ланг не мог не заметить блеск в глазах Киры.

Они оба подумали об одном и том же.

— …но на улице ночь, — Кира словно закончила вслух его мысль.

Он был потрясен!

— У меня есть мощный фонарь… Одевайся потеплее, милая. На улице сыро…

23. Валюша Круль

— Девочки, как же я рада, что вы пришли! — воскликнула Валюша Передреева, когда ее мама ушла, оставив наконец подружек одних.

Валя лежала на диване уже часа три, с тех самых пор, как вернулась из города, где ей была проделана операция по восстановлению девственности. Маме она сказала, что ей нездоровится, болит голова, и в доме Передреевых установилась прочная тишина. Единственная дочка приболела, а это означало, что надо убавить звук работающего телевизора да и ходить по дому осторожно, не топать и не шуметь.

Валю родители любили безумно, и готовы были ради нее сделать все. Тем более сейчас, когда семья готовилась к свадьбе. Володя Круль был идеальным женихом и, как надеялись Передреевы, станет нежным и заботливым супругом для их дочери. Все в городе говорили о предстоящей свадьбе. Были разосланы приглашения важным людям из администрации Зульштата, собирались приехать и родственники из Германии. Свадьба предполагалась пышная и богатая, как и должно было быть, когда объединялись два состоятельных семейства. Отец Вали владел мясокомбинатом и сетью мясных магазинов в области. Мама была домохозяйкой и всю свою жизнь посвятила мужу и дочери.

Нина и Юля бросились к Вале, обняли ее так, словно подруги не виделись целую вечность.

— Так что сказал врач?

— Девчонки, вы не поверите, но девственность не была нарушена! — зашептала, возбужденно блестя глазами, Валя.

Она не умела лгать, но обстоятельства требовали, чтобы она скрыла правду от своих болтливых подруг.

…Пару дней тому назад ее на улице остановила девушка, сказала, что есть разговор о Круле. В «Чайной», что на окраине города, куда они приехали на такси, девушка представилась сестрой Олега Майстренко.

Валя так перепугалась, что вцепилась пальцами в скатерть, чуть не опрокинув стаканчик с салфетками.

— Вы сказали, что хотите поговорить о Володе.

— Я специально так сказала, чтобы привезти тебя сюда, — сказала девушка. — Меня зовут Василиса. И я не хочу, чтобы мой брат сел из-за тебя в тюрьму.

После того как Олег ее изнасиловал, Валя ходила в тонком белом свитере с высоким воротником, чтобы скрыть кровоподтеки на шее. Свое же отсутствие дома она объяснила родителям ночевкой у Нины с Юлей.

Оставалась одна проблема — чтобы до свадьбы зажили или хотя бы побледнели следы его пальцев на внутренней стороне бедер. Чтобы Володя в брачную ночь ничего не заметил.

Понятное дело, что писать заявление об изнасиловании она не собиралась — себе дороже. Тогда уж точно не будет ни свадьбы, ни вообще жизни. Но находясь в истеричном состоянии после пережитого, она поддержала желание подруг отомстить Майстренко. Это потом, когда Олега уже бросили в подвал и привязали цепями, она поняла, что ошиблась, что история эта грозит выйти из-под контроля. Но машина мести была уже запущена, и как выбраться из этой ситуации, уже не знал никто.

— Откуда вы узнали? — спросила Валя сестру Майстренко. — Он сам вам сказал?

Она нарочно так сказала, чтобы проверить, знает ли Василиса о том, что ее братец сейчас находится в подвале.

— Все зашло слишком далеко… Говорю открытым текстом. Никто не заинтересован в том, чтобы эта история получила огласку. У тебя на носу свадьба, так?

— Так.

— Твои подруги решили за тебя отомстить и заперли Олега в подвале, где он чуть не умер от голода и переохлаждения. Твоим подругам светит немалый срок.

Валя почувствовала, как на темечке ее зашевелились волосы. Ей стало страшно. Она вдруг представила себе заголовок местной газеты — «Невеста Круля была изнасилована водителем. Месть подруг могла закончиться для насильника трагично!» — и ей стало дурно.

— Что я должна сделать? Я уже сказала, что не собираюсь писать заявление… Как я могу помочь девочкам? Нанять адвоката и заплатить? Что? Мне нужно, чтобы в городе никто ничего не узнал.

— Олег пострадал, ему требуется длительное лечение, а это стоит денег.

— Вы хотите сказать, что я должна еще и заплатить? Олегу? Разве не достаточно того, что я не обращусь в полицию?

— Если тебе наплевать на своих подруг, то — пожалуйста, считай, что я тебе ничего не говорила. Уж как-нибудь, с помощью Ольги, ты знаешь, о ком я, мы поставим Олега на ноги. Но в отличие от тебя он-то свое заточение безнаказанным не оставит… Он подаст на твоих подруг в суд, я же сказала!

— Значит, я не пишу заявление, а он — напишет? Что за бред?

— Да ты и так бы ничего не написала. Из-за свадьбы.

— А вы дрянь, Василиса, — вырвалось у Вали, и глаза ее быстро наполнились слезами. — Оставьте их в покое!

— Десять тысяч долларов — и никакого дела о похищении человека не будет. А я за это дам тебе адрес одного знакомого гинеколога, который сделает тебе операцию по восстановлению девственности. Я и оплачу тебе ее. И тогда все останутся довольны. Володя Круль получит свою невесту целой и невредимой. Олег поправит на твои деньги свое здоровье. А твои подружки ограничатся тем, что заберут свои документы из медучилища и вернутся к себе домой, в свои деревни. Если же ты не согласишься заплатить, то твоих подруг посадят. Но пока будет идти следствие (а они не будут молчать!), весь город узнает о том, за что вы посадили моего брата на цепь! И тогда твой брак развалится! И Круль бросит тебя.

Понимая, что другого выхода нет, Валя сняла со своего банковского счета нужную сумму и вечером того же дня в той же «Чайной» вручила Василисе деньги в обмен на адрес и телефон гинеколога Тенгиза Папавы.

— Он предупрежден и ждет тебя. Скажешь, что от Василисы. Да, и вот что еще. Очень важно. Подружкам своим не рассказывай, что сделали операцию. Скажешь, если спросят, что была на приеме у гинеколога, что ездила в город и выяснилось, что девственность нарушена не была! Да-да, и такое бывает… И про меня тоже никому ничего не говори. Вообще обо мне забудь. Да и Олегу постарайся на глаза не попадаться. Он парень эмоциональный…