Грех и немножко нежно - Анна Данилова

— Да сволочь он, ваш Олег! — не выдержала Валя.

— Нечего было жопой вилять перед ним, понятно? — грубо ответила ей Василиса.

Папаве Валя позвонила, договорилась на десять утра.

Поздно вечером позвонила Нина, спросила: «Как ты?» Вот тогда-то Валя и сказала, что утром едет в город, к гинекологу, «провериться»… На ее вопрос, как они сами, есть ли новости об Олеге, Нина ответила, что это не телефонный разговор, что она перезвонит.

Ночью Валя почти не спала, переживала, перерыла Интернет в поисках материала о гименопластике. Выяснила, что делают операцию под местной анестезией, что длится она в среднем пятнадцать минут и что вообще это обыкновенная процедура и ее не стоит бояться.

Вот так, настроившись, она рано утром, еще затемно, на своей машине отправилась в Саратов, нашла клинику, кабинет Тенгиза Папавы, который, услышав пароль «от Василисы», сделал ей операцию, не взяв с нее ни копейки.

Родителям же она сказала, что ездила в город к знакомому стоматологу, чтобы поставить пломбу.

Вернувшись домой, она почувствовала себя неважно, разболелись живот, голова, поднялась температура. Хотелось одного — полежать. Мама заварила ей чаю, заставила ее съесть омлет.

Сказать, что Валя почувствовала себя героем — это ничего не сказать! Она была уверена, что спасла своих подруг от тюрьмы! Еще она понимала, что Олег давно уже дома или у своей любовницы Ольги Михайловны, а может, уже и в больнице, где его лечат. Девчонки, наверное, сейчас трясутся в ожидании, когда за ними придут, арестуют… Они понятия не имеют, что об их судьбе уже побеспокоились…

Валя решила немного отдохнуть, поспать, а потом позвонить им и пригласить к себе домой, поговорить и успокоить.

И тут они сами приехали! Глазищи сияют! Значит, им что-то известно. Вот только что? Она решила это выяснить во время разговора. Сами все расскажут. Но первое, о чем они спросили почему-то, это результат ее поездки к гинекологу.

— Значит, не было изнасилования? — покачала с недоверием головой Юля. — Это невозможно… Он тебя так хватал… Повсюду синяки…

— Не смог, — с сознанием дела сказала Нина. — Не получилось у него, вот и все! Перенервничал мужик! Ну и слава богу! Это же отлично! Теперь бы все синяки сошли с тела — и все, можно выходить замуж! Но время еще есть.

— Девочки, а вы ничего не хотите мне рассказать? — спросила Валя шепотом. — Как Олег? Что с ним?

— Да мы для этого и пришли к тебе! Как будто ты не знаешь! Все! Олег на свободе, заявлять на нас не будет… И все благодаря твоей сестре! Валя, да расслабься ты!

— Сестре?

— Ну да, Василисе!

Валю при упоминании этого имени бросило в жар.

— Мы и не знали, что у тебя есть двоюродная сестра…

— Да? И что же произошло?

Нина и Юля переглянулись.

— Она что, тебе ничего не сказала? Но этого не может быть!

— Смотря что вы имеете в виду, — Валя выуживала информацию порциями.

— Ну как же… — Нина вдруг запнулась, в этот момент она поняла, что в жизни Валентины наступают черные дни. Что теперь, когда их с Юлей судьбы определены и им уже ничто не угрожает, и что самое страшное, что им пришлось пережить, это уход из училища, Вале еще только предстоит испытание. — Она пришла к нам, представилась твоей сестрой, сказала, что Олега надо наказать, что она решила действовать самостоятельно, что найдет хорошего юриста и заплатит ему, лишь бы Майстренко посадили…

— Как это?.. — Валя побледнела. — Во-первых, у меня нет двоюродной сестры Василисы. Во-вторых, даже если бы моя настоящая двоюродная сестра (ее зовут Катя, и ей всего шестнадцать лет!) и решила как-то мне помочь, то уж точно не стала бы заваривать эту кашу с заявлением и наказанием Майстренко у меня за спиной! Просто не посмела бы! Да как вообще можно затевать что-либо без моего согласия, да еще и накануне моей свадьбы?! И?.. И что она еще вам сказала?

— Она сказала, что посоветует тебе сделать операцию по восстановлению девственности… — проговорила Юля. — Боже мой, какой кошмар! Что она вообще такое сказала?! С одной стороны, она настаивала на возбуждении уголовного дела, хотела, чтобы Олега посадили, с другой — восстановление девственности… Взаимоисключающие темы! Если будет расследование, то об этом узнает весь город! И твой Круль узнает…

— Что, что она еще сказала? Чего она хотела?

— Да ничего… Она задавала нам вопросы, расспрашивала все о тебе, об Олеге…

— Понятно. Эта девица, Василиса, — мошенница. И к вам она приходила за информацией! С вас-то взять нечего, поэтому ее цель была — я! Или, я не удивлюсь, Ольга Михайловна!

И Валя рассказала подругам о своей встрече с Василисой, о десяти тысячах долларов, умолчав, однако, об операции.

— Получается, что нам она представилась твоей сестрой, а тебе — сестрой Олега. С тебя поимела десять тысяч баксов, и с Ольги наверняка тоже стрясла, пообещав не заводить дело против Олега…

— Кто она такая?

— Думаю, она каким-то образом узнала об Олеге, о том, что он в подвале, и решила сыграть на этом, запутав нас всех… — нервно захихикала Валя. — В одном она оказалась права. Деньги, мои деньги, разрешили все наши проблемы! Олега же в подвале нет?

— Нет! — одновременно ответили Нина с Юлей.

— Ольга вам хоть слово сказала?

— Да, она пришла к нам и заставила нас написать заявление… Принесла наши документы…

— Ну точно, ее тоже эта тварь развела на бабки… — Валя сжала кулачки. — Все на свободе, все счастливы, точка поставлена…

— Десять тысяч баксов — это, конечно, большая сумма, зато мы на свободе… Ты уж извини, подружка, но у нас таких денег нет, чтобы с тобой рассчитаться… Тем более что ты-то вообще ни в чем не виновата, это мы сами устроили… месть… — сказала Нина. — Может, и нехорошо так говорить, но все как-то обошлось…

Валя вздохнула, тряхнула головой. И правда, бог с ними, с деньгами! Главное, что свадьба не сорвалась, что никто в городе не узнает об изнасиловании, главное — Володя, и Олег не станет мстить девчонкам…

«Кто же она такая, эта Василиса?»

Вечером, после ужина, когда родители смотрели телевизор в гостиной, Валя незаметно вошла в кабинет отца, выдвинула ящик письменного стола, достала пистолет.

«Если вдруг что случится, — как-то раз сказал отец после того, как напали на дом знакомого фермера, находящийся на окраине города, — знайте, что здесь лежит пистолет. Он заряжен! Меня целыми днями дома нет, да и в городе часто остаюсь… Мало ли…»

Валя опустила пистолет в карман халата.

Пистолет был очень тяжелый, оттягивал карман.

«Где же тебя искать, Василиса?» — эта мысль не давала ей покоя.

Тенгиз Папава знает.

Она взяла телефон и позвонила ему.

— Добрый вечер. Это я, Валентина. От Василисы… У меня температура, может, осложнения какие после операции. Я приеду к вам завтра утром…

24. Ида

Ида вернулась домой поздно ночью. Бросила взгляд на дверь квартиры Киры и в который уже раз пожалела, что она здесь больше не живет. Что теперь не с кем поговорить по душам, некому рассказать о том, что происходит в ее жизни. Кира умела слушать, о чем бы ни говорила ей Ида, какие бы откровенно стыдные истории о себе ни рассказывала, она знала, что Кира никогда не осудит, что всегда будет на ее стороне. Конечно, почти все истории были похожи одна на другую: мужчины, мужчины… Но сегодняшнее свидание с Манвайлером было не похоже ни на одно другое.

Сергей Манвайлер — мужчина ее мечты, красавец, переполненный тайнами, человек, которого она боготворила и одновременно побаивалась, встретил ее так, словно они были знакомы давно. Казалось даже, он нисколько не удивился, увидев ее перед собой.

Восхитился. Начал говорить комплименты прямо с порога! Он, оказывается, слышал о ней, видел ее и вообще держал, что называется, в поле зрения.

Комната, куда она попала, была очень странной, служила одновременно кабинетом, спальней и гостиной. В малиновом полумраке Ида сумела разглядеть массивный письменный стол, кресла, журнальный столик с хрустальным графином на нем, в нише — укрытая темнотой кровать под красным бархатным балдахином… Все кругом наполнено роскошью, великолепием, вкусом к изящному. На стенах висят картины старых мастеров.

— Вот вы и залетели ко мне, как птичка в клетку. Но птичка дорогая, экзотическая. Откуда вы вообще взялись, Ида? В Зульштате так мало красивых женщин…

Она подумала тогда, что, если бы какой-нибудь другой мужчина расточал ей такие комплименты, она сочла бы их пошлыми и просто расхохоталась в лицо. Она-то сама все про себя знала, а потому понимала, что мужчина поливает ее медом красивых слов исключительно с целью уложить ее в постель.

А стихи? Кто до Манвайлера читал ей стихи? Да еще какие! Она потом нашла их в Интернете, узнала, кто автор… Искала по одной запавшей в душу фразе: «…Как осужденный, права я лишен Тебя при всех открыто узнавать…»